своей значимости: он пока еще думал о престиже родины отдельно от своего
собственного престижа - в этом были одновременно заложены и выгода и
проигрыш.
однако мы настаиваем на том, чтобы нас ознакомили с теми тайными статьями,
которые были подписаны в Вене Цветковичем.
посла - тот разглядывал воробьев, занимавшихся яростной и быстрой любовью.
беседе. - И, поклонившись, вытянул левую руку, показывая министру на
дверь, дав понять этим, что время его истекло.
этой ситуации, но все нормы международного протокола вылетели у него из
головы, потому что только сейчас он ощутил всю ту громадную меру
ответственности, которая на него обрушилась столь неожиданно.
чувствуя на спине тяжелый взгляд немецкого дипломата.
послу Лэйну. Тот встретил его широкой улыбкой, долго тряс руку, повторяя:
пощечина в Европе, которую так звонко на весь мир отвесили мистеру
Гитлеру! Мы восхищены! Думаю, что сегодня вечером я смогу проинформировать
ваш МИД о той реакции, которая разразится в Берлине. Я представляю себе,
как озвереет Гитлер!
королевской Югославии может надеяться на самую широкую помощь моей
родины...
заверить вас, что замораживание югославского золотого фонда в Соединенных
Штатах будет сегодня же отменено.
обещать генеральному штабу?
дам вам ответ, самый точный и обстоятельный.
поспеет?
несколько бесед с военными специалистами. Все в один голос говорят, что
Гитлер должен много дней думать, прежде чем решиться на войну. Во Франции
были дороги, по которым могли идти его танки. Во Франции не было гор. А
войска фельдмаршала Листа, сосредоточенные в Болгарии, могут сейчас
рассчитывать лишь на одну дорогу в горах. На одну очень плохую брусчатую
дорогу в высоких горах. Значит, возможности для танкового маневра у
Гитлера отсутствуют... В Словении - то же самое. Немцы привыкли к
равнинам. Югославы живут в горах. С нашей точки зрения, он не пойдет на
войну... Преимущество на вашей стороне, генерал.
логики. Он первая женщина среди главнокомандующих. Он истерик. Он может
ударить, не думая о последствиях.
думает о последствиях! Кстати, как думает о будущем ваш лидер?
Он - символ нации. Лидер, истинный лидер - моя армия...
ответ пришелся бы не по душе Гитлеру.
повторил Симович. - Это ваше предположение подтверждено какими-то данными?
том, что, начни он против вас военные действия, ему придется столкнуться с
объединенным фронтом греков и англичан. По нашим сведениям, Гитлер
планирует ударить по России - так стоит ли ему завязывать дополнительную
операцию на Балканах?
объединенный фронт надо создать. А если он будет создан, мы дадим Гитлеру
повод начать военные действия. Может быть, именно этого он и ждет?
того лишь, чтобы заниматься политикой, Симович действовал как шахматист,
дающий сеанс одновременной игры, но при этом все внимание его было
сосредоточено на той доске, где расставлены фигуры одних лишь королей и
офицеров. Он разыгрывал партию на одной доске, забыв, что одновременный
сеанс предполагает максимум внимания ко всем доскам. Он играл свою наивную
игру в королей, тогда как пешки - его сограждане - продолжали сидеть в
концентрационных лагерях и тюрьмах за левые убеждения; тогда как народ
продолжал соблюдать два обязательных постных дня в неделю: цены на мясо
поднялись за последний месяц еще больше; тогда как в министерствах
продолжали править те же люди, которые служили Цветковичу и видели
гарантию своего личного благополучия в дружбе с гитлеровской Германией;
тогда как коммунисты, которые могли бы широко включиться в общенародную
борьбу, продолжали существовать в условиях подполья и полицейской слежки.
уверенность в том, что все происходящее внутри страны может быть
урегулировано силами полиции, сыграли с Симовичем злую шутку: он счел себя
человеком, облеченным правом переставлять королей на шахматном поле, но он
забыл, что короли - и в шахматах и в жизни - играют роль символа и
являются последней надеждой гроссмейстера, тогда как всю мощь атаки или
надежность обороны решают в конечном-то счете не "офицеры" и не "слоны", а
фигуры, которые снисходительно именуются "пешками".
будничных дел в какой-то мере оправдана или, точнее, легко поправима, то
накануне войны такая позиция может обернуться катастрофой. Не для лидера -
для народа.
через парламентские выборы, в обстановке гласности, разоблачений,
подкупов, интриг, закулисных межпартийных коалиций, - а после кровавого
путча, Муссолини ко всякого рода террористам и политэмигрантам,
покушавшимся на власть в другой стране, относился со смешанным чувством
страха и восхищения. Страх был обусловлен тем, что, став диктатором,
Муссолини забыл те свои лозунги, с которыми он рвался к владычеству:
"Работа - рабочим, земля - бедным крестьянам, торговля - мелким
предпринимателям"; "Долой прогнившую идею парламентаризма!"; "Нам,
фашистам, не нужна власть, нам нужно лишь одно - свобода, счастье народа!"
запрещены; требование свободы рассматривалось как государственное
преступление в "народных трибуналах", и прокуроры вопрошали обвиняемых: "О
какой еще свободе вы мечтаете? Дуче уже дал свободу народу! Иной свободы и
не может быть!"
усташей, в своих листовках, книгах и публичных выступлениях говорил:
свободу для того, чтобы надругаться над ней и запретить ее! Они объявляют
амнистию, чтобы заманить в страну изгнанников и затем казнить доверчивых!
Они кричат, что служат крестьянам, а сами выжимают из земледельцев
последние соки, лишая их куска хлеба и глотка вина! Белградские правители
проституируют понятие свободы, они не могут дать свободу, ибо они боятся
ее; им неведомо, что это такое - свобода! Это знает лишь одна сила в
Югославии - мы, усташи!"
выступлений, думал о том, что в стране живет человек, произносящий такие
слова, за которые - поменяй лишь "Югославию" на "Италию" - его надо было
бы немедленно заточить в каземат.
молодость, свое начало, когда он исповедовал идеи социализма и свято
мечтал о будущем, которое рисовалось ему чистым и прекрасным. В Павеличе
он видел себя молодого, а может быть, придумывал себе самого же себя.
эмоции, и к каждому, кто жил на его субсидии, он относился, словно
математик, выверяя на счетах выгоду и проигрыш - как в настоящем, так и в
будущем. Он вынужден был терпеть выступления Павелича, поскольку
напряженные отношения с Югославией требовали иметь человека, который в
нужный момент мог бы оказаться лидером этого соседнего государства, точнее
- Хорватии, ибо Павелич не считал нужным скрывать своей ненависти к
сербам.
Лукьяненко Сергей
Суворов Виктор
Мичурин Артем
Суворов Виктор
Муркок Майкл
Посняков Андрей