Чтение 8–й страницы книги ~Мегрэ, лосьон и гангстеры~

час он всегда занимается уборкой и не любит, чтобы его беспокоили. Он
откроет двери не раньше одиннадцати часов, если только вы не постучите
условным стуком.

Мегрэ снова принялся стучать на разные лады, а потом приподнялся на
цыпочки, чтобы заглянуть поверх занавесок. По всему было видно, что он
сильно не в духе. Он не любил, чтобы трогали его людей, даже если речь идет
о жалком инспекторе, по имени Лоньон.

Наконец в полумраке зала он заметил какую-то фигуру, по контурам
напоминающую медведя. Фигура медленно двинулась к дверям, и вскоре Мегрэ
увидел лицо Поччо совсем близко от своего - их разделяло только стекло окна.
Итальянец снял цепь с двери, повернул ключ и впустил гостя.

- Входите, - сказал он с таким видом, словно ожидал визита комиссара.

На Поччо были старые, чересчур широкие штаны, бледно-голубая рубашка с
засученными рукавами, а на ногах - красные шлепанцы. Как бы не обращая
никакого внимания на приход Мегрэ, он направился в глубину ресторана, туда,
где горела лампочка, и снова сел за столик, на котором стояли остатки
обильного завтрака.

- Будьте как дома. Может быть, выпьете чашечку кофе?

- Нет.

- Рюмочку коньяку?

- Тоже нет.

Нисколько не удивляясь, Поччо покачал головой, словно хотел сказать:
"Отлично! Я и не думаю обижаться!"

Цвет лица у него был серый, под глазами - синие мешки. В сущности, он
походил не на клоуна, а скорее на старого фарсового актера, у которого лицо
от непрерывных гримас стало как бы каучуковым. У таких актеров, влачащих
жалкую жизнь и всегда вынужденных приспосабливаться к обстоятельствам,
обычно появляется это неопределенное выражение лица, говорящее о полнейшем
равнодушии ко всему.

В углу, у самой стены, стояли несколько метелок и ведро. За окошечком
была видна кухня, оттуда тянуло запахом бекона.

- Вы, кажется, сами мне сказали, что женаты и что у вас есть дети.

Поччо почесал затылок, поднялся и взял сигару из коробки, стоящей на
этажерке, зажег ее и выпустил струю дыма чуть ли не в лицо Мегрэ. Все это он
проделал нарочито медленно, как при замедленной съемке в кино.

- А что, ваша жена живет в префектуре на Набережной Орфевр? - спросил
наконец Поччо.

- Значит, вы живете не здесь?

- Я мог бы сказать вам, что вас это не касается. Я мог бы даже указать
вам на дверь, и вы не смогли бы на это пожаловаться. Вы понимаете меня?
Вчера вечером я вас встретил, как родного, и даже хотел угостить обедом. А я
ведь не шибко люблю полицейских! Надеюсь, вы на меня за это не в обиде? Но
вы в своем деле мастак, а я уважаю людей, которые могут чего-то добиться.
Ладно. Вчера вы отказались быть моим гостем, дело ваше. А сегодня вы с утра
заявляетесь ко мне и спрашиваете о каких-то пустяках. Я не обязан вам
отвечать.

- Вы предпочитаете, чтобы я вас вызвал для допроса в полицию?

- Это другое дело, но хотел бы я поглядеть, как бы у вас это получилось.
Вы, видно, забыли, что я американский подданный, и, пока не получу указаний
от своего консула, я с места не сдвинусь.

Поччо снова сел перед пустой тарелкой, положил локоть на стол, развалился
на стуле, всем своим видом показывая, что он у себя дома, и сквозь дым
сигары наблюдал за Мегрэ.

- Видите ли, мосье Мегрэ, вас здесь избаловали. Вчера вечером, уже после
вашего ухода, мне кто-то напомнил, что вы не так давно совершили путешествие
по Америке. Трудно в это поверить! Что же там ваши коллеги умудрились вам
показать? Неужели они вам не объяснили, что за океаном все происходит совсем
не так, как у вас на родине! А кроме того, учтите, я у себя дома, и с этим
вам придется считаться. Дома, понимаете? Представьте себе, что кто-то
ворвется к вам в квартиру и начнет задавать вашей жене разнообразные
вопросы... Ладно, успокойтесь, я все это говорю только для того, чтобы вы
поняли, с кем имеете дело, и знали, что если я с вами разговариваю, то делаю
это из любезности, а не по обязанности, только потому, что хочу это делать.
И не надо мне угрожать, как вы позволили себе вчера вечером, тем, что у меня
отнимут лицензию на содержание ресторана... А теперь, возвращаясь к вашему
вопросу, я могу вам ответить - поскольку у меня нет никаких причин скрывать
это от вас, - что моя жена и мои дети живут в деревне, здесь им торчать не к
чему. Могу сообщить также, что чаще всего я ночую в комнате, расположенной
над рестораном, и что по утрам я сам делаю уборку.

- Каким образом вам удалось предупредить Чарли и Ларнера?

- Простите, я вас не понимаю.

- Вчера, после моего ухода, вы сообщили Чарли и его друзьям о моем
посещении.

- В самом деле?

- Но вы не пользовались телефоном.

- Я полагаю, что мои разговоры по телефону подслушивали?

- Где Чарли?

Поччо вздохнул и бросил взгляд на фотографию Чи-наглиа - боксера.

- Вчера, - продолжил Мегрэ, - я вас предупредил, что дело серьезное.
Сегодня оно стало еще серьезнее, потому что инспектор, который меня
сопровождал, исчез.

- Этот весельчак?

- Выйдя от вас, я расстался с ним на углу улицы, где он должен был ждать,
чтобы его сменили. Полчаса спустя его там не оказалось, и до сих пор
неизвестно, где он. Вы понимаете, что это значит?

- А зачем мне это понимать? Мегрэ с трудом заставил себя сдержаться. Он
не отрывал взгляда от лица Поччо.

- Я хочу знать, как вы их предупредили. Я хочу знать, где они скрываются.
Билл Ларнер больше не возвращался в гостиницу "Баграм". Двое других тоже
где-то прячутся. Скорей всего, они в Париже и, видимо, недалеко отсюда, раз
вам удалось через несколько минут сообщить им о моем появлении, не пользуясь
телефоном. Садитесь-ка лучше за стол, Поччо. В котором часу приходит
официант?

- В двенадцать.

- А повар?

- В три. Завтрак мы не готовим.

- Я допрошу их обоих.

- Это ваше дело.

- Где Чарли?

Поччо, который как будто что-то обдумывал, медленно поднялся и, вздохнув,
словно нехотя, направился к фотографии боксера и стал ее внимательно
разглядывать.

- Во время путешествия по Соединенным Штатам вы посетили Чикаго, Детройт,
Сен-Луи, не правда ли?

- Я объездил весь Средний Запад.

- Вы, наверное, обратили внимание на то, что парни там не похожи на
выпускников средних школ, готовящихся к конфирмации?

Мегрэ ждал, не понимая еще, к чему ведет Поччо.

- Пять лет кряду я работал метрдотелем в Чикаго, прежде чем смог завести
собственное дело. Я открыл ресторанчик в Сен-Луи, очень похожий на этот,
куда охотно ходили самые разные люди - политики, боксеры, гангстеры и
артисты. Так вот, имейте в виду, мосье Мегрэ, я там никогда ни с кем не
ссорился, даже с лейтенантом полиции, который время от времени заглядывал ко
мне и выпивал у стойки двойное виски. И знаете почему?

Он готовил реплику на манер опытного комедианта.

- Потому что я никогда не занимался чужими делами. Почему же вы думаете,
что, оказавшись в Париже, я изменю своим принципам? Разве спагетти, которые
я вам подал, были невкусными? Вот об этом я готов с вами говорить до второго
пришествия.

- Итак, вы отказываетесь мне сообщить, где находится Чарли?

- Послушайте, Мегрэ...

Казалось, вот-вот и он назовет его Жюлем. Поччо говорил с Мегрэ чуть ли
не покровительственным тоном и мог, того и гляди, положить ему руку на
плечо.

- В Париже вы слывете великим человеком, и люди уверяют, что вы почти
всегда добиваетесь своего. Хотите, я вам скажу, почему вам это удается?

- Я хочу только одного - адрес Чарли.

- Опять вы за свое. Мы как будто говорим о серьезных вещах. Вы
выигрываете игру только потому, что обычно ваши партнеры - любители. А за
океаном нет любителей. И там редко удается заставить говорить человека, если
он решил молчать.

- Чарли - убийца.

- В самом деле? Я полагаю, что это вам рассказали в ФБР. Но, может, они
рассказали вам еще и о том, почему им до сих пор не удалось отправить Чарли
на электрический стул?

Мегрэ решил его не перебивать, он слушал его невнимательно и, нахмурив
брови, разглядывал все вокруг. Он думал о своем. Ясно, что Чарли и остальные
были предупреждены о его приходе и о том, что Лоньон дежурит на улице
Акаций. Но при этом по телефону не звонили. Значит, если кто-то и вышел из
ресторана, чтобы их предупредить, то далеко ему идти не пришлось. С другой
стороны, если бы Лоньон увидел, что из ресторана выходит официант, или там
повар, или даже сам Поччо, он безусловно бы это засек.

- Вот в этом и заключается вся разница, Мегрэ, разница между любителями и
профессионалами. Я вам как будто уже говорил, что я уважаю людей, которые
чего-то добились в своем деле.

- В том числе и убийц?

- Вот вы мне вчера рассказали историю, которая меня не касается и которую
я, впрочем, уже успел забыть, а сегодня утром являетесь снова, чтобы