Чтение 8–й страницы книги ~Убийство в доме викария~

избавлен - в коридоре послышались шаги.

- Полиция, - сказал мой друг, поднимаясь.

Наша полиция явилась в лице констебля Хэрста, сохранявшего
внушительный, хотя и несколько встревоженный вид.

- Добрый вечер, джентльмены, - приветствовал он нас. - Инспектор будет
здесь незамедлительно. Тем временем я выполню его указания. Насколько я
понял, полковника Протеро нашли убитым в доме священника.

Он замолчал и устремил на меня холодный и подозрительный взгляд,
который я постарался встретить с подобающим случаю видом удрученной
невинности.

Хэрст прошагал к письменному столу и объявил:

- Ни к чему не прикасаться до прихода инспектору!

Констебль извлек записную книжку, послюнил карандаш и вопросительно
воззрился на нас.

Я повторил рассказ о том, как нашел покойного. Записав мои показания,
что заняло немало времени, он обратился к доктору.

- Доктор Хэйдок, что послужило причиной смерти, по вашему мнению?

- Выстрел в голову с близкого расстояния.

- А из какого оружия?

- Точно сказать не могу пока не извлекут пулю. Но похоже, что это будет
пуля из пистолета малого калибра, скажем, маузера-25.

Я вздрогнул, вспомнив, что накануне вечером Лоуренс признался, что у
него есть такой револьвер. Полицейский тут же уставился на меня холодными
рыбьими глазами.

- Вы что-то сказали, сэр?

Я отрицательно покачал головой. Какие бы подозрения я ни питал, это
были всего лишь подозрения, и я имел право их не высказывать.

- А когда, по вашему мнению, произошло это несчастье?

Доктор помедлил с минуту. Потом сказал:

- Он мертв примерно с полчаса. Могу с уверенностью сказать, что не
дольше.

Хэрст повернулся ко мне:

- А служанка что-нибудь слышала?

- Насколько я знаю, она ничего не слышала, - сказал я. - Лучше вам
самому у нее спросить.

Но тут явился инспектор Слак - приехал на машине из городка Мач Бенэм,
что в двух милях от нас.

Единственное, что я могу сказать про инспектора Слака - то, что никогда
человек не прилагал столько усилий, чтобы стать полной противоположностью
собственному имени [Slack - разболтанный, вялый (англ.)]. Это был
черноволосый смуглый человек, непоседливый и порывистый, с черными
глазками, шнырявшими туда-сюда. Вел он себя крайне грубо и заносчиво.

На наши приветствия он ответил коротким кивком, выхватил у своего
подчиненного записную книжку, полистал, бросил ему несколько коротких фраз
вполголоса и подскочил к мертвому телу.

- Конечно, все тут залапали и переворошили, - буркнул он.

- Я ни к чему не прикасался, - сказал Хэйдок.

- И я тоже, - сказал я.

Инспектор несколько минут был поглощен делом: рассматривал лежавшие на
столе вещи и лужу крови.

- Ага! - торжествующе воскликнул он. - Вот то, что нам нужно. Когда он
упал, часы опрокинулись. Мы знаем время совершения преступления. Двадцать
две минуты седьмого. Как вы там сказали, доктор, когда наступила смерть?

- Я сказал - с полчаса назад, но...

Инспектор посмотрел на свои часы.

- Пять минут восьмого. Мне доложили минут десять назад, без пяти семь.
Труп нашли примерно без четверти семь. Как я понял, вас вызвали
немедленно. Скажем, вы освидетельствовали его без десяти... Да, время
сходится, почти секунда в секунду!

- Я не могу утверждать категорически, - сказал Хэйдок. - Время
определяется примерно в этих границах.

- Неплохо, сэр, совсем недурно.

Я уже некоторое время пытался вставить слово.

- Кстати, часы у нас...

- Прошу прощенья, сэр, здесь я задаю вопросы, если мне что понадобится
узнать. Времени в обрез. Я требую абсолютной тишины.

- Да, но я только хотел сказать...

- Абсолютной тишины! - повторил инспектор, буравя меня бешеным
взглядом. Я решил исполнить его требование.

Он все еще шарил взглядом по столу.

- Зачем это он сюда уселся? - проворчал он. - Хотел записку оставить -
эге! А это что такое?

Он с видом победителя поднял вверх листок бумаги. Слак был так доволен
собой, что даже позволил нам приблизиться и взглянуть на листок из своих
рук.

Это был лист моей писчей бумаги, и сверху стояло время: 6:20.

"Дорогой Клемент, - стояло в записке. - Простите, ждать больше не могу,
но я обязан..."

Слово обрывалось росчерком, там, где перо сорвалось.

- Яснее ясного, - раздувшись от гордости, возвестит инспектор Слак. -
Он усаживается, начинает писать, а убийца потихоньку проникает в окно,
подкрадывается и стреляет. Ну, чего вы еще хотите?

- Я просто хотел сказать... - начал я.

- Будьте любезны, посторонитесь, сэр. Я хочу посмотреть, нет ли следов.

Он опустился на четвереньки и двинулся к открытому окну.

- Я считаю своим долгом заявить... - настойчиво продолжал я. Инспектор
поднялся в полный рост. Он заговорил спокойно, но жестко.

- Этим мы займемся потом. Буду очень обязан, джентльмены, если вы
освободите помещение. Прошу на выход, будьте так добры!

Мы позволили выставить себя из комнаты, как малых детей.

Казалось, прошли часы - а было всего четверть восьмого.

- Вот так, - сказал Хэйдок. - Ничего не попишешь. Когда я понадоблюсь
этому самовлюбленному ослу, можете прислать его ко мне в приемную. Всего
хорошего.

- Хозяйка приехала, - объявила Мэри, на минуту возникнув из кухни.
Глаза у нее были совершенно круглые и шалые. - Минут пять, как пришла.

Я нашел Гризельду в гостиной. Вид у нее был утомленный, но
взволнованный.

Она внимательно выслушала все, что я ей рассказал.

- На записке сверху помечено "6:20", - сказал я в заключение. - А часы
свалились и остановились в 6:22.

- Да, - сказала Гризельда. - А ты ему разве не сказал, что эти часы
всегда поставлены на четверть часа вперед?

- Нет, - ответил я. - Не удалось. Он мне рта не дал раскрыть. Я
старался, честное слово.

Гризельда хмурилась, явно чем-то озадаченная.

- Послушай, Лен, - сказала она, - тогда это все вообще уму непостижимо!
Ведь когда эти часы показывали двадцать минут седьмого, на самом-то деле
было всего шесть часов пять минут, а в это время полковник Протеро еще и в
дом не входил, понимаешь?

6

Мы некоторое время ломали голову над этой загадкой, но так ни к чему и
не пришли. Гризельда сказала, что я должен сделать еще одну попытку
сообщить об этом инспектору Слаку, но я проявил несговорчивость, которая
заслуживает скорее названия "ослиное упрямство".

Инспектор Слак вел себя чудовищно грубо без всякого повода. Я
предвкушал ту минуту, когда к его вящему посрамлению выступлю со своим
важным сообщением. Пожалуй, я замечу с мягкой укоризной:

- Если бы вы тогда соблаговолили меня выслушать, инспектор Слак...

Я все же надеялся, что он хотя бы поговорит со мной, прежде чем
покинуть мой дом, но, к нашему удивлению, мы узнали от Мэри, что он уже
ушел, закрыв на ключ двери кабинета и приказав, чтобы никто не смел туда
входить.

Гризельда предложила пойти в Старую Усадьбу.

- Какой это будет ужас для Анны Протеро - полиция, и все такое, -
сказала она. - Может быть, я смогу ей хоть чем-то помочь.

Я одобрил ее намерения, и Гризельда отправилась в путь, с наказом,
чтобы она мне непременно позвонила, если окажется, что я смогу быть чем-то
полезен или если кто-нибудь будет нуждаться в утешении, Анна или Летиция.

Я тут же принялся звонить учителям воскресной школы, которые должны
были прийти в 7:45, - каждую неделю по средам они собирались у меня для
подготовки к занятиям. При сложившихся обстоятельствах я счел за лучшее
отложить встречу.

Следующим действующим лицом, появившимся на сцене, был Деннис,
возвратившийся после игры в теннис. Судя по всему, убийство, происшедшее в
нашем доме, доставило ему громадное удовольствие.

- Вот это повезло! - радовался он. - Убийца среди нас! Всю жизнь мечтал
участвовать в расследования убийства. А почему полиция заперла кабинет?
Ключи от других дверей не подойдут, а?

Я наотрез отказался допустить подобные попытки. Деннис надулся. Вытянув
из меня все до малейших подробностей, он отправился в сад на поиски
следов, заметив на прощанье, что нам еще повезло - ухлопали всего-навсего
старика Протеро, которого и так никто терпеть не мог.

Меня покоробила его бессердечная веселость, но я рассудил, что не стоит
так строго спрашивать с мальчика. Деннис был в том возрасте, когда любят
детективы больше всего на свете, так что он, обнаружив настоящую