Чтение 8–й страницы книги ~Милый друг, товарищ покойника~

- Ну как у тебя? - спросил он.

- Нормально, - выдохнул я.

- Ты вроде штуку поднял, да? - сказал он, широко улыбаясь.

- Да, - я кивнул.

- Класс! На пустом месте! Так что теперь заживешь!

- Угу, - промычал я.

- Ты че, пил уже?

- Немного.

- А со мной глотнешь?

Я снова кивнул.

Он достал водки. Закрыл двери и занавесил витрины. Налил.

- Теперь ты можешь долг отдать. Я бы подождал, но раз у тебя есть
бабки, то лучше отдай сейчас...

Я попробовал сосредоточиться, но в голове висел пьяный туман.

Видимо и в глазах моих было непонимание. Дима хмыкнул, выпил водки.

- Ты, видно, крепко сегодня ударил! Я про баксы, которые Косте отдал
за твоего клиента, который жену у тебя увел. А вообще, если по-честному и
по-деловому - ты мне еще десять процентов со штуки должен. Это же я тебе
устроил...

Постепенно я понял о чем шла речь. Я тоже выпил водки и решительно
кивнул.

- Все отдам, - сказал я. - Завтра. Бабки дома.

- Мне что, - миролюбиво пожал плечами Дима. - Можешь завтра, можешь
послезавтра. Как тебе удобно будет.

Было еще не поздно, когда мне стало плохо и Дима нашел какого-то
частника, согласившегося отвезти меня домой и даже помочь войти в
собственную квартиру. Язык мой уже не ворочался, но в глазах время от
времени появлялась резкость и в один из таких моментов я увидел зеленую
десятку, протянутую Димой водителю.

Около полудня меня разбудил телефонный звонок.

- Это Костя, - сказал мне молодой голос. - Все будет в порядке. Я его
нашел.

Я кивнул. Смысл слов с трудом пробирался в сознание сквозь туман
вчерашнего пьянства, густо висевший в моей голове.

Уже звучали в трубке короткие гудки, когда я понял, что Костя нашел
меня, ведь игра, как оказалось, не окончилась и даже когда я не думал о
ней, она продолжалась.

После двух чашек кофе и холодной ванны я почувствовал себя лучше. Во
всяком случае я уже мог спокойно думать о происходящем. Думал я на кухне.
Несколько раз выглядывал в окно и рассматривал с высоты своей квартиры
фигурки прохожих, выискивая среди них молодого человека в черной кожаной
куртке. Но люди внизу шли по своим делам и никто не вызывал у меня
подозрения.

Вряд ли, я думал, он станет появляться при дневном свете. И уж
конечно, убивать меня на глазах толпы тоже не станет. Скорее всего это
будет вечер или ночь, так что днем я должен чувствовать себя в
безопасности.

Мне уже не хотелось умирать. Жизнь продолжалась, в ней появился
маленький и никому кроме меня не видимый смысл. Наступила свобода выбора
действий и то, что я выбрал две недели назад - меня уже не устраивало. Я
хотел жить дальше.

Успокоившись и немного придя в себя, я вытащил из-под ванны баксы.
Отсчитал пятьсот пятьдесят для Димы - мой долг плюс десять процентов.
Теперь я становился намного беднее, но и на эти деньги можно было какое-то
время жить, не задумываясь о будущем.

На улице снова было солнечно и прохладно. По дороге на автобусную
остановку я заметил, что на деревьях не осталось зеленых листьев.

В Димином киоске у прилавка стояла старушка в длинном сером пальто с
облезлым воротником. Он ей показывал китайский водяной пистолет.

Увидев меня, Дима кивнул.

- У внучика день рождения... - бормотала старушка. - А что на пенсию
купишь...

- Ну бери за двести пятьдесят тысяч, - сказал нетерпеливо Дима. -
Пятьдесят тысяч я тебе уже скинул!

- Спасибо, спасибо, сынок.

Старушка достала из кармана пальто носовой платок, развернула его и,
выложив на стекло прилавка пачку десятитысячных, стала медленно их
перекладывать, считая.

Дима закатил глаза к потолку, потом глянул на меня.

- Двести тридцать... - сказала старушка и тут же спохватилась. - У
меня еще по тысяче есть, тут, где-то в другом кармане...

- Не надо! - почти крикнул Дима. - Бери за двести тридцать!

И он вручил ей водяной пистолет, как раньше вручали советский паспорт
достигшим совершеннолетия.

- Спасибо, спасибо, сынок, - бормотала старушка, выпятываясь из
киоска.

- Ну достала! - вздохнул Дима. - Что у тебя?

Я вытащил пачку долларов и протянул ему почти также, как он
протягивал старушке водяной пистолет.

- Тут пятьсот пятьдесят. С процентами... - сказал я.

Дима снова вздохнул. Ему, видно, не понравился мой тон.

- Послушай, - сказал он. - Ты еще не в себе, что ли, после
вчерашнего? Похмелиться тебе надо. А потом, ты мне должен меньше.

- Как меньше?

Дима покачал головой и нормально, по-человечески улыбнулся - мне
из-за этой улыбки тут же стало неудобно, хотя я и не понимал, что я сделал
не правильно.

- Смотри! - сказал Дима. - Четыреста пятьдесят - это долг.

Я кивнул.

После этого у тебя остается пятьсот пятьдесят. Вот из этих денег
десять процентов, понимаешь?

Я пожал плечами.

Дима хмыкнул.

- Я всегда был против двойного налогообложения, - сказал он.

Потом вытащил из-под прилавка початую бутылку венгерской "Палинки" и
две хрустальные стопки. Разлил.

- Ты что, обижаешься на меня? - спросил он, глядя мне прямо в глаза.

- Нет. Со мной что-то не то в последнее время. Извини.

- Ну давай, - он поднял стопку. - Чтобы все у тебя было в порядке.

Мы выпили и я почувствовал, как внутри у меня что-то стало
налаживаться, что-то внутри приходило в порядок. Я никогда еще так
явственно не ощущал внутренние перемены, как в этот день.

- Хочешь совет? - спросил Дима. - У тебя теперь есть баксы. Надо их
раскручивать. Ты же не собираешься завтра умирать, а чтобы жить - всегда
нужны бабки. Понимаешь? Есть несколько вариантов. Самый ленивый из них -
отдавать баксы под месячные проценты. Только не во всякие там трасты и
фонды - эти сбегут с твоими баксами через месяц. Есть люди, я тебя
познакомлю, нормальные люди. Они берут у тебя баксы под десять процентов в
месяц, а сами отдают лохам под залог недвижимости под пятнадцать
процентов. Понимаешь? Если лох платит проценты, то тебе - десять, а им -
пять. Если лох не платит, то его хату или гараж забирают и продают. И
тогда тебе все равно десять, а им двести. Но это их работа, а ты ни хрена
не делаешь. Сидишь только, и книжки читаешь. А?

Я кивнул и пообещал подумать.

- Когда ты уже начнешь жить по-человечески? - вполне миролюбиво
заметил Дима и налил по второй стопке.

Еще засветло я вернулся домой. Вытащил из кармана баксовую "сдачу",
полученную от Димы и оставил на кухонном столе. Потом уже разделся.

Мне теперь надо было бояться темноты. Это я уже понимал.

В самой ситуации, мною же созданной, был какой-то горький юмор. Из-за
случайности я продолжаю жить, но за мной продолжается мною же
организованная охота, которую я не знаю, как отменить. И можно ли
отменить? Можно ли рассказать Диме обо всем? Тогда, может быть, он сам
доплатит Косте или кому-нибудь, чтобы довели дело до конца, ведь выходит,
что я его дурачил с любовником жены, дурачил Костю, играл с ними, как с
шахматными фигурами. Нет, надо было находить другой выход или же просто
затягивать игру и таким образом продлевать день за днем свою жизнь. Но и
это мне не нравилось. Хотя теперь я дорожил каждым днем своей жизни.

На улице начинался вечер. Мне хотелось поехать на Крещатик, найти
Лену и привезти ее домой. Но больше хотелось жить и я просто сел в кресло
у телефона и стал ждать ее звонка.

Она действительно позвонила примерно через полчаса. И даже
согласилась приехать, только попросила встретить ее у выхода из метро. Я
пообещал и только потом, когда уже трубка лежала на своем аппарате и до
встречи оставалось полчаса, подумал о том, как легко я дал это обещание.
Видно продолжалась еще инерция ощущения безопасности жизни. И инерция эта
была настолько сильна, что даже одеваясь, я не чувствовал страха перед
выходом на вечернюю улицу, где меня за любым деревом или углом мог
поджидать молодой человек в черной кожаной куртке.

Но, уже идя к автобусной остановке, я чувствовал кожей этот страх. И
уши мои улавливали самые обычные вечерние шумы с каким-то подчеркнутым
подозрением к ним. Какие-то двести метров от парадного до автобусной
остановки лишили меня энергии и на лбу выступил пот, будто я не прошел это
расстояние, а пробежал из последних сил. В автобусе я отдышался. До метро
было десять минут езды.