выйти на улицу. Вот поэтому я и взял тебя с собой. Поскольку в этой
стране отменена смертная казнь, то развелось много убийц, и ты нужен мне
для защиты от них. Еще хуже здесь законы о людях, не достигших восемнад-
цати лет. Эти могут убивать совершенно безнаказанно - их даже в тюрьму
не посадят. А в Америке тюрьмы теплые и удобные, и в них кормят три раза
в день и даже дают мясо.
- У них, наверное, миллионы совершают преступления, чтобы попасть в
тюрьму,- сказал пораженный Натан.
Сам он стал регулярно есть мясо только после того, как попал на службу
в КГБ. Мясо - еда для правящей коммунистической верхушки, а не для масс.
- Да, здесь миллионы преступников,- подтвердил Спеск.- Но я бы хотел
предостеречь тебя: не вздумай совершить преступление, чтобы попасть в
одну из их тюрем. Мы можем обменяться заключенными с американцами, и то-
гда ты попадешь в обычную советскую тюрьму. И еще - тебя может ждать
смерть. Причем, как предателя - совсем не легкая и не быстрая.
Натан заверил Спеска, что вовсе не собирается стать предателем.
- И вот, Натан, мы подходим к вопросу, почему я лично оказался здесь.
Ты, наверное, думаешь: какие дураки эти американцы. Так оно и есть. Они
ужасные дураки. Если убедить американцев, будто что-то является высоко
нравственным, они за это готовы перерезать себе глотку. Ну, конечно, ес-
ли их кто-то не остановит.
- Кто?- вопросил Натан.
Он сидел на заднем сиденье машины, припаркованной под метромостом. Вы-
соко над головами проносились поезда. В некоторых американских городах
поезда метро ходят не под землей, а над землей. И каждый раз, когда над
головой грохотал поезд, Натан вздрагивал, потому что боялся, как бы мост
не упал вместе с поездом. В Москве часто рушатся целые здания, так поче-
му бы не свалиться этому поезду, который грохочет и трясется?
- Мы,- ответил Спеск.- Мы их остановим. Видишь ли, наши генералы не
хотят, чтобы капиталисты сами перерезали себе глотку, потому что тогда в
наших генералах не будет никакого проку. Они бы хотели, чтобы все выгля-
дело так, будто их руки лежат на бритве. И для этого им постоянно нужно
что-то делать, но всякий раз, как они что-то сделают, капиталисты кажут-
ся умнее их. Потому-то мы и приехали в Америку и оказались в Бронксе, в
этой трущобе.
- По мне, это вполне нормальное место,- заявил Натан.
Магазины работали, витрины ломились от товаров, по улице шли очень
приличные люди - в одежде без заплаток и в обуви, не подвязанной верев-
ками.
- По американским стандартам - это трущобы. Есть, правда, места и по-
хуже, но это неважно. Я приехал сюда лично по одной простой причине. Ес-
ли бы я отдал все на откуп нашим генералам, то они бы написали отчеты,
где было бы много слов и мало смысла, а потом - независимо от того, что
бы на самом деле произошло,- получилось бы так, что они все предвидели
заранее. Наши генералы такие же дураки, как и американские. По правде
говоря, их просто не отличить друг от друга. Генерал - он и в Африке ге-
нерал, и поэтому, когда генерал сдается в плен, победитель приглашает
его на ужин. Все они одного поля ягоды. И вот мы с тобой приехали сюда,
чтобы выяснить, из-за чего же поднялась вся эта суматоха, а когда во
всем разберемся и решим, что надо делать, то вернемся на родину и оба
станем героями Советского Союза. Понял?
- Да,- обрадовался Натан.- Героями.
Он думал, как было бы здорово выстрелить вверх, в проходящий поезд, и
попасть кому-нибудь в колено или в пах. Попасть в пах - великолепно,
только вот люди после этого редко умирают. А пистолет по-прежнему у пол-
ковника. Но он вернет его, как только они встретят налетчиков.
- Налетчик!- радостно заорал Натан, указывая пальцем на человека в си-
ней униформе, в белых перчатках и со свистком во рту.
Он стоял на середине очень широкой улицы, по обеим сторонам которой
возвышались огромные здания. Великолепная мишень. У него даже была на
груди блестящая звездочка. Натан вполне мог бы с такого расстояния вса-
дить пулю прямо в эту звездочку.
- Нет, это не налетчик, а ниггер-регулировщик,- возразил Спеск.- Но
чернокожие американцы не любят, когда их называют ниггерами.
- А как бы они хотели, чтобы их называли?- спросил Натан.
- Как когда. Зависит от времени. Сначала слово "негр" считалось хоро-
шим, а "чернокожий" - плохим. Потом, наоборот, "чернокожий" стало хоро-
шим словом, а "негр" - плохим. Потом хорошим стало "афро-американец".
Слово "ниггер" негры никогда не любили. Однако очень многие налетчики -
черные. Я бы сказал - большинство.
- А что, разве расистская полиция не стреляет в черных афро-американ-
ских ниггеров? То есть в негров.
- Очевидно, нет,- ответил Спеск.- А то бы не было проблемы преступнос-
ти.
- Ненавижу расистов,- заявил Натан.
- Это хорошо,- одобрил Спеск.
По его расчетам, здание, которое они искали, должно было находиться
чуть ближе к Манхэттену, центральному району Нью-Йорка, но все же не в
центре, а в этом окраинном районе под названием Бронкс.
- А еще я ненавижу африканцев. Они черные и мерзкие. Мне блевать хоче-
тся, когда я вижу что-то такое гадкое и черное,- сказал Натан и сплюнул
в окно.- Со временем социализм покончит с расизмом и с черными.
Когда Спеск увидел щит с желтыми полосами, перегораживающий дорогу, он
понял, что находится недалеко от цели. Он не стал подъезжать ближе, а
развернул машину и, съехав с магистрали, направился окольным путем. Если
информация полковника была верна, то каждый, кто проезжал мимо таких
преград, попадал в поле зрения ничем не примечательного, но вооруженного
до зубов человека, лениво слонявшегося поблизости. Кроме того, всех
проезжающих фотографировали, а кое-кого даже останавливали и допрашива-
ли.
В Америке есть и другие способы проникнуть туда, куда вам надо. Вовсе
не обязательно держать высокооплачиваемых агентов, которые будут с рис-
ком для жизни просачиваться сквозь все защитные сооружения. Все можно
сделать дешевле и проще. В Америке вовсе не обязательно все время играть
в шпионов.
И вот, когда Спеск увидел на обочине аккуратные контейнеры с мусором,
он понял, что нашел достаточно безопасное место для парковки. Он отыскал
поблизости бар и велел Натану не открывать рта.
Сам Спеск одинаково хорошо владел и русским, и английским. Сразу после
второй мировой войны КГБ организовал специальные детские сады, в которых
дети практически одновременно учились говорить по-русски и по-английски
или по-китайски. Таким образом, они учились не только говорить без акце-
нта, но и думать на двух языках. Как оказалось, дети могут научиться то-
чно воспроизводить любые звуки, тогда как взрослые - только те, что ус-
воили в детстве. Все это означало, что Спеск вполне мог войти в "Бар Ви-
нарского", что на Гранд-конкорс в Бронксе, и по его произношению никто
бы не заподозрил, что он родом не из Чикаго.
И вот он заказал пива и поинтересовался, как дела, приятель, и ух ты,
приятель, какой шикарный у тебя бар, и, кстати, что это за баррикады в
желтую полоску в противоположном конце улицы?
- Здания. Сносят. Там ниггеры,- ответил бармен, говоривший по-англий-
ски далеко не столь чисто, как Спеск.
- А с какой это стати они сносят здание, дружище, а? С чего бы это?-
спросил Спеск - ни дать ни взять выпускник колледжа Дугласа Макартура,
зарабатывавший себе на учебу продажей "Чикаго трибюн".
- Сносят. Политики. Сносят - потом строят.
- Ну, и что дальше?
- А ничего. Люди с "пушками". Думаю, наркотики. Ищут. Наверное, ге-
роин,- сказал бармен.
- И много их там?
- Оцепили три квартала. И телекамеры. В окнах. Не ходи туда. Одни ниг-
геры кругом. Оставайся здесь,- посоветовал бармен.
- Еще бы,- отозвался Спеск.- Слушай, а в газетах что-нибудь было? Я
хочу сказать, чудно как-то - сносят здание, а вокруг оцепление, и все с
оружием.
- Наркотики, я думаю. Героин. Он хочет выпить?- спросил бармен, указы-
вая на Натана.
Натан уставился куда-то за стойку бара. У него текли слюни.
- У тебя там пистолет,- сказал Спеск.- Будь добр, убери его подальше.
Он хлопнул Натана по плечу и знаком показал, чтоб Натан не издавал ни
звука.
Спеск провел весь день в баре. Время от времени он заказывал выпивку,
сыграл партию в дартс, а в основном просто трепался со всеми чудесными
парнями, которые заходили и уходили - рад тебя видеть, приятель, заходи
еще.
Один из посетителей сообщил Спеску, что какого-то черного парня ранили
и чернокожий священник поднял шум. Священника звали Уодсон, преподобный
Джосайя. В послужном списке Уодсона числились разные славные деяния:
грабеж, нарушение прав частной собственности, сводничество, вооруженное
нападение, изнасилование, покушение на убийство,- но всякий раз полиция
получала из муниципалитета указание замять дело.
- Готов поспорить, что ты полицейский, верно?- спросил Тони Спеск, он
же полковник Спасский.
- Ага. Сержант,- ответил его собеседник.
Тони Спеск заказал пива для своего нового друга и сказал ему, что гла-
вная проблема Нью-Йорка в том, что руки у полиции связаны. И платят им
гроши.
Сержант считал, что это истинная правда. Ей-богу - истинная правда.
Полковник Спасский, правда, не сказал сержанту, что точно такие же
чувства испытывает и московский милиционер, и лондонский бобби, и страж
Корнев Павел
Пехов Алексей
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк