Чтение 71–й страницы книги ~Плеск звездных морей~

Что-то непонятное творилось у меня с горлом. Прямо не
продохнуть. И щеки стали мокрые. Что это - уж не плачу ли
я?!

Черт!

Корабль простоит здесь всю ночь, он стартует ранним ут-
ром, есть еще время кинуться на космодром...

...Ранним утром я вышел из дому в рассеянный голубой свет
купола, так умело имитирующий солнечный. Сабина спала или
притворилась спящей, когда я заглянул к ней. Наверное, ду-
лась на меня за то, что вчера я застрял на космодроме и не
пошел с ней купаться.

Обычно по утрам мы вместе ходили в бассейн, я учил ее
плавать.

Сегодня пришлось идти одному.

Народу в бассейне почти не было в этот ранний час. Я за-
лез на верхнюю площадку трамплина. Высоко подпрыгнул, сог-
нулся, выпрямился в полете и вошел в воду под прямым углом.
Зашумело в ушах. Я коснулся пальцами дна, оттолкнулся.
Чья-то нога скользнула по моему плечу, когда я выныривал на
поверхность. Я увидел широко расставленные светло-карие гла-
за, вздернутый нос, мимолетную улыбку. Это была та самая де-
вушка, из соседнего дома. Должно быть, она послала мне мен-
то, извинилась. Сильно выбрасывая руки, поплыла в сторону.

Потом я увидел ее, сидящую на краю бассейна. Она стара-
тельно выжимала красную шапочку, ее волосы, распущенные по
плечам, отливали тусклым золотом. Никогда я не видел таких
длинных волос.

Я поднялся по лесенке и сел рядом с ней. Девушка посмот-
рела на меня спокойным, ясным взглядом.

- Как тебя зовут? - спросил я.

- Олив, - ответила она низким медленным голосом.

Олив... Ну и имя!

Я молчал, не зная, о чем еще с ней говорить. Девушка,
склонив голову, принялась заплетать косу. Ловко она это де-
лала, сильные пальцы так и мелькали в струящемся золоте во-
лос.

- А тебе твое имя не нравится? - спросила вдруг она.

- С чего ты взяла?

- "С чего ты взяла", - медленно повторила Олив, как бы
вслушиваясь в эти обыкновенные, на мой взгляд, слова. - Тебя
зовут Алексей, но ты называешь себя Улисс.

- Каждый имеет право изменить родительское имя. Послушай,
Олив, научи меня вашей менто-системе.

На ее лице отразилось недоумение.

- Как можно этому научить? Разве ты не здесь родился?

- Да, но... видишь ли, я много лет провел на Земле.

- Знаю, - сказала она. И, помолчав, задумчиво добавила: -
Если хочешь, будем просто разговаривать, и, может быть, ты
сам научишься... дливенно...

"Дливенно" - это что же, "постепенно" на местном диалекте
интерлинга?" - подумал я.

- Хорошо, - сказал я, - будем каждый день разговаривать.

Олив кончила заплетать косу, движением головы откинула ее
за спину. Ладони ее теперь лежали на краю бассейна. Она по-
болтала крепкими ногами.

- На Плато Спутника начинается слант, - сказала она, - и
я уеду туда.

- Ты работаешь на комбайне?

- Да.

- И долго ты пробудешь на Плато Спутника?

- Долго... если не налетит новый теплон.

- А ты не боишься черных теплонов?

Олив пожала плечами. Кажется, ее удивил мой вопрос. Она
стремительно поднялась.

- Пойду, - сказала она. Однако постояла еще немного. -
Если хочешь, я буду называть тебя Улисс.

- Не надо. Олив. Мое имя - Алексей.

- Алексей, - повторила она. - Твоя мать говорила, что ты,
наверное, скоро опять улетишь туда.

- Нет, - сказал я, поднимаясь. - Нет, Олив, никуда я не
улечу.

Авиаконструкторское бюро занимало целый дом на главной
улице Венерополиса. Рэй Тудор встретил меня приветливо -
насколько это было возможно для человека, не совсем, не до
конца, что ли, понимающего другого человека.

Когда-то, в детстве, мы были друзьями и наши отцы тоже.
Потом наши дороги разошлись - настолько, что теперь было
совсем не просто сойтись снова. Однажды я спросил Рэя, часто
бывавшего у нас в доме, как поживает его отец, Симон Тудор.
"Он попал в черный теплон и погиб", - коротко ответил Рэй.

Теперь он водил меня по комнатам, в которых работали
конструкторы, а также автоматы-вычислители и детплировщики
обычного типа. Длинный, ярко освещенный зал был уставлен
вдоль стен моделями самолетов. Эю было понятное мне дело, я
осматривал модели и внимательно слушал краткие пояснения
Рэя, иногда переспрашивая незнакомое слово.

Постепенно или, лучше сказать, дливенно вырисовывалась
передо мной такая картина.

Для Венеры с ее бешеной атмосферой транспортная авиация
куда важнее, чем для Земли. Тут вечно стоит задача: как мож-
но скорее попасть из любой точки в любую другую. Ну, это я и
сам знал.

Самолеты земного типа не очень подходили для местных ус-
ловий. Здесь был нужен особый самолет - скоростной и в то же
время необычайно прочный, способный выдержать неожиданное
нападение дикой стихии. Ведь вихри на Венере возникают с та-
кой стремительностью, что метеослужба не всегда успевает их
предусмотреть и уж тем более предупредить летчиков.

С Земли, оттуда, как говорили примары, доставляли самоле-
ты для Венеры в разобранном виде. Здесь шла сборка, испыта-
ния, облеты. Это были реактивки с конверторными подвесками
двигателей - чтобы машина могла взлетать и садиться по вер-
тикали и зависать в воздухе. Их делали из лучших материалов
с прочностной анизотропией, ориентированной по полям наи-
больших напряжений. Но что это были за машины! Крепления
продольные, крепления поперечные, диагональные - сплошные
крепления. Я покачивал головой, разглядывая последние моде-
ли. Для полезного груза в них места почти не оста-
валось.

- Крепления мы добавляем сами, - говорил Рэй. - В ундре-
лах иначе летать невозможно.

И это было понятно. Полярная область сравнительно спокой-
на, хотя и ее иногда обжигает яростное дыхание теплонов. Но
чем дальше проникали примары в низкие широты, тем больше
сталкивались с преградой, казавшейся непреодолимой.

На Венере вихри бывают разные. Тепловой вихрь, когда ат-
мосфера почти неподвижна, а температура скачкообразно нарас-
тает до максимума. Химические бури, когда так же прихотливо
меняется состав атмосферы. Электрические тайфуны, когда вок-
руг самолета бушует сплошная, невероятно разветвленная мол-
ния. Но все это игрушка по сравнению с черным теплоном, би-
чом Венеры. Не выразить словами его чудовищной силы. Он сжи-
гает все на своем пути. И даже если самолет проходит на поч-
тительном расстоянии от его фронта, теплой делает все, чтобы
разъесть корпус, размагнитить приборы, знакопеременной виб-
рацией истомить металл-и одновременно смять психику летчика,
застлать ему глаза чернотой и ужасом, разрушить единство че-
ловека с машиной...

- Сядь сюда, - сказал Рэй. - Сейчас я покажу, что мы де-
лаем.

Он включил проектор. На экране возникло снятое сверху
всхолмленное плато, окаймленное с севера грядой невысоких
гор. Это было Плато Сгоревшего Спутника, желтое море кустар-
ника заливало его, уходило к горизонту. Я знал, что почва
там необычайно плодородна и столь же необычайно перспективны
опыты с мутациями растений, начатые там агротехниками.

Поплыли полосы серого тумана - предвестника теплона. Я
увидел, как комбайны все разом повернули и помчались на се-
вер, как люди в скафандрах спешили к самолетам...

Экран совсем помутнел. Потом возникла черная выжженная
равнина под бурым клубящимся небом. Так выглядело Плато пос-
ле теплона. Но таким оно оставалось недолго. Уцелевшие корни
растений выбрасывали новые побеги, и уже спустя десять-две-
надцать суток снова плескалось, уходя к горизонту, желтое
море. Это был слант - воскрешение растительности, венерианс-
кое чудо.

Рэй вставил в проектор новую пленку. Теперь я увидел, как
надвигается теплой - сперва далекая черная полоска; она