истинном языке, которому не надо звуков.
волей, они забыли, кто им подарил жизнь.
индивидуальность, они получают право на собственную судьбу.
которые тебя не касаются. Ты нe относишься к нашему миру, и не тебе судить о
законах, которые я здесь устанавливаю.
в дела моего мира. Ты творишь зло повсюду.
семена зла.
подчиняться твоим законам и твоим правилам!
сконцентрированной воли стены стеклянной тюрьмы стали раздвигаться, пока не
лопнули. Их сверкающие осколки разлетелись в черной пустоте, а он летел
сквозь нее, и вслед ему неслись раскаты издевательского хохота.
открыл глаза и увидел, что из лопнувшего трубопровода над его головой
сочится вода. Тускло горели лампы аварийного освещения, в кабине танка
стояла непривычная тишина - не работал ни один двигатель.
поднялся на ноги и увидел, что страховочные ремни кресел не выдержали удара,
а оба его спутника лежали на полу без сознания. Он достал медиатор и оказал
Глену первую помощь. Убедившись в том, что у Джона нет серьезных
повреждений, он решил не торопиться приводить его в чувство.
неподвижного Джона, очевидно, стараясь вспомнить, что произошло. В конце
концов, он спросил:
его связать, пока он не пришел в себя?
всех, и Олег знал, что если бы не транквилизаторы, введенные медиатором, он
бы еще долго не мог двигаться.
что делать дальше.
серьезных повреждений. Значит, надо снять оружие, какое сможем унести, и
уходить.
тело Джона, Глен проворчал: - Здесь этих сюрпризов не меньше. Мы должны
сделать так, чтобы в его распоряжении не осталось современного оружия, с ним
он тут может черт знает что натворить.
оружие у него будет в любом случае.
немало времени. Вряд ли он станет нас преследовать, особенно если будет
знать, что у нас есть станер.
знать, кто бы из нас не свихнулся на его месте), но он нам не враг.
сожаления стал готовиться покинуть танк.
Олег все время помнил о том, что для сил, которые им здесь противостояли,
танк не более чем очередная игрушка. Так что не имело особенного значения,
останутся они внутри или пойдут дальше пешком.
наружу. Перевернутый танк лежал на боку, и плоскость борта, на которой они
теперь стояли, возвышалась над обожженной взрывом поверхностью планеты
метров на двадцать.
пустынный пейзаж, в котором ничто, кроме огромной воронки, не напоминало о
недавней схватке.
Разряды стайера не вызывают наведенной радиации. Не понимаю, куда делись
останки этого рыцаря? Такая огромная масса не могла аннигилировать
полностью. Я не вижу ни одного обломка - Может, масса не соответствовала
объему?
Раскаленная взрывом поверхность камня излучала дополнительное тепло.
работала в аварийном режиме, и бортовой компьютер отказывался принимать
команды, не связанные с жизнеобеспечением машины.
стальную дверь.
словно ничего не случилось, и заверещал на своем птичьем языке.
Пандорцев составляет телепатия. За последнее время я стал лучше слышать язык
чужого сознания. Не сомневаюсь, что о Джоне Крипе позаботится. Мы можем идти
дальше.
ним, в последний раз обернулся: - Думаешь, Джон сможет вновь заставить
машину двигаться?
механизмов. Почва там твердая, и подкоп вряд ли получится, но если Пандорцы
ему помогут, он с этим справится.
изменившейся обстановке. Дыхание огненного озера с каждой минутой ощущалось
все сильнее, в конце концов жара стала невыносимой, и им пришлось достать из
рюкзаков защитные костюмы. Идти теперь стало еще труднее, зато высокая
наружная температура не могла проникнуть сквозь теплонепроницаемый материал
костюма.
оттенок. Появились вулканические трещины, в бездонной глубине которых
просвечивала красноватым недобрым огнем расплавленная лава. От нее на
поверхность поднимались густые клубы ядовитых испарений.
возможность двигаться и дышать в окружавшей их раскаленной ядовитой
атмосфере.
снабжены системой жизнеобеспечения. Олег понимал, что довольно скоро им
придется остановиться и снять шлемы, чтобы напиться.
- все зависело от концентрации ядовитых паров и от того, как высоко
поднимется столбик наружного термометра. Сейчас приборы сообщали, что
человек может провести в окружающей среде, не нанося себе существенного
вреда, не более двадцати минут. Но с каждым шагом, приближавшим их к озеру,
ситуация постепенно ухудшалась.
Однако механический звук динамика внушал Олегу необъяснимое отвращение.
полном молчании почти восемь километров, пока жажда не стала совершенно
нестерпимой и не вынудила их остановиться.
пить придется с максимальной скоростью, на которую они способны.
протолкнуть внутрь себя вместе с глотком воды из фляги, к его удивлению, не
вызвал ожога, и он, не поверив себе, еще раз взглянул на термометр.
чувствовать, как в паровозной топке!
чувствую никаких посторонних запахов. Может быть, они стали такими сильными,
что перешли порог нашего восприятия?
Дальше попробуем идти без костюмов, пока это возможно. Сколько нам еще
осталось?
не случится.
ночлег.
смазались, с их вершин посыпались камни, и глухой рокочущий звук очередного
подземного толчка прокатился по равнине.
чистым, в нем не было никаких запахов. В безжизненном пейзаже ничего не
менялось.