Чтение 8–й страницы книги ~Редкая птица~

- Вроде того. И власть здесь моя. :

- Полная?

- Полная - у Господа. У меня - достаточная.

То, что Ларсен - персона высокого ранга, понятно.Судя по всему - вор в законе. А может, чего повыше, -в этих титулах и должностях я профан.

- Если бы Ральф мешал, я бы его устранил - безо всех этих выкрутасов. Так что - в "молоко" попал.

- Прокрутим такой вариант, - предлагаю я. - Должность у Ральфа доходная, работка - не сильно пыльная. И вот объявляется в городке группка, находит некий сверхприбыльный бизнес, организационно самостоятельна...

- Плохо ты знаешь нашу сферу. Если мы в городе работаем, любые новички на виду, торчат, как карандаш в заднице.

- А я и не говорю, что их не заметили. Но Ральф был мужчина занятой, мог поручить разобраться ближнему помощнику какому, вот хоть бы Бесту. Помощник потолковал, смекнул свою выгоду. Доложил Ральфу: дескать, "таможня дает добро", ребята готовы сотрудничать, выплачивать немалый процент и все такое. А на самом деле процент идет мизерный, ребята расширяются и претендуют на главенство в городке. И помощник Ральфов им - не чужой человечек уже.

- Не связывается. Если это помощник, вот хоть бы Бест, - Ларсен хмыкает, - то он знает, что за Ральфом мы стоим. При таком раскладе для него на чужих начать работать - все одно что под "вышку" подписаться. Только без судебных проволочек.

- Связывается. Помощник убирает Ральфа, начинается крутая разборка с чужаками, которую они якобы и затеяли, и тут наш двойничок имеет полную возможность проявить себя: с непритворным рвением отстоять ваши интересы, перестрелять верхушку чужаков и заслуженно занять место Ральфа. А ваши потери компенсируются прибылями от дела, какое чужаки уже поставили на ноги. Красиво?

- Твоя роль?

- Детонатор. Меня подставляют, я начинаю активничать и расшевеливаю обе стороны. Потом меня убирают, а с "жмурика" - какой спрос? И еще: у меня вопрос.

- Ну?

- На кого работает Кузьмин?

- От многия знания многая печали, - вздыхает дедок.

- Кузьмич - правильный мент, - не обращая на дедка внимания, отвечает Ларсен. - Нас он устраивает.

- Так правильный или устраивает?

- Потому и устраивает, что правильный. Беспредела никому не нужно, ни ему, ни нам. Ты закончил?

- Пока да.

- Чайку?

- Хорошо бы.

Закуриваю, прихлебываю чифирек. Чем не милая компания? Мучает лишь один вопрос: как мне с ними расстаться к обоюдному удовольствию?

- Что скажешь, Бест? - спрашивает Ларсен.

- Связно излагает. У меня к тебе, Дрон, тоже вопрос: на кого работаешь ты?

Вспоминаю давнишнее пожелание Кузьмина и отвечаю честно:

- А я не работаю. Отдыхаю.

- Ну отдыхай. Пока. И послушай, что я скажу.

Наконец-то молодец разговелся: хлопнул рюмочку коньячку и закусил долькой лимона.

- Все, что ты тут изложил, имело бы смысл, если бы Ральфа убрали тихо и разборка проходила втихую, между заинтересованными сторонами. Скажем, скончался бы Ральф "от сердечного, приступа". А так в разборку замешиваются еще две официальные силы; милиция и служба безопасности. Что опасно и для пришлых, и для нас. И в любом случае - невыгодно. Это - первое.

Второе: кому-то выгодно не просто завязать разборку, а в ходе ее уничтожить все существующие в городе структуры, можешь назвать их криминальными - от этого суть дела не меняется.

Третье: официальные власти вряд ли начнут операцию с убийства председателя горсовета. Но люди, обладающие властью и стремящиеся подчинить себе криминальную сферу с ее источниками доходов, вполне могут нанять человека для этой цели. Стороннего или своего.

- И нанятый - это я?

- Судя по всему, да.

- Я что, кажусь таким придурком, чтобы встревать в полную безнадегу?

- Деньги.

- Жадность, милок, не одного фраерка сгубила, - встревает старичок.

- Бест, я в городке третий год ошиваюсь, и если бы мне нужны были деньги...

- А я не сказал, что тебе нужны деньги, - обрывает Бест. - Тебе нужны очень большие деньги. Я не знаю твоих раскладов, но, возможно, сейчас у тебя появилось желание отвалить за бугор, а это хорошо делать не пустому. За очень большие деньги и с перспективой отвалить - можно и рискнуть.

- Риск - дело благородное, - вставляет Ларсен. - Да и парень ты, судя по всему, рисковый.

- А в то, что тебя решили подставить, - вовсе ни к чему было тебя же и посвящать.

Излагает он красиво - так, что и самому поверить хочется. А уж про очень большие деньги - так просто приятно. Вот только где они?

- Хорошо, - говорю я, - предположим, меня действительно уломали сумасшедшею суммой, я плюнул на риск и шлепнул мэра. Тогда что я делаю у вас? Мне положено сейчас как минимум отдыхать на борту посудины, мирно плывущей в Турцию, ну а как максимум - в аэроплане по пути в Штаты.

- Все просто: тебе не заплатили. Или всю сумму, или большую ее часть. Ну а поскольку голову в петлю ты уже засунул, есть смысл рисковать дальше, чтобы деньги все-таки получить.

- Ну как тебе такой расклад? - спрашивает Волк Ларсен.

- Не важно, - честно отвечаю я.

Ситуация анекдотическая.

"Владимир Ильич, что будем делать с заложниками?" - "А как вы полагаете, Феликс Эдмундович, что мы должны сделать с этими пгислужниками мигового капитала?" - "Думаю, расстрелять!" - "Агхипгавильно! Вот только сначала напоите-ка их чайком. И непгеменно с сахагом!"

- И четвертое, - резюмирует Бест. - Спецназ появился в городе до убийства Ральфа. Кто-то готовил операцию, кто-то, обладающий большой властью. Может, ты нам поможешь прояснить?

Поможешь... Мне бы кто помог...

Но самое смешное, что Бест, по-видимому, прав. Единственное дополнение: никто ни маленькой, ни большой суммы мне так и не предложил. Использовали, как газету "Суровая правда" в нужном месте.

- Коньяку можно?

- Глотни.

Коньяк отменный, с привкусом мускатного винограда.

- Что скажешь?

- Меня сыграли втемную.

- Что-то не похож ты на слепого кутенка, - снова ка верзничает дедок. - У тебя тут оборудования одного - на диверсионную группу! - Старик с интересом изучает извлеченные из моих карманов ампулки без маркировки. Из оружия при мне - два метательных ножа и стилет Но при таком раскладе и при Хасане за спиной весь этот металлолом бесполезнее бронепоезда в Антарктиде.

- Слушай, а ты часом не шпион? - радуется дед.

- Ага. Сенегальский.

- Ты храбрый человек, Олег, - медленно произносит Ларсен. - И мне симпатичен.

"Взаимно", - думаю я, но как-то без энтузиазма. Володя продолжает:

- То, что тебя отыграли втемную, - вполне может быть. Но ответь мне на один вопрос. Только правду.

- Да?

- Каким ветром тебя занесло загорать на тридцатый километр? Тебе что, у дома или на набережной - моря" показалось мало?

- "Седьмой", я "третий", прием.

- "Третий", "седьмой" слушает.

- "Первый" завершил ситуацию по штатной схеме. Но с осложнениями.

- Серьезность?

- Уровень "би".

- Что объект?

- Временно вне зоны контроля.

- Опасность?

- Нас могут высветить.

- Активизируйте подготовку варианта "Коллапс".

- Можно провести немедленно.

- Нет. Провести по полной схеме. Максимально напряженный вариант. По моей команде.

- Есть.

Глава 11

То, что я дебил, - в доказательствах теперь не нуждается. И можно жаловаться на трудное детство, недостаток витаминов, мокрые штаны и скользкие подоконники... Ума это, увы, уже не прибавит. Особенно в моем возрасте.

Аналитик недоделанный... Я почему-то решил, что события начались с появлением амбала на пляже. Понятно, эмоциональная встряска. Но потом-то голову мою мог посетить такой простецкий вопрос, что примитивно сформулировал Ларсен: "Тебе у дома или на набережной моря показалось мало?"

Володя-Ларсен ждет ответа. Правдивого. А я врать и не собираюсь, - судя по всему, от того, как отвечу, зависит моя жизнь. Для кого-то, может, и пустячок, а для меня "агхиважно"!

Задумавшись, краем глаза наблюдаю, как дедок манипулирует моими ампулками. Похоже, он решил, что там морфий. Взбивает содержимое и... ловко обламывает кончик. Я успел зажмуриться и задержать дыхание полусекундой раньше.

В ампулке - сжиженный газ, стенки - из особого стекла и только потому не лопаются. За секунду газ испаряется полностью и заполняет собой помещение. Комнатка небольшая, так что концентрация достаточная. Отсчитываю десять секунд. Еще пять - контрольных. После этого газ распадается или аннигилируется - это уже не моя епархия. Главное, становится безвреден.

Выдыхаю, открываю глаза... И понимаю, чего я ждал пятнадцать долгих секунд, - стука упавшего тела. Трое боссов за столом уронили головы на руки, а Хасан - стоит в трех шагах от меня, закрыв глаза. Он успел уловить мою реакцию ("редкого таланта мужчина, особенно в своем роде") и повторить ее. Сейчас он стоит, весь обратившись в слух, как пишут в романах.

Легонько вытягиваю нож из-под штанины, стараясь нешуметь. Движение пустяшное, но Хасан услышал. Открыл глаза. Бросил мгновенный взгляд на стол. То, что боссы не мертвы, а лишь усыплены, - вряд ли меня оправдает. Хасан улыбается, взгляд его стекленеет...

Бросаю нож - чтобы выиграть время, выхватываю второй из-за спины, передвигаюсь к стене. Хасан уходит от броска артистично-легким наклоном, слегка перемещается ближе ко мне, мягко, как кот на задних лапах. Двумя пальцами правой руки перебирает снятый с пояса нож: вверх - вниз, вверх - вниз...

Шансов у меня против него - один из ста. Но упускать этот один я не собираюсь. Внимательно контролируя его ноги, замахиваюсь, словно для броска, и с силой втыкаю нож в электропроводку...

Вспышка - и темнота. Полная.

Успеваю сделать шаг в сторону - страшный удар в плечо, падаю и чувствую летящее на меня упругое тело. Перекатываюсь, роняю правую руку резко вниз и крепко сжимаю холодную сталь стилета. Прыжок, противник летит на меня, и я вслепую бросаю кулак вперед. Тело сшибает меня навзничь, отточенное лезвие ножа скользит от плеча к груди, разрезая кожу, по телу пробегает судорога... Кончено. Хасан мертв.

Вытягиваю стилет, на ощупь вытираю и разжимаю кулак, - жало послушно скользит в рукав.

Чиркаю зажигалкой и осматриваюсь в слабом свете. Тело Хасана лежит рядом, голова - в луже крови, повернута набок... Покойник словно смотрит на меня мутным зрачком...

Живот сводит судорога, и меня выворачивает. Кое-как встаю и на ощупь двигаюсь к столу. На секунду чиркаю кремнем, беру со стола бутылку водки и в темноте начинаю тщательно отмывать палец за пальцем... Одна рука, вторая... Прямо из горлышка плескаю на порезанное плечо - обжигает огнем. Рэмбо подобную рану, помнится, портняжьей иголочкой зашивал и суровой ниточкой.

Снова запаливаю огонек, беру со стола коньяк и жадно прикладываюсь. Пью, пока бутылка заметно не полегчала. Но становится лучше. Закуриваю.

Коньяк подкатил тут же. Жадно курю, рука чуть подрагивает, и преследует искушение снова взять бутылочку, но за горлышко, и настучать как следует ребятам по затылкам. Ладно, проехали. Больше одной истерики за ночь много даже для прыщавой институтки. А я свою одну уже отработал - на квартире у Леночки. Леночка... Вот с кем следует немедля поговорить. Если еще не поздно.

Да и мне здесь рассиживаться - ни к чему. Чайку попили, коньяку пригубили, спасибо этому дому. Так сказать, за приют и ласку. Впрочем, зла я на этих ребят не держу - работа у них такая. Меня сейчас больше интересуют другие. Которых я не знаю, но которые так хорошо знают меня.

Как там говаривал товарищ Штирлиц? "Важно знать, как войти в разговор, но еще важнее, как из него выйти. Запоминается последняя фраза".

Хорошо, что в эту комнатушку без приглашения не входят. Но и покинуть ее без разрешения, надо полагать, тоже не просто. А именно это мне и предстоит сделать. И сочинить последнюю фразу. Чтоб запомнилась.

Снаряжение снова на мне. Даже бестолковые "пээмы" рассовал по карманам куртки. Ампулки бережно собираю при свете пламени и кладу их в карман с суеверным уважением. Надо бы заныкать поудобнее, на похожий случай. Свой "дакский меч" тоже возвращаю в "сбрую". Как сувенир. Поскольку пользы пока от него, как от девственника в первую брачную ночь.

"Ю-а ин зе ами нау..." Ты снова в армии. Прибайкальский военный округ к войне готов! Последний штрих: подхватываю полегчавшую бутылочку и допиваю коньяк. Ни капли спиртного противнику! Ни пучка овса! Был бы мост - обязательно взорвал!

Забираю со стола конфискованный еще при входе "Калашников" - полновесный, без дураков. Передергиваю затвор. Опускаю вниз предохранитель.

Дверь двойная. Первую открываю на себя - тяжелая, с прокладкой стального листа. Вторая попроще. Выбиваю ногой и шагаю в освещенный проем.

- На - пол!

Трое охранников и девчушка-секретутка укладываются на палас. Направленный на них ствол придает резвости, а тишина и темень в комнате боссов - уверенности в том, что я не задумаюсь пустить автомат в дело. Осторожно обхожу лежащих по периметру комнаты.

- Мусора у входа оборзели в натуре... - Коротко стриженный "кожаный мальчик" открывает дверь в коридор, не договорив, резко вскидывает укороченный "акаэм"... Моя очередь перерубает его пополам, "кожаный" тяжело падает навзничь.

- Лежать! - кричу я и не узнаю собственного голоса. Провожу очередью над головами приникших к полу охранников, стреляю вдоль коридора и - вперед! Комнатуха-кабинет тоже без окон, но дежурящие в машине служивые характерный стрекот "Калашникова", думаю, расслышали. У меня - минута от силы.

Очередь вдоль лестницы, и - вниз. Знакомый коридорчик: никого. Последний поворот. Еще очередь, не высовываясь. Выскакиваю. Пусто. Развороченная дверь закрыта на засов и для верности приперта палкой. Распахиваю, во дворике - никого. Бросаю автомат и мчусь в конец дворика, к мусорным бакам. Падаю ничком. Вытягиваю из-за пояса "узи". Замираю.

Вовремя. Двое служивых появляются с автоматами наизготовку и попеременно движутся к двери, прикрывая друг друга. Дверь - на прицел, но не входят. Ждут подкрепления. Так: в машине было четверо, двое у главного входа, двое здесь. Все. И главное, им сейчас не до меня.

Тенью выскальзываю из дворика, на секунду замираю. Тихо. Пока. Пересекаю улицу - и бегом к оставленному милицейскому "уазику". К - удивлению, он на месте. Открываю дверцу. Леночка мирно почивает в той же позе, в какой я ее покинул.

Надеваю форменную фуражку, прокатываю по улице и сворачиваю к морю. Щелкаю тумблером рации:

- Я "четвертый", вызываю все свободные машины. В "Трех картах" началась разборка. Контролируем оба входа. Нуждаемся в подкреплении...

Так, ребята доложились, и, видно, не в первый раз, сейчас здесь будет от ментов густо. А я похож на дезертира, трусливо драпающего с места схватки. К морю. С девушкой.

Машину оставляю на тихой зеленой улочке у самого моря. Надеюсь, ее не обнаружат до утра. А сам с девушкой на руках спускаюсь к пляжу.

Невдалеке пансионат. Леночку бережно укладываю на песочек и отправляюсь к стоящим на берегу сборным щитовым домикам, окруженным сетчатым заборчиком. Символические ворота украшает надпись: "Лазурный берег". То, что я ищу, находится рядом с первым же домиком. Средство передвижения. В данном случае - допотопный мотоцикл "восход", прикованный цепью к стояку турника. Судя по всему, кто-то из местных ловеласов приехал "забомбить" скучающую приезжую шлюшку. Надеюсь, ему не отказали и помех не будет.

Вот блин! Стая полубродячих собачонок выскочила откуда-то из-под соседнего домика и залилась разноголосым лаем.

- Мя-я-а-а, - проорал я самозабвенно, надеясь обмануть не собак, а обитателей домиков: - Мя-я-а-а!..

Цепь я попросту перерубил своим жуткого вида ножом. Собаки тявкали вовсю. Одна особенно наглая шавка скалила пасть и заливалась лаем, перешедшим уже в собачью истерику. Соблазн достать ее ножом велик, но такая уж их собачья работа - гавкать. Отец буржуй - дите невинно! Потому двинул шавке башмаком по зубам и выкатил мотоцикл за ворота.

Под уклон катить легко. Как и следовало ожидать, стая за мной не увязалась: потявкав для порядка и пробежав метров десять, вернулась досыпать. Владелец же мотоцикла, скорее всего, спал уже, утомленный вином и сексом. В любом случае ему легче, чем мне.

Леночка спит. Думаю, она хорошо отдохнула. Можно, конечно, перебросить ее через сиденье и везти так. Ежели что, спасет отговорка: "В соседнем районе жених украл члена партии!" Но на джигита я не похож и в город не собираюсь, так что будущие отговорки мне ни к чему. Да и шестое чувство подсказывает, что особенно поболтать мне уже не даст ни одна из "воюющих сторон": а открывать рот только с тем, чтобы поймать пулю, - это упражнение для йогов, и то по предварительной договоренности. Но куда ни кинь, с Леночкой пообщаться надо. Пусть говорит она, буду молчать. Пора будить.

Достаю из аптечки одноразовый шприц - "стручок" и ловко укалываю ее в бедро. Секунд через тридцать она открывает глаза.

- Я что, уснула?

- Ага. Коньяк-то марочный.

- Где мы?

- Ты удивишься, радость моя, но на море. - Судя по выражению лица, она проснулась полностью и ничего не забыла.

- А где машина?

- Смотря которая, - хмыкаю я.

- "Волга".

- Поменял. Махнул не глядя. На железного коня, - ласково хлопаю "восход" по сиденью. И добавляю: - Поехали.

- Куда?

Вот, блин, глупая привычка - дорогу закудыкивать!

- Как всегда, в Париж.

Я уже оседлал мотоцикл. Девушка поднялась с песка, застыла в нерешительности:

- Ты... пьяный...

Терпение меня покинуло. Тоже, Лигачев в юбке!

- Сс-садись! - гаркнул я табельным голосом морского офицера и рванул ногой стартер. Мотоцикл тоже команду воспринял - завелся сразу. Леночка прилепилась к спине, забросив сумку на плечо. - Эх, прокачу! - И дал газ.

Мы мчались по самой кромке песка, омываемого ночным прибоем. В местечко, которое я на данный момент посчитал самым тихим.Со времени появления новеллы Эдгара По, в которой важное письмо спрятано на самом видном месте, этот сюжет обыгрывался и Конан Дойлом, и бессчетным количеством иных литераторов. Но люди ищущие читают те же книжки, что и люди прячущие. А потому спрятать что-либо или спрятаться самому стало проблемой. К тому же впитанный с детства пионерский девиз "Кто ищет, тот всегда найдет!" прибавляет бодрости лишь одной стороне.

У меня же положение двоякое. С одной стороны - пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что. Вернее, кого. И при этом не попадись сам.

Но руль-то я направляю на самое "видное" место. Понятно, не к горсовету и ни к райотделу милиции. К моей скромной хибарке. И движет мною вовсе не литературное воспоминание. Просто к этому часу у хижины, полагаю, побывали уже все интересующиеся стороны, обнаружили пустой тайничок и следы пребывания всех, кто побывал до того, и порешили, что делать мне здесь просто нечего. И я сюда не вернусь.

Решение правильное на все сто. И я бы никогда сюда не вернулся, если бы не желание уединиться. С девушкой.

Когда до хижины остается с километр, глушу мотор. И кладу мотоцикл в море. Найти его можно легко, если посмотреть утречком с обрыва. Понятно, при спокойном море. Надеюсь, погодка разыграется с ветерком.

Мы поднялись на берег и бредем садиками и огородами. На ходу заглотал новую пару бодрящих таблеток. Естественно, для бодрости, а не с наркотическими целями.

До дома Степана Тимофеевича метров сорок. Девчушку укладываю в ложбинку и для верности притискиваю ее голову к земле рукой. Вытаскиваю "лжеузи". И - начинаю насвистывать с присущей мне беззаботностью: "Ю-а ин зе ами нау..." Раз. Еще.

Темная тень выныривает из ночи бесшумно и тыкается в лицо горячим языком, Джабдет, старый друг! Это недвижимость у нас с Тимофеичем разная, а пес - общий.

Вот теперь можно идти спокойненько.

К дому экс-шахтера мы выбираемся со стороны сада. Хозяева спят. Забираемся по узкой лесенке на чердак, служащий одновременно и сеновалом.

- Джабдет, охраняй, - шепчу я псу на ухо и поднимаюсь вслед за девушкой. Джабдет смотрит на меня понимающе, склонив набок лобастую голову. Но - не осуждающе. Что ни говори, кобель кобеля всегда поймет, особливо в щекотливом положении!

Я поднимаюсь, смотрю вниз, - пес уже растворился в ночи. На чердаке, кроме сена, лежит еще здоровенный тюфяк, рядом - небольшой транзисторный приемник. Чердак - Сережкины владения. Здесь он спит с ранней весны до осени. Надеюсь, что не один. Ну а сегодня, по настоянию Тимошенко-отца - оставлен дома. В связи с облавой в хибарке и беспределом в городке. От греха подальше.

- Мы где? - спрашивает Леночка.

- Тес... Говори шепотом. Мы - в гостях.

- Без ведома хозяев?..

- Ты думаешь, было бы правильнее их разбудить?

- Нет. Интересно, который теперь час? - Часы мои стоят. У Леночки их вообще нет. Так что мы счастливые люди.