Чтение 8–й страницы книги ~Ночь одиночества~

столом в прихожей произнес:

- Проходите прямо сюда.

Я стоял у самой двери комнаты, когда она открылась. Я быстро оглянулся,
дабы убедиться, что нахожусь в удобном месте. Все-таки это была база комми,
а не клуб девиц в норковых манто и модных шляпках. Вошедшая относилась к тем
высоким стройным блондинкам, которые расцветают к тридцати годам. Ее можно
было назвать просто красавицей. Но ее тело заставляло тебя, забыв о красоте,
подумать о многих других вещах.

Она заулыбалась, увидев Глэдоу, и протянула ему руку. Он замурлыкал от
удовольствия, целуя протянутую руку, и произнес:

- Мисс Брайтон, это всегда такое удовольствие - видеть вас. - Он
выпрямился, все еще улыбаясь, и добавил:

- Я не ожидал, что вы придете в такой час.

- Я также не ожидала застать вас здесь, Генри. Тем не менее я попыталась
использовать этот шанс. Я принесла деньги. - Ее голос был мягким, как
бархат.

Она достала конверт из сумочки и передала его Глэдоу.

Только тогда она впервые заметила меня и прищурилась, присматриваясь ко
мне. Я улыбнулся ей. Мне было приятно улыбаться миллиону долларов. Этель
Брайтон улыбнулась мне в ответ.

Генри Глэдоу вежливо кашлянул и повернулся ко мне.

- Мисс Брайтон одна из тех наших товарищей, кто больше всех добывает для
партии денег. Через нее к нам поступили самые крупные вклады.

Он даже не пытался представить ей меня. Кажется, ее это ничуть не
удивляло. Они только обменялись взглядами, и на какое-то мгновение хмурая
тучка пробежала по ее лицу. Тень парня в армейской куртке на стене позади
нее двигалась, совершая какие-то энергичные жесты.

У меня возникло желание познакомиться с Этель поближе. Я решил
воспользоваться моментом и своим положением здесь.

- Я еду в верхнюю часть города. Если вы не собираетесь задерживаться, то
мы могли бы уйти вместе.

Для женщины, чьи фото регулярно появляются в воскресных газетах, она
выглядела не совсем уверенно. Она как-то сникла и посмотрела на Глэдоу, как
бы спрашивая разрешения. Очевидно, он разрешил, и она, согласно кивнув,
сказала:

- Мой автомобиль.., стоит как раз неподалеку. Ни с кем не попрощавшись, я
прошел через приемную, раскрыл входную дверь и придержал ее, пропуская Этель
Брайтон. Когда она оказалась за порогом, я громко хлопнул дверью. Не ожидая
приглашения, я сел за руль автомобиля и протянул к ней руку за ключами. Она
опустила их в мою раскрытую ладонь и откинулась на спинку сиденья.

Автомобиль.., этот автомобиль был красавец. Седан с открывающимся верхом,
сейчас, в темноте, он выглядел почти черным и сверкал огнями улицы,
отражающимися на его поверхности и в хроме деталей, как в зеркале.

- Вы из... Нью-Йорка? - поинтересовалась Этель.

- Нет, из Филли, - солгал я.

Я чувствовал, что она нервничает. Вряд ли из-за того, что я сидел за
рулем ее машины, поскольку вел аккуратно, со скоростью не более тридцати
миль в час, подстраиваясь под зеленую волну светофоров. Я попробовал
улыбнуться ей еще раз, и Этель улыбнулась в ответ, теребя пальцами перчатки.

У меня никак не укладывалось в голове: "Этель Брайтон - комми!" Ее папаша
дал бы ей по заднице за такие дела, не важно, сколько ей лет. Да,
собственно, какого черта, не одна она из тех, у кого есть деньги, цепляются
за красный флаг.

- Думаю, не так легко скрывать от всех эти ваши дела, не так ли? -
спросил я. Ее руки остановились.

- Конечно, но мне удается.

- Молодец. Вы прекрасно работаете.

- Спасибо.

- Не за что. Для разумных людей это, безусловно, не трудно. Когда вы
собираете у людей вклады, разве они не интересуются, на что идут их деньги?

Она опять нахмурилась, немного озадаченная.

- Я обо всем подробно пишу в своих отчетах.

- Да, вы пишете, но все же ответьте на мой вопрос. Мы обязаны все
учитывать, ведь ситуации бывают разные.

Я говорил сплошную чушь, но для ее образа мыслей это имело определенный
смысл.

- Обычно люди слишком заняты, чтобы слушать мои объяснения, а потом, они
могут позволить себе уменьшить часть своей прибыли, облагаемой налогом.

- Какие отзывчивые люди! В этот раз она заулыбалась:

- О да! Это очень приятные люди, и потом, они думают, что жертвуют с
целью благотворительности.

- Ох-ох! Ну а если ваш отец узнает, чем вы занимаетесь?

Она отреагировала на мое замечание так, как если бы я ударил ее:

- О пожалуйста, не говорите ему!

- Не волнуйтесь, я же сказал "если".

Даже в темноте было заметно, как она побледнела.

- Отец никогда.., никогда не простит мне. Я думаю.., он отправит меня
куда-нибудь и полностью лишит наследства. - Она задрожала, а ее руки вновь
потянулись к перчаткам. - Но он не узнает, а когда узнает, будет уже слишком
поздно.

- Однако тем не менее вы сильно это переживаете.

- Вы бы чувствовали то же самое, если бы... О, я не имела в виду...

Ее волнение вдруг сменилось страхом. Это был не просто страх, а ужас той
девочки на мосту.

Я внимательно посмотрел на Этель, и что-то заставило меня произнести:

- Не собираюсь делать вам ничего плохого. Возможно, вы не сможете
повторить перед всеми то, что говорите мне. Но я не такой, как остальные,
понимаю чужие проблемы, потому что имею кучу собственных.

- Но вы.., вы...

- Что я?

- Вы знаете. - Она прикусила губу, искоса посматривая на меня. Я кивнул,
словно знал, о чем идет речь. - Вы долго пробудете здесь?

- Возможно. - Я пожал плечами. - А почему вы меня спрашиваете?

Страх снова появился на ее лице.

- Просто спросила. Я ничего не имела в виду. Честно, просто спросила. Я
думала.., с теми, кто был убит, и все остальное...

Черт возьми, она так говорила со мной, как будто я должен был знать обо
всем, что у них здесь происходит. За кого, черт побери, они меня все-таки
принимают?

- Я еще побуду здесь, - ответил я.

Мы проехали по мосту и вместе с другими автомашинами направились к
ночному Манхэттену. Добравшись до Таймс-сквер, я припарковал машину.

- Прибыл на место, дорогая. Спасибо за компанию. Возможно, я вас еще
увижу.

Этель посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. О, что это был за
взгляд! Она шумно вздохнула:

- Увидите меня?

- Конечно. Почему нет?

- Но.., ведь вы не.., я никогда не предполагала...

- Что я могу просто интересоваться женщинами? - закончил я.

- В общем, да.

- Я люблю женщин, милая. Они у меня были и будут. Впервые она улыбнулась
простой естественной улыбкой и произнесла:

- Вы немного другой, чем я думала. Действительно. Вы мне нравитесь.
Другие агенты были такими официальными, что это просто пугало.

- А я не пугаю вас?

- Вы.., могли бы.., но не пугаете. Я открыл дверцу:

- Спокойной ночи, Этель.

- Спокойной ночи. - Она проскользнула на сиденье, взялась за руль и
завела двигатель.

Я успел послать короткую улыбку, прежде чем она уехала.

"Что за черт! - вертелось у меня в голове. - Что за черт!.."

Что все это значит? Я попал прямо в гнездо к комми, потому что подобрал
зеленую карточку, а они даже не высказали ни слова, ни одного слова
подозрения! Словно дети, они играли со мной в какую-то игру, расшаркиваясь и
раскланиваясь, как перед королем. Ни один из них не поинтересовался моим
именем.

Читай газеты. Смотри, что говорят сегодня о красной угрозе, как гибко
используют ситуацию. Они действуют очень умно, толковые ребята. А тут вели
себя как тупые ослы, по крайней мере по отношению ко мне. Грандиозно. Этот
трюк с кофеваркой был просто великолепен.

Я немного прошелся по улице до первого ресторана и заказал себе яичницу с
ветчиной. Было около двух часов ночи, когда я добрался до своего дома. Дождь
давно прошел, но в воздухе висела сырая пелена, окутывающая здания. Я
поднялся к своей квартире и вставил ключ в замочную скважину. Почему-то в
этот момент я мысленно вернулся к Глэдоу, стараясь вспомнить все его слова и
извлечь из них какой-то смысл. Он говорил о чьей-то смерти. Меня приняли за
кого-то, кто был послан к ним. Но чью смерть Глэдоу имел в виду? Помнится,
рисунок в газете был приблизительным. Изображенный не был похож на того
толстого парня, которого я убрал. Тогда чей же это был портрет? Был убит еще
только один человек с зеленой карточкой, тот, которого убил предположительно
Ли Демер. Думаю, они приняли меня как его замену. Но кто он был и кем я
должен тогда быть?

Есть над чем поломать голову, а я чувствовал, что ужасно устал. Вам не
приходилось убить человека, увидеть, как от выражения вашего лица девчонка
решается расстаться с жизнью, попасть в самый центр организации комми.., и
все это в течение двух дней без нормального сна и отдыха. Это очень тяжело.

Я бухнулся в кресло и принялся курить одну сигарету за другой. Телефонный
звонок отвлек меня от раздумий.

Я с трудом нашел в себе силы, чтобы поднять трубку и ответить.