Чтение 8–й страницы книги ~Охотники за алмазами~

разорвать мышцы живота. Три или четыре удара пришлись слишком высоко, и он
слышал, как треснули и сломались под его кулаком ребра.

Когда он сделал шаг назад, человек медленно опустился, и Джонни нанес
ему точный удар в рот, выбив зубы и распластав губы, как лепестки розы.
Этот тип слишком шумел. Джонни заглянул в комнату Трейси, чтобы убедиться,
что она не потревожена, но она сидела в прежней позе, ритмично наклоняясь
вперед и назад.

Он отыскал ванную, смочил платок и вытер кровь с рук и костюма. Снова
вышел в коридор и склонился к бесчувственному телу, проверяя пульс. Пульс
сильный и правильный; Джонни почувствовал облегчение, он вытащил лицо
человека из лужи его собственной крови и рвоты, чтобы он не задохнулся.

Потом пошел к Трейси и, несмотря на ее сопротивление, завернул в
грязное армейское одеяло и вынес к "ягуару".

Она успокоилась и лежала на заднем сидении, как спящий ребенок; он
укутал ее одеялом, потом вернулся в дом, набрал 999, сообщил адрес и
немедленно повесил трубку.

Он оставил Трейси в машине у входа в "Дорчестер", а сам пошел
поговорить с администратором. Через несколько минут Трейси в инвалидном
кресле переправили в двукомнатный номер на втором этаже. Доктор появился
спустя пятнадцать минут.

После того как он ушел, Джонни вымылся в ванне; держа в руке стакан с
"Шивас ригал", он пошел в комнату Трейси и постоял у ее кровати. Доктор
дал ей успокоительное. Она лежала, бледная и худая, но в ней была странная
хрупкая красота, которую синяки под глазами лишь подчеркивали.

Он убрал волосы с ее щеки, ее мягкое ровное дыхание коснулось его
руки. Он почувствовал такую бесконечную нежность к ней, какую никогда в
жизни не испытывал. Его самого поразила сила этого чувства.

Он склонился к ней и легко коснулся губами ее губ. Губы были сухими и
шершавыми, будто наждак.

Джонни выпрямился и направился к креслу. Он устало опустился в него,
прихлебывая виски, чувствуя, как тепло распространяется по телу, как
расслабляются мышцы. Он смотрел на бледное измученное лицо на подушке.

- Мы с тобой в трудном положении, - сказал он вслух и снова
почувствовал приступ гнева. Вначале гнев был беспредметным, но постепенно
он твердел и обретал объект, на котором фокусировался.

Впервые в жизни он почувствовал гнев против Старика.

- Он привел тебя к этому, - сказал он девушке в кровати. - И меня...

Реакция наступила быстро, верность была составной частью его жизни.
Он всегда считал, что любые действия Старика справедливы и мудры, даже
когда их мудрость и справедливость были сокрыты от него. Смертный не
сомневается во всемогуществе своих богов.

Чувствуя отвращение к собственному предательству, он принялся в свете
разума рассматривать мотивы и действия Старика.

Почему Старик послал Майкла Шапиро, чтобы привезти Джонни из пустыни?

- Он хочет, чтобы ты был в Кейптауне, Джонни. Бенедикт не
справляется. Старик поручил ему лондонскую контору, это форма изгнания. Ты
должен будешь руководить компанией, - объяснял Майкл. - Трейси не у дел.
Она с мужем тоже в Лондоне. Я думаю, Старик считает, что тебе теперь можно
появиться в Кейптауне.

Майкл видел неприкрытую радость Джонни и медленно продолжал.

- Возможно, я говорю необдуманно. Мистер Ван дер Бил - странный
человек. Он не похож на других. Я знаю, что ты к нему испытываешь, я
наблюдал за тобой все это время, ты знаешь. Но послушай, Джонни, теперь ты
можешь отправиться куда угодно. Многие другие компании предоставили бы
тебе работу... - он увидел выражение лица Джонни и тут же остановился. -
Ну, ладно, Джонни. Забудь, что я об этом говорил. Я так сказал только
потому, что ты мне нравишься.

Вспоминая этот эпизод, Джонни понимал, что в предупреждении Майкла
был смысл. Разумеется, теперь он генеральный управляющий "Ван дер Бил
Дайамондз", но ближе к Старику он не стал. Он жил рядом с горой, но она
по-прежнему была недоступна, и он не смог подняться даже на самые нижние
склоны.

В городе он оказался таким же одиноким, как в пустыне, и попался в
сети первой же привлекательной женщины, которая им заинтересовалась.

Руби Гранж, высокая и стройная, с волосами цвета, который в алмазе
называют "секондкейп", как солнечный свет в бокале шампанского.

Теперь он дивился собственной наивности. Как он мог так заблуждаться,
так легко попасть в ее сети? После свадьбы она раскрылась, обнаружив
холодно расчетливую жадность, непреодолимое стремление к материальному
благополучию и полную поглощенность самой собой - Джонни даже вначале не
мог в это поверить. Месяцами боролся он с этим пониманием, пока больше уже
не мог отрицать и с отчаянием смотрел на пустое эгоистичное мелкое
существо, на котором женился.

Он отошел от нее и всю свою энергию направил на работу в компании.

Это стало его жизнью, и тут же он понял, что это тоже пустая
раковина, и опустошила ее рука Старика.

Впервые в жизни ему пришла в голову мысль, что все это - тщательно
рассчитанная и садистская месть за невинный проступок подростка.

И как будто найдя спасение от этих ужасных мыслей, он заснул в
кресле, и стакан выпал из его руки.

Якобус Исаак Ван дер Бил сидел в кожаном кресле перед рентгеновским
аппаратом. Страх опустошил его лицо, оставив на нем трещины и провалы; оно
было едва узнаваемо под сверкающей белой гривой.

Страх был и в его глазах, он шевелился в их глубине, как скользкое
водное животное в бледно-голубом пруду. Со страхом, от которого стыли и
немели члены, он смотрел на туманное изображение на экране.

Специалист говорил негромко, бесстрастно, как будто обращался с
лекцией к аудитории.

- ...охватывая щитовидную железу вот здесь и распространяясь вдоль
трахеи.

Конец золотого карандаша указывал на призрачные очертания на экране.
Старик с усилием глотнул. Казалось, пока он слушал, опухоль разбухла в его
горле, голос его звучал хрипло.

- Операцию будут делать? - спросил он, и специалист прервал свое
объяснение. Он взглянул на сидевшего за столом хирурга. Они обменялись
виноватыми взглядами, как заговорщики.

Старик повернулся в кресле лицом к хирургу.

- Ну? - хрипло спросил он.

- Нет, - хирург виновато покачал головой. - Слишком поздно. Если бы
только вы...

- Сколько? - прервал Старик его объяснения.

- Не больше шести месяцев.

- Вы уверены?

- Да.

Старик опустил подбородок на грудь и закрыл глаза. В комнате
наступило полное молчание, врачи смотрели с профессиональной жалостью и
интересом, как он принимает собственный смертный приговор.

Наконец Старик открыл глаза и медленно встал. Он пытался улыбнуться,
но губы не слушались его.

- Спасибо, джентльмены, - прохрипел он своим новым грубым голосом. -
Прошу прощения. Мне предстоит многое организовать.

Он спустился к входу, где его ждал "роллс". Шел он медленно, волоча
ноги, и шофер быстро вышел ему настречу, но Старик отбросил его протянутые
руки и сел на заднее сидение.

Майкл Шапиро ждал в кабинете его большого дома. Он сразу заметил
перемену и вскочил со стула. Старик стоял у входа, тело его, казалось,
съежилось.

- Шесть месяцев, - сказал он. - Они дали мне шесть месяцев. - Он
подошел к столу и сел в кресло.

- После того, как я им столько заплатил. - Он сказал это так, будто
надеялся откупиться от смерти, а его обманули. Он снова закрыл глаза, а
когда открыл, в них блестела какая-то хитрая мысль, и все лицо стало
напоминать лисью морду.

- Где он? Вернулся?

- Да, "Боинг" приземлился в девять утра. Он сейчас в своем кабинете.
- Майкл был поражен: впервые он видел Старика без маски.

- А девчонка? - С момента ее развода он ни разу не назвал ее дочерью.

- Джонни поместил ее в частную больницу.

- Никакой пользы от этой суки, - негромко сказал Старик, и Майкл
проглотил готовый сорваться с губ протест. - Возьми блокнот. Хочу, чтобы
ты кое-что записал, - Старик хрипло засмеялся. - Посмотрим! - сказал он, и
звучало это как угроза. - Посмотрим!

Врач ждал Джонни в аэропорту.

- Увезите ее к себе, Робин. Просушите и хорошенько подкормите. Она по
горло в наркотиках и, похоже, месяц не ела.

Трейси начала приходить в себя.

- Куда это?..

- В больницу. - Джонни предупредил ее вопрос. - И будешь там столько,
сколько необходимо.

- Я не...

- О, да, обязательно. - Он взял ее за руку, Робин - за другую. Все
еще слабо протестуя, она пошла за ними к машине.

- Спасибо, Робин, старина, займись ею как следует.

- Получишь назад как новенькую, - пообещал Робин и уехал.

Джонни несколько минут смотрел на массивный квадратный силуэт горы -
это была его собственная, очень личная церемония возвращения. Потом вывел