случаях, когда есть время на подготовку. Мне он не по зубам, а жаль: такая
маскировка обеспечила бы наибольшую неузнаваемость. Придется
довольствоваться чем попроще. В первом же магазине галантереи я приобрел
требуемый набор инструментов и парфюмерно-косметических изделий. Кое-что
прикупил в аптеке, кое-что в отделе бытовой химии хозяйственного магазина.
Заперевшись в кабинке малопосещаемого общественного туалета, я, прилепив
пластырем к стене небольшое зеркальце, приступил к созданию образа. В
одноразовом картонном стаканчике я смешивал пудры и замазки, губные помады,
растворители и размокшую туалетную бумагу. Рецептуру я, по понятным
соображениям, приводить здесь не буду. Трудясь, как вдохновенный скульптор,
я изменял себе цвет лица и прикус, наращивал щеки и расплющивал нос,
вытягивал брови и оттопыривал уши. В итоге из кабинки туалета вышел
совершенно не тот человек, который туда зашел. Обновленный гардероб
довершил картинку перевоплощения. Теперь подвигаться, походить,
поприседать, поподтягиваться, погримасничать. Вроде ничего. Приемочная
комиссия в моем, точнее уже не в моем лице претензий не выразила.
Новоиспеченный внешний облик готов к эксплуатации.
разрезал вдоль, выкрошил середину, уложил в образовавшуюся пустоту газовую
трубку, предварительно накрутив на затворный конец баллончик. Теперь
довольно было нажать на спуск, чтобы прозвучал выстрел.
камешка улице. Едва ли охрана смогла бы выделить меня в потоке двигающихся
мимо лиц. Такие же уши, нос, глаза. Разве только батон, зажатый в левой
руке. Двадцать метров, семнадцать, четырнадцать. Напротив объекта я, чуть
запнувшись, сдвинулся влево. Встречный прохожий, не успев среагировать,
задел меня корпусом. Качнувшись, я взмахнул руками, стараясь сохранить
равновесие. Прохожий извинился, и мы разошлись в разные стороны. Вот что
заметили все. На самом деле, когда левая рука вскинулась вверх, я нажал
курок. Газ, сжатый под огромным давлением в баллончике, вырвался в трубку,
выстрелил из нее капсулу с микрофоном. Пролетев четырнадцать метров,
капсула ударилась в окно, размазалась, расплылась по стеклу прозрачной
дождевой каплей. Внутри ее темной мушкой завяз микрофон. Таким образом окно
превратилось в гигантскую сверхчувствительную мембрану. Достаточно было
кому-нибудь в комнате произнести хотя бы слово, произвести шорох, как
звуковые колебания достигали окна и, усиленные стеклом, приводили в
действие микрофон. Питался "жучок" от тепла, поступающего с поверхности
стекла.
Из-за малых размеров и мощности его могло хватить не далее чем до соседнего
здания. Технарям было проще: их логово располагалось в доме напротив,
который для меня был закрыт. Я не был достаточно безумен, чтобы, пытаясь
повторить маневр ревизоров, снимать квартиру в засвеченном доме. Поэтому,
чтобы хоть что-то услышать, мне надлежало установить на нем промежуточный
усилитель, и поставить мне его следовало в пределах прямой видимости от
интересующего меня окна.
было проще всего перехватить. Не так часто жильцы, а тем более гости
карабкаются по чердачным лестницам. По тем же причинам отпадал подвал.
Оставались окна, но за ними жили живые люди, и неизвестно, как они
отнесутся к человеку, пришедшему монтировать на их подоконниках какой-то
хитроумный прибор.
с грецкий орех, которые можно налепить на стенку дома с помощью
обыкновенного быстросхватывающегося клея. Есть-то они есть, да не про нашу
честь. А про нашу эти устаревшие, вечно ломающиеся "портсигары" - их бы не
в дело, в помойное ведро. Ладно! Если не подходят нелегальные методы,
применим легальные, если не сказать - наглые. В пять я направился в магазин
и купил переносной радиоприемник. По-быстрому выдернув из него несколько
лишних, но так, чтобы он работал, деталей, я запаковал внутрь усилитель.
изучил еще ранее, что облегчало решение задачи. Я позвонил в квартиру.
пожалуйста, - и, всунув пакет в руки, стал спускаться с лестницы.
соседняя, с окнами, выходящими на улицу. Но давать посылку адресату
напрямую я не мог: откажется, а так, от соседей, примет. Убедившись, что
пакет предназначен не ему, на что имелась странная поздравительная открытка
на имя какого-то Вовочки, он будет вынужден до выяснения оставить ее у
себя. Не станет же он в самом деле выкидывать новый и к тому же чужой
приемник в мусорный бак. Так и останется он стоять где-нибудь в уголке,
незаметно для хозяина квартиры принимая, усиливая и транслируя дальше тихий
голос прилепленного к чужому окну "клопа". Приемную аппаратуру я установил
на чердаке другого, стоящего в трех кварталах дальше, дома. Разве смогут
противоборствующие мне сыскари обшарить снизу доверху целый городской
район? Едва ли, просто сил не хватит.
я "выстрелил" в машину Резидента. Еще один надел на него самого! Утром
следующего дня я, точнее, не я, а третий мой образ, ожидал Резидента у
булочной. Резидент - это он для сведущих большой человек, а для окружающих
самый что ни на есть обычный: за молоком ходит, за хлебом, в
парикмахерскую. Нельзя ему отличаться от соседей - такая работа. В момент,
когда уже знакомая фигура подходила к двери, я, спеша, протиснулся за ним.
следом и, чуть задев за руку, мгновенно нацепил "клопа" на рукав. Мое дело
сделано, теперь слово за техникой. Уже к исходу первых суток, прослушивая
очередную кассету, я услышал то, что желал. Из бесконечной шелухи сказанных
слов я вытянул три ключевые фразы:
подтвердилась: Резидент заранее знал о готовящейся ревизии. За-ра-не-е!! А
это было возможно в одном-единственном случае. Его предупредил тот, кто
знал о готовящейся операции, кто-то, находящийся в самом сердце Конторы,
которая всего-то состояла из нескольких человек.
западе, как кипятить чайник, поставив его на глыбу льда, как пытаться
разжалобить проводника общего вагона какого-нибудь пассажирского
500-веселого поезда. Это было не-воз-мож-но!
теплом горящего льда, и рыдал сочувствующий безбилетному пассажиру
проводник! Мир перевернулся!
неизвестному Резиденту. Я не знал, что убедило Резидента, рискуя головой,
вести двойную игру. Я даже не хотел об этом думать, чтобы не свихнуться
раньше времени. Я хотел одного: как можно быстрее доставить информацию в
Центр. Я стал стрелой, которая искала самый быстрый и короткий путь к цели.
Я не мог ждать: тетива лука была натянута до предела. Все сколько-нибудь
важные сведения, полученные за последние сутки, я вогнал в секрет-дискетку,
которую запер выдуманным тут же, на месте, шифром. Теперь любой посторонний
человек, вознамерившийся просмотреть дискетку и не знающий пароля,
мгновенно и необратимо уничтожил бы всю заключенную в ней информацию.
Дискетку, которая размером была чуть больше человеческого ногтя, я уложил в
презентованный мне технарями металлический неразбиваемый и несгораемый
контейнер.
обыкновенного металлического рубля. Самое интересное, что он был изобретен
не Конторой, а теми же технарями, когда-то на спор распилившими монету
вдоль! Чтобы работе, которой мог бы гордиться и Левша, не пропадать зря,
они выфрезеровали в одной половинке углубление, которое залили ртутью.
Таким образом получилась хитрая денежка, которая, будучи подброшенной
соответствующим образом, падала на "орел". Не один литр спирта выпили вдруг
возлюбившие глупые споры технари благодаря своей сметке и умению.
по-честному! Доверимся судьбе...
презентовали мне.
отличалась от прочих обыкновенных рублей, но номинал ее благодаря
заключенной внутри дискетке вырос в сотню тысяч раз. По крайней мере,
Резидент отдал бы за нее все, в том числе и мою голову.
кофр. Осталось лишь изъять усилитель. Технически это было несложно:
"Здравствуйте, я тот самый именинник Вовочка. Друзья ошиблись домом... Уж
простите..." Время у меня оставалось: контрольная встреча с технарями
должна была состояться в одном небольшом, расположенном в трехстах
километрах южнее городке только завтра вечером. Суетиться не стоило - утром
изыму приемник, днем сяду в поезд.
ощущение угрозы, которому я привык доверять. Я прошел мимо. Если это снова
облава, то обнаружить ее сейчас, не имея живца, каким был охранник, было
невозможно. Я не располагал двумя-тремя днями, необходимыми для
контрнаблюдения. Может быть, я пугаю сам себя? С чего бы они вдруг
возобновили операцию? Что-то случилось? Вряд ли. Единственным человеком,
который мог бы подвигнуть их на этот подвиг, был я. А' у меня все прошло
гладко. Значит, все-таки ошибка, перестраховка воспаленного суетой
Ильин Андрей
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Каменистый Артем
Белов Вольф