Чтение 8–й страницы книги ~Тарзан и потерпевшие кораблекрушение~

трапу на мостик, где за штурвалом стоял ласкар Чанд, а на вахте -- Шмидт.
Шмидт случайно обернулся именно в тот миг, когда вошел Тарзан, и, завидев
его, схватился за револьвер, одновременно предупреждая Чанда криком. Тарзан
рванулся вперед с быстротой Ары-молнии и ударил Шмидта по руке, когда тот
уже нажимал на курок. Пуля угодила в потолок, а в следующее мгновение Шмидт
был разоружен. Тиббет наставил на Чанда пистолет и отобрал у него оружие.

-- Беритесь за штурвал, -- распорядился Тарзан, -- и дайте мне его
пистолет. Посматривайте назад и стреляйте в любого, кто попытается напасть.
А вы оба спускайтесь к клеткам, -- приказал он Шмидту и Чанду.

Тарзан прошел следом за ними на палубу и отвел их к клетке, где сидели
Краузе и Азока.

-- Откройте вот эту, Джанетт, -- сказал он. -- У меня еще два зверя для
вашего зверинца.

-- Это бунт, -- завизжал Шмидт. -- И когда я доставлю вас в Берлин, вам
отрубят головы.

-- Марш в клетку, -- приказал Тарзан и толкнул Шмидта с такой силой,
что тот налетел на Краузе, и они оба свалились на пол.

Сквозь шум шторма послышался выстрел, и Тарзан поспешил на звук.
Спускаясь по трапу, он услышал еще два выстрела, а также брань и крики боли.

Оказавшись на месте схватки, он увидел, что на его людей с тыла напали
вооруженные ласкары, однако, к счастью, было больше шума, чем реальной
опасности. Ранило одного ласкара. Именно он и кричал. Кроме единственного
пострадавшего, ни та, ни другая сторона не понесла каких-либо потерь. Трое
из четверых ласкаров оставались на ногах и палили вовсю, не разбирая цели.
Сзади к ним подошел Тарзан с пистолетом в каждой руке.

-- Бросай оружие, -- крикнул он повелительным тоном, -- иначе убью.

Все трое обернулись почти одновременно. При виде направленных на них
двух пистолетов Тарзана двое ласкаров выронили оружие, а третий прицелился и
выстрелил. В тот же миг прозвучал выстрел Тарзана. Ласкар схватился за грудь
и упал вперед лицом.

Остальное было просто. В каюте Шмидта отыскались пистолеты, ружья и
патроны, захваченные на "Наяде", и, оказавшись безоружными, Убанович и
ласкары не оказали сопротивления, как не оказали и китайцы и перешедшие на
сторону Шмидта члены экипажа "Наяды", ибо все были очень рады, что больше не
нужно выполнять приказы сумасшедшего.

Взяв пароход под свой контроль, Тарзан собрал своих людей в маленькой
кают-компании. Пенелопа Ли по-прежнему глядела на него с отвращением и
страхом: для нее он оставался дикарем, людоедом, сожравшим ни в чем не
повинного капитана и несчастного шведа, и который рано или поздно съест их
всех. Остальные же должным образом оценили силу, отвагу и ум Тарзана,
вызволившего их из опасной ситуации.

-- Боултон, -- обратился Тарзан к капитану "Наяды", -- принимайте
командование кораблем на себя. Де Гроот будет вашим первым помощником,
Тиббет -- вторым. Де Гроот говорил, что на "Сайгоне" всего две каюты.
Полковник и миссис Ли займут каюту капитана, девушки -- каюту помощников
капитана.

-- А ведь если разобраться, он нами командует, -- шепнула мужу Пенелопа
Ли. -- Ты должен что-то предпринять, Уильям. Ты должен взять командование на
себя.

-- Не глупи, тетушка, -- шепотом урезонила ее Патриция Ли-Бердон. -- Мы
всем обязаны этому человеку. Он был великолепен. Видела бы ты, как он
раздвигал прутья в решетке, словно они были резиновые!

-- Ничего не могу с собой поделать, -- возразила миссис Ли. -- Я не
привыкла, чтобы мною командовали голые дикари. Пусть кто-нибудь одолжит ему
брюки.

-- Ладно, Пенелопа, -- сказал полковник, -- если тебе от этого будет
легче, одолжу ему свои -- ха! -- и останусь без оных -- ха-ха!

-- Фу, как вульгарно, -- фыркнула миссис Ли. Тарзан отправился на
мостик к де Грооту, чтобы сообщить последние новости.

-- Я рад, что вы не назначили меня капитаном, -- сказал голландец. -- У
меня не хватает опыта. Боултон -- толковый моряк. В свое время он служил в
Королевском флоте. А что с Убановичем?

-- Я послал за ним, -- ответил Тарзан. -- Он должен появиться здесь с
минуты на минуту.

-- Он ненавидит всех, -- сказал де Гроот. -- Большевик до мозга костей.
А вот, кстати, и он.

Появился Убанович. Сутулый, мрачный, глядящий исподлобья.

-- А вы что тут делаете? -- свирепо спросил он. -- Где Шмидт?

-- Он там, куда отправят и вас, если не согласитесь с нами
сотрудничать, -- ответил Тарзан.

-- Это куда? -- поинтересовался Убанович.

-- В клетку, к Краузе и парочке ласкаров, -- объяснил Тарзан. -- Я не
знаю, имели ли вы какое-либо отношение к бунту, Убанович, но если желаете и
дальше работать механиком, никто не станет ни о чем вас расспрашивать.

Хмурый большевик кивнул.

-- Ладно, черт с вами. Хуже, чем с этим психом Шмидтом, не будет.

-- Боултон -- капитан. Представьтесь ему и доложите, что вы механик. Вы
не знаете, что стало с арабом -- я его уже несколько дней не видел?

-- Ничего с ним не стало, -- буркнул Убанович. -- Сидит в машинном
отделении -- греется.

-- Пусть явится ко мне на мостик. Попросите также капитана Боултона
прислать нам пару матросов.

Тарзан и де Гроот устремили взоры в темноту. Нос парохода вошел в
огромную волну. Судно еле выкарабкалось.

-- Шторм крепчает, -- заметил де Гроот.

-- "Сайгон" выдержит? -- спросил Тарзан.

-- Думаю, да, -- отозвался де Гроот. -- Если сумеем удержать курс, то
сохраним достаточную скорость для маневра.

Вдруг сзади раздался выстрел. Стекло переднего иллюминатора разлетелось
вдребезги. Тарзан и де Гроот мгновенно обернулись.

На верхней ступеньке трапа стоял Абдула Абу Неджм с дымящимся
пистолетом в руке.

Араб выстрелил снова, но из-за сильной качки промахнулся. В тот же миг
Тарзан прыгнул на врага.

Под весом обрушившегося на него человека-обезьяны Абдула сорвался с
трапа, и они вместе с грохотом рухнули на палубу. Араб оказался внизу --
оглушенная неподвижная туша.

Присланные капитаном Боултоном на мостик двое матросов появились на
палубе как раз в тот момент, когда все это произошло, и они рванулись
вперед, полагая, что оба упавших расшиблись и потеряли сознание, но в таком
состоянии оказался лишь один из них.

Тарзан вскочил на ноги, а Абдула Абу Неджм остался лежать там, где
упал.

-- Пусть один из вас спустится вниз и попросит у мисс Лейон ключи от
клетки, -- распорядился Тарзан. Затем схватил араба за руки и оттащил к
клетке, в которой находились Краузе и Шмидт. Когда принесли ключ, он отпер
дверь и втолкнул араба внутрь. Был ли тот жив или уже умер, Тарзан не знал.
И не хотел знать.

Шторм усилился, и незадолго до рассвета пароход упал в ложбину между
волнами, завалился на бок и на мгновение застыл в таком положении, словно
готовый вот-вот перевернуться. Затем его бросило на другой бок. Настал
очередной жуткий миг, когда конец казался неизбежным. Изменение в движении
судна мгновенно разбудило Тарзана, и он стал пробираться к мостику --
подвиг, который дался без особого труда человеку, выросшему в лесу среди
обезьян и большую часть жизни проведшему на деревьях. Вот и сейчас он чаще
перепрыгивал с предмета на предмет, чем передвигался на ногах, и вскоре
достиг цели. Он увидел, что оба матроса вцепились в штурвал, а капитан -- в
пиллерс.

-- Что стряслось? -- спросил Тарзан.

-- Штурвал заклинило, -- ответил Боултон. -- Если бы могли бросить
якорь, то сумели бы выровнять положение, но при таких волнах это невозможно.
А вы, черт возьми, каким образом оказались здесь в такую качку?

-- Я пробирался так, как обычно передвигаюсь по верхушкам деревьев, --
пояснил Тарзан.

Боултон проворчал нечто вроде "весьма любопытно", затем сказал:

-- Кажется, стихает. Если корабль сейчас выдержит, мы выкрутимся, но и
в этом случае окажемся в весьма затруднительном положении -- один из
матросов утверждает, что этот негодяй Шмидт вывел из строя рацию.

"Сайгон", словно доказывая, на что он способен, лег на бок так, что
палуба встала почти вертикально, и замер в таком положении.

-- О Боже! -- вскричал матрос. -- Сейчас перевернемся!

Но судно не перевернулось, оно качнулось в противоположную сторону,
однако не выправилось до конца. Теперь ветер дул порывами. Шторм определенно
шел на убыль.

Перед самым рассветом капитан спросил:

-- Вы что-нибудь слышите?

-- Да, -- отозвался Тарзан. -- Слышу и уже на протяжении некоторого
времени.

-- А знаете, что это такое? -- поинтересовался капитан.

-- Знаю, -- ответил человек-обезьяна.

-- Буруны, -- сказал Боултон. -- Теперь нам крышка. Медленно, словно
нехотя наступил рассвет, будто задерживаемый тем злым духом, который
направлял весь ход злополучного "Сайгона".

С подветренной стороны люди на мостике увидели остров вулканического
происхождения. Склоны гор покрывала тропическая растительность, вершины гор
терялись в низко нависших тучах. Волны разбивались о коралловый риф в
четверти мили от берега, и к этому рифу сносило "Сайгон".

-- Вон там, справа, в рифах проход, -- заметил Боултон. -- Думаю, пора
спускать шлюпки и переправлять людей на берег.