снаружи. После чего вернулся в кабинет пораскинуть мозгами. Может быть,
лучше к приходу Вульфа усадить Джил Харди в красное кожаное кресло? Если
девушка останется в гостиной, то после моего доклада Вульф наверняка
откажется встречаться с ней, а это очень плохо. До одиннадцати оставалось
три минуты. Я решил привести ее, открыл дверь в гостиную и вошел. Комната
была пуста. Джил незаметно улизнула через вторую дверь, выходящую в
прихожую. Я подошел к вешалке: черное кожаное пальто исчезло. В кабинете
зазвонил внутренний телефон. Я подошел и снял трубку. Вульф звонил из
оранжереи. Он поинтересовался, не ушла ли девушка, я сказал, что ушла, и
минуту спустя послышался скрежет спускающегося лифта. Вульф чинно
прошествовал в кабинет, держа в руке букетик свежесрезанных орхидей для
стола - Одонтоглоссум хеллеменсе. Насколько я помню, это гибрид
О.харвенгтенсе и О.криспум. Потрясающая штука, если вы любите орхидеи. Я в
ту секунду их на дух не выносил. Пока Вульф поставил цветы в вазу, уселся
в кресло и просмотрел почту, я сидел и кипел, как чайник. Когда Вульф
закончил читать единственное мало-мальски важное письмо от поставщика
оленины, я громко изрек:
меня, потом спросил:
оранжереи на добрых полметра.
приходил - кто еще мог поделиться с тобой таким фактом? Но вот как тебе
удалось развязать ему язык?
пересказывая разговор, желательно излагать его дословно, но я и так
стараюсь это делать - так я уже привык, и так мне проще. Как всегда, Вульф
слушал с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла. Я плавно перешел
с Джил Харди на Кремера, поскольку действие шло без антракта, а только со
сменой персонажей. Когда я закончил, Вульф чуть приоткрыл глаза, снова
закрыл и буркнул:
талантливая. Орри убежден, что она ничего не знает про Изабель Керр, если
же знает, то доказать это будет непросто. Если не знает, то можно сбросить
ее со счетов - она для нас абсолютно бесполезна. Что касается Кремера, то,
видимо, у него и впрямь имеется этот дневник. И что из этого? Мы и так
знали, что у него есть козырной туз. Потом вряд ли дневник кончается
словами: "Он потянулся к пепельнице и собирается ударить меня по голове",
а это немаловажно. Быть может, Кремеру и впрямь нужен этот дневник, чтобы
доказать, что Орри смерть Изабель Керр была выгодна, но мы-то и так это
знаем. Так что согласен с вами - ровным счетом ничего.
По меньшей мере, они ставят вину Орри под такое сомнение, что ни один суд
присяжных не признает его виновным, а я тем более. Но в любом случае - мы
уже на крючке. У Кремера. Если все-таки окажется, что Орри ухлопал эту
девицу, я никогда не прощу его. Умыкну Джил Харди. Она уже думает, что мы
с ним похожи.
по адресу: Гумбольдт-авеню, дом 2938. Звонить я, ясное дело, не стал. Судя
по статье в "Таймс", миссис Флеминг отказывалась беседовать с репортерами,
и мой звонок она наверняка приняла бы за уловку назойливого журналиста. Я
отыскал Гумбольдт-авеню по карте Бронкса и ухмыльнулся, потому что моя
рука по инерции потянулась к наплечной кобуре. Дело в том, что из-за
одного печального случая, приключившегося со мной несколько лет назад, я
никогда больше не выхожу на задание без пистолета, особенно если речь идет
об убийстве. Вообще-то, сестроубийство нельзя отнести к чему-то из ряда
вон выходящему, но даже если предположить, что Стелла Флеминг и в самом
деле убила сестру, то это вовсе не значит, что всякий, попадающий в ее
общество, должен держать наготове заряженную пушку. Поэтому я оставил
кобуру в столе, сказал Вульфу, чтобы к обеду меня не ждали, и отчалил.
Спустившись с крыльца на тротуар, я поднял воротник пальто, хотя гараж был
совсем рядом, за углом. Вместо обычной январской оттепели стояла
затянувшаяся стужа, а порывистый ветер почему-то тоже не добавлял тепла.
полтора квартала до дома номер 2938. Так, обычная десятиэтажная кирпичная
коробка, которых понатыкали множество по всем пяти районам Нью-Йорка, хотя
в Бронксе их, пожалуй, больше всего. Конечно, в телефонной книге мог
значиться совсем другой Барри Флеминг, но вскоре я это выясню. Ковров в
вестибюле не было; кафельный пол прикрывала только резиновая дорожка.
Вместо консьержа стену подпирал помятого вида лифтер с опухшей физиономией
алкоголика и в костюме, никогда не знавшем ни утюга, ни химчистки. Я
подошел и произнес:
принимает, но я не репортер; я пришел по личному делу и уверен, что она
захочет со мной побеседовать. - Но никакого впечатления мои пылкие
излияния на лифтера не произвели. Его интересовало только одно - сколько.
Я снял перчатки, достал бумажник, извлек визитную карточку и
пятидолларовую бумажку и сказал:
отвезите меня наверх, а если она меня не пустит, то получите еще столько
же.
сунул в карман пятерку, после чего ответил:
тактично. Поэтому просто спросил:
долларах.
небрежно помахал ею.
карточка у вас есть. Если хотите, можете снять мои отпечатки пальцев.
уцелело что-то человеческое, хотя и гнездилось оно достаточно глубоко. Вот
что он сказал:
Флеминг.
металлической панели, примерно на уровне глаз.
дверь и нажал на кнопку.
минут на лестничной клетке одного из верхних этажей многоквартирного дома.
Можно, например, считать, на какой стене больше грязных пятен - на левой
или на правой. Или вынюхивать запахи и пытаться определить их
происхождение. Еще можно прислушиваться к воплям младенца, доносящимся из
квартиры 7-Б, и гадать, мальчик это или девочка, какого возраста, и как
эффективнее заткнуть ему пасть. А когда приходят или выходят жильцы, можно
вытаращиться на них и следить, кто из них обернется, а кто пройдет как
мимо пустого места, делая вид, что тебя не замечает. Или, например, когда
дородная и статная женщина вставляет ключ в замочную скважину двери
квартиры 7-В, а потом поворачивается и спрашивает: "Вы кого-нибудь
ждете?", можно мило улыбнуться, сказать: "Да", а потом смотреть, как она
отреагирует. В целом время было потрачено не зря. Жаль только, что я не
прихватил плитку шоколада, пять-шесть бананов и кварту молока.
Шломо Вульф
Влодавец Леонид
Никитин Юрий
Буркатовский Сергей
Березин Федор