коробочку с румянами, пудрой и всякой всячиной, которую Ларас всучила
девушке на прощание. Мин собиралась выбросить коробочку при случае, но
как-то забыла о ней. Откинув крышку, в которую с внутренней стороны было
вделано зеркало, Лиане тут же принялась обмахивать лицо маленькими
кроличьими пуховками и кисточками. Прежде Лиане не выказывала пристрастия к
подобным вещам. Теперь же она, по-видимому, осталась недовольна, обнаружив в
ларчике только одну щетку для волос из черного дерева и маленький костяной
гребень. Она даже досадливо поворчала, что нет возможности нагреть щипцы для
завивки! С начала поисков темные волосы Лиане отросли, но до плеч все-таки
не доходили.
на Суан, та ведь умела следить за своим языком; что же еще делать, сидя под
замком и жарясь заживо! А ведь еще и суд этот скоро!.. Повесят или прилюдно
выпорют. Ну и выбор! - Решила кого- нибудь охмурить?
воплощенные умение и деловитость - удивила ее своим ответом.
в зеркальце, Лиане что-то делала с ресницами. - И если я охмурю нужного
мужчину, то, может, нам не понадобится тревожиться о порке или о чем-то
подобном. По крайней мере, я добьюсь приговора помягче.
замерла. Для нее это было все равно что услышать от совы, что та
вознамерилась стать колибри, но Суан просто села, обернувшись к Лиане, и
ровным голосом спросила:
тут же призналась бы во всех давно забытых проступках. Когда Суан так
смотрит на тебя, немедля приседаешь в реверансе и несешься исполнять
веленное, даже не успев толком уразуметь приказа. По большей части и на
Логайна ее взгляд действовал точно так же. Разве что он реверанса не делал.
тщательно изучила результат в маленьком зеркальце. Потом кинула взгляд на
Суан и. словно не замечая ее взора, ответила своим обычным веским
Так вот, однажды я была свидетельницей тому, как она задурила голову
салдэйскому лорду и он дал ей на откуп годовой запас леса за половину той
суммы, которую хотел получить. И сомневаюсь, чтобы он понял, что случилось,
пока не вернулся домой. Да и тогда вряд ли что до него дошло: позже он
прислал матери браслет из лунного камня. Доманийским женщинам молва многое
зазря приписывает: такую славу им создали гадкими сплетнями высокомерные и
назойливые фаты, но кое-что мы умеем. Естественно, мать и тетушки и меня
кое-чему научили, вместе с сестрами и кузинами. - Оглядев себя, Лиане
покачала головой и со вздохом вернулась к прерванному занятию. - Но боюсь, к
четырнадцати годам я здорово вымахала. Острые коленки и локти - точно
выросший слишком быстро жеребенок. И вскоре после того, как я смогла пройти
по комнате, ни разу не споткнувшись, я узнала... - Лиане глубоко вдохнула, -
...что жизнь сулит мне нечто иное, чем купеческая стезя. А отныне и эта
дорога для меня оборвалась. Пора, пожалуй, воспользоваться тем, чему меня
научили столько лет назад. Обстоятельства такие, что лучшего места или
времени не придумаешь.
взор:
чем-то заменить... то, чего больше нет. Ты сама мне твердила: в этом
единственная надежда выжить. Для меня месть не так значима. Я понимаю, тебе
она необходима, и ты, наверное, права, но помоги мне Свет, и мести, и общего
дела мне недостанет! Я не могу заставить себя всецело отдаться этому.
Наверное, для меня все слишком поздно. С тобой я останусь, но этого для меня
мало.
шкатулку, хотя в движениях ее было больше резкости и силы, чем требуется. От
Лиане исходил слабый, еле уловимый аромат роз.
надо убить праздные минуты. Может, стать той, кем я рождена, для меня будет
достаточно. Просто не знаю. Мысль эта не нова - мне всегда хотелось походить
на мою мать и тетушек. Уже взрослой я порой мечтала об этом. - Грусть
набежала на лицо Лиане, и последние вещицы она уложила в ларчик с большей
аккуратностью. - Я, похоже, все время представляла себе, что притворяюсь
кем-то другим. Так и носила маску, пока она не стала второй натурой. Нужно
было делать непростую работу, куда важнее, чем торговля. А ко времени, когда
я поняла, что есть иной путь, которым я тем не менее могла идти, маска так
крепко пристала к лицу, что не отдерешь. Ладно, теперь с этим кончено, и
маска спадает. Неделю назад я даже подумывала, не начать ли практиковаться
на Логайне. Но опыта у меня кот наплакал, а он, по-моему, из тех, кто слышит
в твоих словах больше обещаний, чем ты намерена предложить, и такие, как он,
сразу требуют их исполнения. - На губах Лиане вдруг появилась легкая улыбка.
- Матушка всегда говаривала: если дело дошло до этого, значит, ты крупно
просчиталась. А коли отступать уже некуда, есть два варианта: либо плюнуть
на всякое достоинство и дать деру, либо платить и считать случившееся уроком
для себя. - Улыбка стала совсем шаловливой. - А тетушка Рисара говорила:
плати и получай удовольствие.
Совсем другая женщина! Так говорить о... Девушка не верила своим ушам.
Кстати, вид у Лиане и вправду изменился. Она немало повозилась со щеточками
и пуховками, а на лице ее Мин не видела и намека на румяна или пудру. Однако
губы Лиане казались полнее, скулы - выше, глаза - больше. Она и без того
была миловидной, а теперь стала красивее раз
она. - Что тогда?
ответила абсолютно спокойным
тишина. Ответить Суан не дали. Но если она и хотела ответить, то Мин многое
бы отдала, чтобы услышать ее ответ. За дверью загремела цепь, брякнул замок.
Мин вскочила одним прыжком, жалея, что с ней нет ее доброго поясного ножа.
Что за глупость, подумала она. От ножа бед было бы еще больше. Я же не
какой-то там герой из сказаний. Даже если я брошусь на стражника...
длинный кожаный жилет. Да-а, на такого молодой женщине не напасть, даже с
ножом. А то и с топором. Он был широк и плотен. Немногие оставшиеся на
голове волосы были седы, но выглядел мужчина крепким, как старый дубовый
пень.
пойдете, или вас тащить, как мешки с овсом? Так или иначе, идти придется, а
мне как-то лень волочить вас по такой жарище.
крепко сбитых, хоть и не столь рослых.
все зашагали по пыльной земляной улице. Ладонь лысоватого мужчины, будто
кандалы, обхватила локоть Мин. Стоило столько бегать, горько подумала
девушка. Мелькнула мысль пнуть стража по лодыжке - проверить, не ослабит ли
тот хватку, но вид у крепыша был столь суровый и уверенный, что Мин
заподозрила: скорей всего, она себе ногу отобьет, а остаток пути ее попросту
проволокут.
непонятные жесты, губы ее беззвучно шевелились, будто она повторяла, что
хочет сказать, но то и дело качала головой и начинала заново. Суан тоже была
задумчива, но встревоженно хмурилась, даже губу покусывала - никогда прежде
она так не волновалась, по крайней мере внешне. В общем, обе ее спутницы
с тяжелыми балками, - и Мин совсем пала духом. У стены стоял Адмер Ним,
окруженный полудюжиной таких же дюжих братцев и кузенов с женами, все в
лучших куртках и передниках. Под опухшим глазом достойного селянина
наливался желтизной синяк. Фермеры глядели на трех арестанток со смешанным
чувством гнева и удовлетворения, отчего у Мин похолодело в животе. Вдобавок,
что еще хуже, взоры фермерских женок горели неприкрытой ненавистью. Вдоль
остальных стен в шесть рядов выстроились селяне. Судя по одежде, их оторвали
от обыденных трудов. На кузнеце кожаный фартук, у женщин закатаны рукава,
руки в муке. И стар и млад, от стариков до немногих детишек, приглушенно
переговаривались, отчего в зале висел негромкий гул. На трех женщин все
смотрели с жадным огоньком в глазах. Наверное, большего возбуждения в
Корийских Ключах испокон веку не бывало. Однажды Мин довелось видеть толпу в
схожем настроении - на казни.
Коренастый мужчина с грубовато-добродушным лицом и обильно тронутыми сединой
волосами сидел лицом к пленницам, сложив руки на столе. Темно-зеленый
шелковый кафтан отличало изящество покроя. Рядом с лордом стояла стройная
женщина примерно тех же лет, что и он. На ней было великолепное серое
шерстяное платье, вышитое по вороту белыми цветами. Наверно, решила Мин, это
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Майер Стефани