Чтение 8–й страницы книги ~Еще не вечер~

- Я знаю: ты не знаешь. Прошу ответить. - Отари чуть хлопнул ладонью по
столу.

- Я сейчас встану и уйду.

- Почему твой мужчина говорит, что ехать должен был он?

- Тяжелый случай. - Майя поднялась со стула, сунула сигареты в сумочку.

- Майя Борисовна, дорогая, зачем так? - Отари растопырил руки,
преграждая дорогу. - Мне это надо? Не могу вам говорить. Должность.
Поверьте, о вас беспокоюсь! Мне что! Машину - нашли, угонщик погиб. Бумажки
сложили, убрали, забыли! О вас беспокоюсь. Имею маленький секрет.

Равнодушие с лица Майи исчезло, взглянула заинтересованно.

- Ехать собиралась я, почему Владимир Никитович утверждает обратное, не
знаю.

- Не допрос - беседа. - Отари погладил лысину, выглянул из кабинета,
сказал: - Товарищ Артеменко.

Он вошел, как всегда элегантный, благородная седина в тон с серыми,
чуть насмешливыми глазами.

- Слышал, слышал, - рассмеялся Артеменко. - Как вы работаете, товарищ
майор, если у вас в коридоре слышно каждое произнесенное здесь слово?

Данный факт Отари был, конечно, известен и учитывался. Уплотнить стену
и дверь намечалось каждый год. Не хватало то материалов, то рабочих. А пока
недостатки строителей и хозяйственников. Отари использовал в своих
оперативных целях.

- О чем идет спор? - поддернув брючину, Артеменко сел на диван. - Майя,
ты вчера сказала, что хочешь настоящих шашлыков. Давала мне ключи, мол,
съезди за бараниной?

- Ты отказался.

- Верно. А вечером, в ресторане, я согласился. Желания женщины. -
Артеменко улыбнулся, подмигнул Отари.

- Не было этого, - Майя на мужчин не смотрела.

- Согласен, - Артеменко рассмеялся. - Вечер выпал довольно хмельной,
может, хотел сказать, да забыл. Что вас смущает, товарищ майор?

- Вы мужчина, должны понимать, дорогой, - Отари похлопал себя по
широкой груди. - Мы, оперативники, свои секреты имеем. Все не могу сказать,
- он шумно вздохнул и пустился в пространные рассуждения. - Почему машина с
шоссе вниз упала? Зачем упала? Непонятно.

- Дороги у вас, сами знаете, - сказал Артеменко. - Угонщик, я слышал,
пьяный был.

- Я знаю, вы знаете, он знал наши дороги, дорогой, все знают. Ночью
ехал, никто не мешал, зачем упал?

Отари нагнулся, вынул из-под стола загодя приготовленный баллонный
ключ, вертел в руке, разглядывал. Майя никак не реагировала, ждала, скучая,
когда бессмысленный разговор окончится. Артеменко взглянул с любопытством,
хотел задать вопрос, Отари жестом остановил его, спросил:

- Майя Борисовна, скажите, что это такое? - и протянул ключ.

Майя ключ не взяла, пожала плечами.

- Железка.

- И вы ее раньше никогда не видели? Возьмите, посмотрите.

Майя на ключ не смотрела, разглядывала свои холеные руки.

- Я устала от вас. Скажите, у меня угнали машину или я угнала?

- Понимаете, такая железка есть в багажнике каждой машины. Каждой! А в
багажнике вашей машины ее не оказалось.

- Не может быть, - быстро сказал Артеменко, - две недели назад я менял
у машины колесо.

- Две недели? - Отари причмокнул. - Вы приехали шесть дней назад.

Майя встала, вынула сигареты, прикурила от протянутой Артеменко
зажигалки,

- Мы знакомы давно, любовники. Идите оба к черту! - Она вышла из
кабинета.

- Странно, что баллонного ключа не оказалось, - Артеменко помолчал. -
Очень странно. С колесами у "Волги" был непорядок?

- Красивая у вас женщина. Очень. Много хлопот, нервов, денег много.
Ничего не давать, ничего не иметь. Жизнь одна!

- Не крутите со мной, майор, - Артеменко разозлился. - Я не мальчик.
Какое значение имеет, кто сегодня утром должен был ехать? Что вы
размахиваете баллонным ключом?

- Я не размахиваю. - Отари убрал ключ, сунув его под стол.

- Простите, Отари Георгиевич. - Артеменко обаятельно улыбнулся. -
Нервы. Годы сказываются. Женщина у меня молодая, красивая, с характером.

- Да, дорогой. Как русские говорят жизнь прожить - не поле перейти.
Верно?

- Верно, Отари, верно. Стареть не хочется, дорогой. Очень.

Отари понял, что Артеменко открылся, говорит правду.

- Любишь?

Артеменко махнул рукой, подошел к окну. Во дворе Кружнев с милицейским
сержантом менял у машины колесо. "А они нашего бухгалтера проверяют. Ох, не
простые работают ребята. Гуров - подполковник МУРа. Они успели с ним
переговорить. Возможно, в этом кабинете театр. И меня этот бритоголовый
сыщик просто разматывает. Зачем? Почему? За всем этим стоит мощный
талантливый режиссер вот так, спонтанно, не разобраться. Не показать, что
догадываюсь, уйти интеллигентно, и думать, думать..."

Отари знал, что именно видит Артеменко во дворе. Если ты, москвич, в
деле замазан, то догадаешься и испугаешься. А испугаешься - начнешь
защищаться, действовать. Ты только человек, можешь и ошибиться. Отари
рассуждал правильно, но не знал, что подполковник Гуров известен, открыт, и
факт этот сильно менял позицию, соотношение сил.

- Отари Георгиевич, пойду я, не торопясь, в гостиницу, - сказал
Артеменко. - Поразмыслю дорогой, как Майю умилостивить.

- Если бы вы знали, Владимир Никитович, как много в моем кабинете врут.

- В чем я вру? - искренне удивился Артеменко.

- Скажу. - Отари взял Артеменко за локоть, подвел к двери. - Тебе не
надо улаживать с этой женщиной. Она из твоих рук ест и пьет. Скажи, у нее
деньги на билет до Москвы есть? Скажи. Быстро скажи.

Артеменко, поморщившись, освободил затекшую под железными пальцами
майора руку.

- Ты упрощаешь, Отари. Я не знаю, сколько у Майи денег. Если она
позвонит в Москву, то через несколько часов у нее будут деньги, и серьезные.

- Значит, умеешь говорить правду? Хорошо. А вчера вечером, в ресторане?

- Я сказал.

- Не знаю. Верю, не верю, не знаю. Но ты на всякий случай береги себя,
дорогой. Гостиница. Ресторан. Набережная. В горы не ходи, там и сорваться
можно. Случается. А сейчас попроси своего бухгалтера подняться. Он гайки
крутить умеет, мы видели.

- До встречи. - Артеменко поклонился и вышел. "Прав Гуров. Я тоже прав.
- Отари вернулся к столу. - Плохо. Пахнет совсем плохо. Смертью. Кто? И
кого? Пустяка не знаем. Главного пустяка. Если бы этот человек был чистый,
никогда бы не разрешил разговаривать с собой на "ты". Никогда".

Когда Кружнев. тихо постучав, вошел, Отари вяло сказал:

- Садитесь, пожалуйста. Спасибо, что пришли, Леонид Тимофеевич, - он
потер свою голову. - Ох, так зачем же я вас пригласил?

Кружнев взглянул виновато, пожал плечами, еще больше ссутулился.

- Не знаю, но я чем могу.

- Так, дорогой. - Отари сосредоточился. - Вы вчера ужинали в ресторане
гостиницы. Кто находился за столом?

- Ужинали. - Кружнев виновато кивнул. - За столом? Майя, был,
естественно, и Владимир Никитович, ну и Толик, куда от него денешься.

- А Лев Иванович?

- Отсутствовали.

- А что он за человек, этот Лев Иванович? Куда подавался дорогой? Все
вместе были, а вчера пропал?

- Этого не знаю. - Кружнев смущенно улыбнулся, старался не рассмеяться,
так как тоже знал, где и кем работает Лев Иванович Гуров.

Вчера вечером Артеменко, слегка захмелев, рассказывал о Гурове, его
профессии и непонятной конспирации.

Отари об этом не догадывался, но почувствовал, что начал беседу
неправильно, и круто свернул.

- Между Майей и Артеменко был разговор, мол, утром вместе ехать на
машине?

- Вместе? Нет. Днем они о какой-то поездке спорили. А вечером Владимир
Никитович сказал, мол, утром поеду, привезу все в лучшем виде.

- Точно?

- Абсолютно.

- Значит, ехать должен был Артеменко?

- Он хотел ехать, а поехал бы я, - ответил Кружнев. - Понимаете, чуть
позже Майя пригласила меня танцевать. Я смутился, она красавица, высокая,
статная, а я вот, - он повел плечами, для большей убедительности встал. -
Понимаете? Танцуем, она мне шепчет "Ленечка, миленький... - она так меня
порой называет, - давай этого самодовольного типа разыграем. Я тебе дам
ключи от машины и деньги, смотайся на базар, купи огромный букет роз".

Отари поднес к лицу растопыренную пятерню и сказал.

- Вах! - И почему-то добавил: - Мама мия!

КРУЖНЕВ

Леонид Тимофеевич

Когда первого сентября Леню Кружнева привели к празднично украшенной
школе, его не хотели пускать.

- Мамаша, не морочьте мне голову, мальчику от силы пять лет, - шипела
директорша, одновременно улыбаясь другим детям и родителям. - Все желают
вырастить вундеркиндов, не калечьте ребенка!

- Но мы же подали документы, прошли собеседование, - шептала Ленина