Чтение 8–й страницы книги ~Петербургский презент~

меня в машину затолкали, пару раз дубинкой оглоушили, в отделение отвезли да
сдали. А я и рад - лучше уж дубинкой по ребрам, чем топором по башке. Вот
так я тут и оказался. Пятнадцать суток, как с куста, за неповиновение. А мне
здесь больше нравится, чем в домике. Сейчас дожди пошли, а в нем крыша
протекает.

- Это не у домика, это у тебя крыша протекает, - засмеялись сидящие.

- Ну, а ты, - обратился к Крылову один из задержанных, - за что сюда
влетел?

- За рэкет. Я малышевец. Хотел один банк коммерческий данью обложить, да
не удалось, черт.

- Еще один, - покрутил пальцем у виска семьянин.

- Кто там?

- Из МУРа, - соврал Кивинов. Не очень большая ложь, всего на одну букву.

Дверь открылась. На пороге стояла пожилая женщина.

- Из МУРа? К нам?

- К Шабановым.

- Это мы. А что случилось? Вы из-за Володи?

Кивинов перешагнул через порог.

- Можно?

- Да, проходите. Но Володи нет дома.

- Почему вы решили, что я по поводу Володи?

- А зачем же еще?

- Вы его мать?

- Да.

Кивинов прошел на кухню и сел на табурет.

- Я действительно насчет него. Где он?

- В Ленинграде, то есть в Санкт-Петербурге.

- Вот как?

- А что все-таки случилось?

Кивинов вздохнул. Похоже, мать даже близко не представляла, что
произошло.

- Да ничего, - опять соврал он. - Простые формальности. Он же судимый?

- Да, месяца полтора как освободился.

- Простите, я приговор не читал. Что он там наделал?

Мать помолчала немного.

- Чая не хотите?

- Нет, спасибо.

- Я даже не знаю, - покачала головой мать, - что такое с ним тогда
случилось. Все Витька, подлец, его с пути сбил. А ведь был парень как
парень. Школу на "отлично" закончил, в институт поступил. И надо же, Витьку
встретил. Володя, как с ним связался, институт бросил, гулять стал, потом в
армию забрали. Отслужил и за старое. Мы его с отцом уговаривали,
уговаривали, да все без толку. Я как чувствовала, добром это не кончится.
Так и получилось. Кассу они ограбили. Надо ж такое придумать - домкратом пол
проломили, чтобы сигнализация не сработала. Да все равно их словили - и его,
и Витьку. Пришли ко мне, имущество описали его - магнитофон старый да куртку
- больше ничего и не было. Потом суд и шесть лет лишения свободы с
конфискацией. Вот, недавно вернулся.

- Минуточку, но ведь он только сейчас должен выйти.

- Он сказал, что его за хорошее поведение раньше отпустили.

- А милиция к вам случайно не приходила?

- Приходил участковый где-то месяца два назад, когда Володя еще сидел,
спрашивал, где он. Я ему: "Как где? Сидит". Он объяснение записал зачем-то и
ушел, а больше никто не приходил.

Кивинов усмехнулся. Розыск сбежавших преступников за редким исключением
заключался в посещении квартиры участковым. В этом вопросе также не
наблюдалось никакой разницы между городами-героями.

- Вот, - продолжала мать, - а пришел, поболтался с неделю, по дружкам
походил, водки попил, а потом в Ленинград зачем-то поехал. Что он там забыл,
не знаю. Вы поговорите с ним, когда он вернется, чтобы за ум взялся, на
работу устроился, цены-то вон какие, пропадет ведь.

- Поговорю, - в третий раз соврал Кивинов.

"Черт, как же ей сказать? - подумал он. - Право, крайне нехорошая
ситуация". Одна из неприятнейших сторон милицейской работы - это сообщать
родственникам о смерти близкого человека, особенно убитого каким-нибудь
варварским способом. Живут себе люди, ничего не подозревают, и вдруг
вваливается какой-то чиновник и сообщает, что их член семьи больше домой не
придет.

Кивинову всего один раз пришлось выступать в роли такого чиновника. Год
назад он с Дукалисом пришел к матери, у которой без вести пропала дочь. Тело
нашли без документов, возле автострады - девушку, вероятно, машиной сбили. А
заявления о пропаже без вести нет и нет. Недели две всем фото показывали,
наконец установили личность. Кивинов с Дукалисом к матери пошли. А у той
парень на кухне сидит студенческого вида и что-то ей про дочь рассказывает.
Мол, жива она, просто ее похитили и ей не вырваться, но на днях она уже
должна вернуться. Мол, ей уколы делают, и она волю теряет. А в милицию не
спешите обращаться, у них и так работы хватает. Студентик этот экстрасенсом
представился. Кивинов успел заметить пару тысячных на столе.

Дукалис пригласил парня на минутку в коридор, вывел на лестницу и
коротким ударом в грудь спустил "ясновидца" с лестницы. Затем вернулся и
коротко объяснил: "Он ушел".

Что было потом, Кивинов и вспоминать не хотел. Сейчас же он находился в
почти такой же ситуации.

- И все-таки зачем он в Петербург поехал?

- Да если б он нам с отцом сказал. Говорит, не волнуйся, мать, съезжу,
должок заберу и вернусь. А на работу устроюсь - не убежит.

- У вас кто-нибудь есть в Питере?

- Никого, и у него не было. Чего его туда понесло? И не звонит ведь,
стервец.

- Денег у него много с собой было?

- Какие там деньги, если он, как вышел, все дурака валял.

- А что за Витька, про которого вы говорили?

- А, Мартынов. Так он сидит еще. Даже не упомню сейчас, сколько ему дали.

- Володя ключи от квартиры не забирал?

- У него их и не было.

- Неужели вы действительно не знаете, зачем он туда поехал? Если вы
считаете, что мы снова его посадить хотим, то вы ошибаетесь. Вспомните,
звонки телефонные, разговоры какие-нибудь?

- Нет, ничего не помню.

- А вещи с собой у него были? Ну, чемодан, сумка, не знаю, еще
что-нибудь?

- Да, сумку он с собой взял. Черную, большую. А вещей мало - может, пару
рубашек, книжку, кажется, Чейза, консервы.

- А деньги на билет откуда?

- Сказал, что занял.

- У него тут много знакомых?

- Да весь двор его знает. С рождения живет.

Кивинов никак не мог решиться приступить к главному вопросу.

"А может, не стоит? Не хочу, пусть кто-нибудь другой".

- А здесь, в Москве, ничего необычного с ним не происходило?

- Да что здесь может произойти? Один раз только побитый домой пришел, в
крови весь, злой, ругается: "Гад, сволочь". Отец на него тогда накричал:
"Что ж ты, стервец, делаешь? Не успел прийти, а опять за старое?! Кого
избил?" А Володя: "Успокойся, батя, мои заморочки, сам разберусь". А потом
все время дома сидел.

- Ладно, пожалуй, я пойду, - сказал Кивинов, решив, что о знакомых
Шабанова по двору может узнать у местного опера.

- Молодой человек, мне кажется, вы что-то скрываете. Что случилось? Он
опять в тюрьме?

- Не знаю. Раз он вам не звонил, то мне уж - тем более.

Мать вздохнула.

- Был звонок. Я не хотела говорить. Недели две назад он позвонил, сказал,
что у него все нормально, скоро приедет. Я ему: "Володя, где ты, что опять
затеваешь?" А он:

"Ничего, мать, скоро заживем, как при коммунизме". Я и не говорила вам,
вдруг опять что натворил.

- Понятно. Я пойду, дела. Извините за беспокойство.

Кивинов вышел в коридор, застегнул куртку и направился к двери.

- Подождите. Скажите, что с ним. Я ко всему готова.

Кивинов вздохнул, постоял немного и вернулся на кухню.

Когда Кивинов возвратился в отделение, Юра был еще там.

- Все нормально? - поинтересовался он, увидев Кивинова.

- А, - махнул рукой тот, - лучше не вспоминать.

- Зацепки есть?

- Да, так, телефончик один, можно пробить, откуда он звонил. Если из
адреса, то еще можно подергаться, а если с автомата, то все - "глухарь" со
знаком качества.

- "Глухарь"?

- По-вашему, "висяк".

- А, понятно. Но если что, звони, мало ли по Москве узнать что
понадобится.

- Хорошо. Просьба одна. Раздобудь в горсуде приговор на этого Шабанова и
мне вышли, а то архив сейчас закрыт. Сделаешь?

- Лады, тут, тем более, рядом.

- Вот адрес наш. Ну, вроде, все. Черт, был в Москве, а кроме метро да
"Черного лебедя" ничего не видел. Жалко. Хотел в Третьяковку сходить, на
Арбат.

- Так оставайся на денек, скажешь, что билетов не было на поезд.

- Да не, я поеду; Тык-дым-тык-дым. Держи, - Кивинов протянул Юре руку. -