карпа в своем кармане, когда полез туда за платком.
неудобно ни было мое положение, оно не было нестерпимым. Вода трудно
переносится, когда вы погружаетесь в нее в одежде. Но стоит хорошо
промокнуть, как холод уже не так чувствуется. Странная слабость охватывает
вас... Я так устал и был так изнурен всеми перипетиями, что этот вынужденный
отдых вместо того, чтобы меня доконать, подкрепил, как Риккле крепкая
мятная!
обследование дома было научным и скрупулезным... Они, должно быть, открывали
все ящики комодов и выдавливали пасту из тюбиков, чтобы посмотреть не
спрятался ли я там.
видел весьма приблизительно, но я и не стремился видеть лучше из боязни быть
обнаруженным... Они ходили по крыше от трубы к трубе... Потом ретировались
для большого совещания в подъезде... Должно быть, они сочли, что я
человек-невидимка... Двое из них отделились от группы и подошли к лежавшей
на дворе двери. Они что-то там прикинули и позвали своих друзей. Один тип,
который говорил по-французски с небольшим забавным акцентом, объяснял, что,
по-видимому, я преодолел стену, используя дверь в качестве лестницы. Его
версия была принята единогласно и все снова поскакали.
подвергаться опасности. Теперь все жители дома собрались у окон и следили за
ходом дела. Им казалось, что они участвуют в детективном фильме, и хотели
знать конец раньше утренних газет.
переговариваются, глядя из окон, и обмениваются впечатлениями.
возможности заметить меня, чем внизу. И не дай бог какой-нибудь шустряк с
соколиным взглядом примет эту игру всерьез да заорет, показывая на бассейн,
тогда ваш любимый Сан-Антонио будет иметь тот еще видок, вылезая из своей
ванны, мокрый от вонючей воды и тины!
откуда стекала когда-то вода. Этот серый колпак скрывает меня... Значит,
можно успокоиться и не спеша запастись головастиками для четырнадцатого
июля.
тритона. Я уже не чувствую конечностей... Жизнь становится скоротечной и
смутной. Мне уже наплевать на все, начиная с моей собственной персоны.
наслаждаюсь приятным глотком зловонной воды. Вода эта имеет гнилой,
тошнотворный запах. Она мне напоминает миазмы нечистот, лето или мерзкий
аромат разлагающихся цветов в кладбищенских вазах. Да, это именно то, запах
мертвой зелени, отвратительный и одновременно притягательный и дурманящий...
бы разложить пасьянс!
Некоторые жильцы включили свои радиоприемники... Другие смеются...
Трогательная гармония... Детские крики, сигналы автомашин... Какой гимн
жизни! А! Собачье дерьмо! Вот я и приобщился к буколике...
нее багром? Только среди бела дня, насквозь промокшему, у меня нет никакого
шанса выбраться. Я не пройду и двух метров, как запоют все свистки в округе.
Ночь еще так далеко... Без сомнения, еще несколько часов! Мое положение
становится невыносимым. Вонь водоема бьет в голову... А если я упаду в
обморок? Что тогда произойдет? Я приготовился пускать пузыри, как говаривал
Павел VI.
начал заговаривать мне зубы, а поскольку мой рот был в трех миллиметрах от
жижи, я не мог ему посоветовать заткнуться.
посмотри, нет ли кого у окна. Если ты никого не увидишь, выходи из воды...
Ты пересечешь двор и подымешься по лестнице... Заберись на самый верх... В
любом доме есть чердак, в Швейцарии так же, как и в других местах. Там ты
спрячешься, разденешься догола, чтобы высушить свою одежду...
Кто-то подошел к бассейну на цыпочках, стараясь держаться оси цинкового
гриба. Такие действия, без сомнения, рассчитаны на то, чтобы застать меня
врасплох!
который закрывал мое лицо, и наши глаза встретились. Это была женщина.
Ее глаза враждебны или испуганны? Мне хотелось узнать. Я верил, что в них
нет ничего подобного. Они оказались голубыми, серьезными и спокойными. Не
красива, нет... Но и не безобразна. Интересная, вот! Это такая редкость,
интересные женские лица! И как мало интересных женщин!
говорила тихо, а у меня уши были полны воды.
солнца я заметила одну ногу в воде... Я взяла театральный бинокль, который у
меня был, и, наконец, разглядела ваше лицо, торчащее из воды... Я никому
ничего не сказала... Когда они ушли, я думала, что вы тоже выйдете отсюда...
Но не дождалась... Я действительно подумала, что вы погибли!
объяснить моим депрессивным состоянием, из-за моего нового положения
загнанного мужчины: всегда жалость женщины выворачивает мне душу,
точь-в-точь как хозяйка, вымыв пол, выкручивает тряпку. Хотелось реветь, что
вовсе не способствовало моему просыханию.
ее.
умрете! Я пробормотал:
который беседует с меланхоличной молодой женщиной, сидящей на краю
аквариума. Если бы мои коллеги меня видели, они бы дорого заплатили за мой
вид. Во Франции смех убивает вернее, чем большой калибр, сделанный на
заводах в Сент-Этьенне.
смеяться. Наоборот, мой случай заинтересовал ее, а мой вид водяного не
казался ей смешным.
меня заметили...
помощь.
я вовсе не чувствовал в себе гордости.
кто открывают Новую Землю, любят, чтобы об этом знали все вокруг, и
стараются раздобыть себе публику. Правда, в глазах людей я представляю
опасность. В данную минуту не было охоты приглашать кинохронику к моему
выходу.
шум. Это ОНА. Я узнал ее скользящие шаги. Она остановилась у бассейна и
сделала что-то, что я не мог определить. Между домом и моим взглядом
раскинулась тень. Красивая оранжевая тень. Я понял: она раскрыла пляжный
зонтик и поставила его так, чтобы он закрыл бассейн. Она вернулась ко мне.
соседей? Она покачала головой.
зонтик...
своего рода тихое ликование.
условии, что не будете разгибаться. Я вам принесла банный халат.
Раздевайтесь, я вернусь...
Ошеломленный, я растянулся на животе на краю бассейна. Я выбрался из водоема
и с большим трудом скользнул на асфальт двора.
насекомых на меня напали муравьи. Я заполз под зонт и начал раздеваться.
Куча моей одежды смахивала на пакет с требухой. Я влез в халат, который
затрещал по всем швам, так как был вдвое меньше моего тела. Я порылся в
карманах, чтобы собрать все бумаги, которые у меня были. Бабки промокли!
Карта Северной Африки весила два кило! Сохранился только чек, благодаря
конверту из бристольского картона и целлофанового пакета от моего
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Перумов Ник
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Андреев Николай