Чтение 8–й страницы книги ~А Фелиси-то здесь!~

Мегрэ подошел к дому Форрентена и позвонил. Леонтина, служанка управ-
ляющего, оказалась девушкой лет двадцати, с широким, как луна, лицом. Она
сразу же пугается. Она боится доставить неприятности подруге.

-- Конечно, она мне все рассказывала... Словом, то, что хотела рас-
сказать... Она часто приходила ко мне, влетала вихрем...

Мегрэ так хорошо представляет себе их вдвоем. Леонтина тает от восхи-
щения. Фелиси стоит в небрежно накинутом на плечи плаще:

-- Ты одна?.. Ах, если бы ты знала, дорогая...

И она говорит... говорит... Как говорят девушки только с глазу на
глаз.

-- Я его видела... Я так счастлива...

Бедная Леонтина не знает, как отвечать на вопросы Мегрэ.

-- Я не могу сказать о ней ничего плохого... Фелиси так страдала...

-- Из-за мужчины?

-- Она много раз хотела умереть...

-- Он не любил ее?

-- Не знаю... Не мучьте меня...

-- Вы знаете его имя?

-- Она никогда его мне не называла.

-- Вы его видели?

-- Нет...

-- Где она с ним встречалась?

-- Не знаю...

-- Она была его любовницей?

Леонтина краснеет, бормочет:

--Однажды она мне призналась, что, если бы у нее был ребенок...

Какое все это имеет отношение к убийству старика? Мегрэ продолжает
расспрашивать Леонтину, и его все больше охватывает неясная тоска, признак
допущенной ошибки.

Что ж делать! Вот он снова на террасе "Золотого перстня". Почтовая
служащая машет ему рукой.

-- Вам уже дважды звонили из Парижа... С минуты на минуту будут снова
звонить.

Опять Жанвье. Нет, это не его голос. Какой-то голос, незнакомый ко-
миссару.

-- Алло! Мсье Мегрэ?

Значит, это не с набережной Орфевр.

-- Говорит официант из буфета на вокзале Сен-Лазар... Какой-то госпо-
дин поручил мне позвонить вам и сказать... Подождите... Ну вот, теперь я
забыл его фамилию... Название какого-то месяца... Февраль, что ли?

-- Наверное, Жанвье? [Жанвье - по-французски означает январь]

-- Да, да, Жанзье... Он уехал в Руан... У него не было времени
ждать... Он думает, что вы можете попасть в Руан еще до прихода его поез-
да... Он сказал, что, если вы возьмете машину...

-- Больше ничего?

-- Ничего, мсье... Я выполнил его поручение... Это все.

Что это значит? Если Жанвье так поспешно уехал в Руан, следовательно,
туда отправился и Петийон. С минуту комиссар колеблется. Он выходит из ка-
бины, платком вытирает пот. Машина... Конечно, он может найти машину...

-- Да нет, не поеду! -- бурчит он. -- Жанвье и сам справится...

Осмотр трех комнат ничего не дал, если не считать записной книжки Фе-
лиси. Люка по-прежнему томится у "Мыса Горн", и люди из соседних домов
иногда поглядывают на него сквозь занавески.

Вместо того чтобы пуститься вдогонку за странным племянником Лапи,
Мегрэ закусывает на террасе харчевни, прихлебывает кофе, в который подлива-
ет виноградной водки, а потом, вздыхая, снова садится на велосипед. По пути
он передает Люка пакет с сандвичами и спускается по холму в Пуасси.

Он быстро находит кабачок, куда по воскресеньям ходит Фелиси, -- де-
ревянное строение на берегу Сены. В этот час там никого нет, и сам хозяин,
верзила в свитере, подходит к Мегрэ и спрашивает, что ему угодно. Через
пять минут, сидя за столиком перед полными рюмками, они узнают друг друга.

Гора с горой не сходится, а человек с человеком сойдется. Хозяин ка-
бачка, который теперь, по воскресеньям, в перерыве между танцами, собирает
плату, когда-то подвизался на ярмарках в качестве борца и имел неприятности
с полицией. Он первый узнал комиссара.

-- Это случайно не из-за меня ли вы забрели сюда? Вот уж было бы нап-
расно.

-- Ну конечно!.. Конечно... -- улыбается Мегрэ.

-- Что касается моей клиентуры... Нет, господин комиссар, не думаю,
чтобы вы здесь что-нибудь обнаружили... Посыльные из магазинов, служанки,
славные молодые люди...

-- Вы знаете Фелиси?

-- Кто это такая?

-- Забавная девушка, тощая, как спаржа, остроносая, лоб, как у козы,
одета вроде флага или радуги...

-- Да это Попугай!

Вот как! А старик Лапи называл Фелиси Какаду.

-- Что она такое сделала?

-- Ничего... Я только хотел бы знать, с кем она у вас встречалась...

-- Пожалуй, ни с кем. Моя жена -- не пытайтесь ее вспомнить, она сов-
сем из другого круга, серьезная женщина -- так вот, моя жена называла ее
Принцесса, такой у нее всегда высокомерный вид... Кто же она в самом деле,
эта курочка?.. Я никогда не мог этого узнать... Держалась она действительно
как принцесса... Танцевала всегда прямо, как палка... Когда ее начинали
расспрашивать, она давала понять, что вовсе не та, за кого ее принимают, и
приходит сюда инкогнито... Такое болтала... Вот, смотрите! Она всегда сади-
лась за этот столик, всегда одна... Пила маленькими глотками, отставив ми-
зинец... Мадемуазель не с каждым пошла бы танцевать... В воскресенье... Ах,
да... вспомнил...

Мегрэ представляет себе толпу на тряском полу, резкие звуки аккорде-
она, хозяина, который, подбоченившись, ожидает, когда он сможет пройти меж-
ду парами и собрать денежки...

-- Она танцевала с одним типом, которого я уже где-то видел... Только
где -- не могу вспомнить... маленький, коренастый, нос немного на сторо-
ну... Но это неважно... Я только заметил, что он крепко прижимал ее к се-
бе... И что вы думаете, посреди танца она как залепит, ему пощечину!.. Я
был уверен -- сейчас начнется скандал... Ничего подобного... Этот тип тут
же смылся, а Принцесса с достоинством уселась на свое место и стала пуд-
риться.

Наверное, Жанвье уже давно приехал в Руан. Мегрэ оставляет свой вело-
сипед у террасы "Золотого перстня", а сам направляется к телефонистке.
Прохладное помещение почты выходит на теневую сторону^

-- Мне ничего не передавали?

-- Только один раз... Просили позвонить в центральную бригаду Ру-
ана... Соединить вас?

К телефону подошел не Жанвье, а какой-то инспектор.

-- Комиссар Мегрэ? Вот что нам поручили вам передать: молодой человек
прибыл в Руан после того, как обошел с десяток баров на Монмартре... Он,
кажется, ни с кем не разговаривал... У него повсюду был такой вид, словно
он кого-то ждет... В Руане он сразу же отправился в район казарм. Он вошел
в пивную, где можно познакомиться с женщинами, вы, конечно, знаете, "Тиво-
ли"... Там он пробыл с полчаса, потом бродил по улицам, наконец оказался на
вокзале... Вид у него все более усталый, подавленный... Сейчас он ожидает
поезда в Париж, а Жанвье продолжает слежку...

Мегрэ отдает обычные приказы: расспросить хозяйку пивной, узнать, к
какой женщине приходил Петийон, что ему было нужно, и тому подобное... Он
слышит какой-то неясный грохот, будто поблизости прошел автобус, и, только
выйдя из кабины, понимает, что это отдаленные раскаты грома.

-- Вам еще должны звонить? -- спрашивает почтовая служащая, у которой
за всю жизнь не было столько развлечений...

-- Возможно... Я сейчас пришлю к вам своего бригадира...

-- Как это увлекательно -- работать в полиции! А мы сидим в этой дыре
и ничего не видим...

Он хотел пожать плечами, но машинально улыбнулся и снова вышел на до-
рогу, ведущую к поселку.

-- Придется все же ей заговорить! -- повторял он, направляясь в Жан-
невиль.

Надвигается гроза. Горизонт становится угрожающе-лиловым, а косые лу-
чи солнца кажутся еще более пронзительными. Больно кусаются мухи.

-- Возвращайся в "Золотой перстень", Люка!.. Могут позвонить по теле-
фону, что-нибудь передать...

Он толкнул дверь "Мыса Горн" с решительным видом человека, который
слишком долго позволял над собой издеваться. Теперь с него хватит! Он не
отстанет от этой проклятой Фелиси. Нужно ее как следует встряхнуть, так,
чтобы она растерялась.

-- Ну, хватит, детка! Поиграли, и довольно!

Она у себя. Мегрэ это знает. Он видел, как заколыхалась занавеска в
окне первого этажа, когда он отправлял Люка в Оржеваль. Он входит. Тишина.
В кухне варится кофе. В саду ни души. Мегрэ хмурит брови.

-- Фелиси! -- зовет он вполголоса. -- Фелиси!

Голос становится громче. Он разъяренно кричит:

-- Фелиси!

В какую-то минуту ему начинает казаться, что она его снова одурачила,
может быть, опять выскользнула у него из рук.

Но нет... Со второго этажа до него доносится легкий шум, чтото похо-
жее на плач младенца. Он взбегает по лестнице, останавливается на пороге
комнаты Фелиси и видит ее: она лежит на диване и плачет, уткнув голову в
подушку.

Как раз в эту минуту забарабанили крупные капли дождя, а от сквозняка
где-то в доме с шумом распахнулась дверь.