вам ночлег. Живите у нас сколько пожелаете. Я пошлю слуг за вашим конем и
поклажей.
за стол, он схватил кубок с вином.
вольном воздухе.
будто вам явился ангел. Еще говорят, что только чудо помогло вам в схватке
с врагом.
Лоренцо. Затем добавил скороговоркой: - Не один Бог ниспослал нам победу,
несомненно, Святой Георгий и мой Святой заступник придали мне сил. Я
возжег множество свечей в их честь и намерен основать аббатство, когда
одержу окончательную победу над врагами.
его работу", - подумал Эверард.
других. Действительно, во время сражения нетрудно утратить чувство
реальности. Наверно, ваш собственный опыт научил вас отметать подобные
преувеличения.
воля Господня пресекла их затею. А почему вы так настойчиво расспрашиваете
об этом?
паломничество, я особое внимание уделяю всевозможным знамениям - с небес
или из преисподней. - Он внутренне собрался, выпил залпом вино и изобразил
усмешку. - В основном потому, что мне, как солдату, интересно все,
происходившее там. Это ведь была необычная битва.
момент, когда опустил копье и пришпорил коня, завидев знамена принца. -
Лоренцо перекрестился. - В остальном все было как обычно - шум и крики,
неразбериха, ни мгновения, чтобы оглядеться вокруг или задуматься о своей
судьбе. Завтра я с радостью поведаю вам обо всем, что сохранила память о
тех событиях. - Он улыбнулся. - Но не сейчас. История эта уже набила мне
оскомину. На самом деле я бы предпочел поговорить о том, что нам следует
предпринять в дальнейшем.
пока герр Манфред с огорчением не решит, что долг зовет его на родину в
Саксонию. Быть может, я подберусь к кому-то, кто явился сюда из другого
времени и вторгся в судьбу истории. Хотя уверенности нет", - подумал
Эверард.
Сипонто по побережью Адриатического моря, кучкой стояли домики, которые и
составляли деревушку Риньяно. Рассветное солнце, низко поднявшись над
сжатыми полями, лесами и садами, тронутыми увяданием, затушевало дымкой
горизонты Северной Апулии. Воздух был прохладен и неподвижен. Знамена в
лагерях противников поникли, палатки провисли от влаги.
Дым от нескольких костров столбами уходил в небо. Скрежет, бряцанье
оружия, крики готовящихся к битве воинов заполняли ночь.
Единственным, кто пытался предотвратить кровопролитие, был Бернар, всеми
почитаемый аббат монастыря в Клерво. Однако Райнальф, распаленный жаждой
мести, настаивал на сражении, а Роджер был упоен одержанными победами.
Бернар к тому же принадлежал к сторонникам папы Иннокентия.
в раскрытую ладонь.
и черты лица Роджера, обрамленного черной бородой, но глаза его сияли
голубизной, как у викингов. Король взглянул на человека, который делил с
ним шатер и развлекал его рассказами перед сном, когда дневные дела были
завершены.
Роджер. - Думаю, что джинн вроде тебя... Боишься, что святой отец загонит
тебя назад в бутылку?
донышке.
сложением, но его спутник был еще крепче. Хотя он удивлял короля не только
статью.
лет назад покинул Англию в поисках счастья. Подобно многим
соотечественникам со временем он оказался в варяжской страже
константинопольского императора, сражался с печенегскими варварами, но,
будучи католиком, утратил пыл, когда византийцы двинулись на владения
крестоносцев. Уйдя со службы с увесистым кошельком заработанных и добытых
денег, он продвигался на запад, пока не высадился в Бари, неподалеку
отсюда. Некоторое время провел в этих местах, предаваясь развлечениям.
Услышал много рассказов о короле Роджере, третьего сына которого -
Танкреда - назначили правителем города. Когда Роджер, усмирив мятежи в
Кампанье и Неаполе, пересек Апеннины, Мэнсон отправился навстречу армии
короля, чтобы предложить ему свой меч.
привлек королевское внимание не столько своим удивительным ростом, сколько
способностью о многом рассказывать, особенно о Восточной империи. Полвека
назад дядя Роджера, Робер Жискар, стоял почти у ворот Константинополя, но
ход событий изменили греки и их союзники венецианцы. Дом Отвилей, подобно
другим в Западной Европе, все еще тешил себя амбициями.
недоумение, и вообще он нес в себе какую-то тайну, словно его терзали
тайные грехи или печаль.
мной?
началом вашего сына, герцога Апулии, - сказал скиталец.
переключилось на что-то другое.
отлучение, люди на рассвете молились. Слова молитв прорывались сквозь
команды, шутки, вопли на полудюжине языков. Знаменосцы размахивали
штандартами, указывая места построения. Вооруженные люди шумно
проталкивались к своим позициям, изготовив к бою обнаженные копья и
топоры. Лучники и пращники уступали им дорогу - стрелки пока еще не стали
главной силой в пехоте. Кони ржали, сверкали кольчуги, копья колыхались,
как тростник в бурю. Войско было довольно пестрым: норманны, местные
сицилийцы, жители Ломбардии и уроженцы других областей, французы и прочие
задиристые парни из доброй половины Европы. В белых летящих одеяниях
поверх доспехов, молчаливые, но с кипящей в груди страстью, застыли в
ожидании отряды сарацинов, вселяющие страх в противника.
чистом поле и жили там, пока король не призвал Эверарда после окончания
переговоров.
полагали окружающие - верховых лошадей, одну вьючную и боевого коня.
Последний оказался громадным животным - он ржал, вскидывая голову, и мерно
печатал копытами шаг, заглушая звуки труб.
рискованно. Заваруха будет почище, чем с индейцами.
на антигравах темпороллеры Патруля. Патрульные наблюдали за полем битвы с
помощью оптических приборов, при помощи которых можно было сосчитать даже
капельки пота на лице человека.
охотитесь? Тихо так, незаметно, парализатором?
Мы и так слишком рискуем.
помощнику. Нельзя рассчитывать, что рядовой агент, которого в экстренном
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Майер Стефани
Шилова Юлия