рассудок: Саша постоянно говорил ему о том, чтобы он был как можно
осторожней, в то время как рука Черневога все время удерживала повод в его
руках, а он сам прислонялся к нему, чувствуя тепло и покой, и уговаривал
себя, что все это было сплошной ложью.
побаивается твоей жены, он все-таки побаивается ее, а также побаивается и
призрака старика, которого, как я думаю, он все-таки нашел. Он очень
боится за твою жену, Петр Ильич, по крайней мере потому, что она попала в
такую ловушку, из которой он не в силах вытащить ее. Пожалуй, этого не
смогу сделать и я. И он очень обеспокоен тем, что ты переживаешь за нее, и
хочет, чтобы я поберег тебя и удержал от встречи с ней.
надеюсь, что он останется при этом жив. Я действительно хочу этого, потому
что мне интересно знать, с чем именно он столкнулся. Не может быть и речи
о том, что мы должны пытаться оказать какую-то помощь твоей жене, не
говоря уже о том, чтобы пожертвовать чем-то.
сказать что-то подобное, даже если в нем и содержалась хоть какая-то
логика, даже если бы это выглядело так, будто Саша и на самом деле
отправился помогать Ивешке, оставив своего друга в полном неведении об
этом, даже в этом случае не было никаких причин верить Черневогу
настолько, чтобы сообщать ему о своих намерениях.
как раз это самое он только что и сделал. Черневог постоянно врал ему, и
Петр только молил Бога, что он не причинил Саше большей беды, чем та, в
которой он уже оказался.
меня. Она исходит даже не от твоей жены, если это хоть как-то успокоит и
облегчит тебя.
только что услышал. Он ненавидел Черневога за то, что тот сказал ему это,
он думал только о том, как снести ему голову, если для этого он мог бы
двинуть хотя бы пальцем.
нежного отношения к ней, а любила только мышей.
читал. Он даже не почувствовал никакого предупреждения и не проявил
настороженности. Просто он вдруг ощутил присутствие Петра... Саша, не
моргнув глазом, тут же подумал о том, что без помощи волшебства Петр
никогда бы не смог привлечь его внимания, а волшебство никак не могло
участвовать здесь без посторонней помощи.
Черневог интересуется им.
Черневогу слишком много всего, что прочитал, и особенно ту часть, где
говорилось о ребенке. Он подумал об этой новости так, будто рассуждал с
Петром, и не задумывался над тем, что все могло быть иначе. Оказалось, что
все это время он беседовал с Черневогом, и теперь спрашивал самого себя,
что же все-таки он сделал и на какие соглашения мог теперь пойти.
прежде всего пытайся не принимать то, что может предложить водяной: он
большой мастер лишь подсылать оборотней, но есть вещи более серьезные и
недоступные для него".
просто проглотят его, чтобы добраться до тебя. И если ты собираешься
прибегнуть к волшебству, мой молодой друг, то отбрось всякую скромность и
имей дело только с реальной силой... например, со мной".
так, что можно было бы увидеть его улыбку: "В конце концов, если ты
думаешь, что я сукин сын, то что же ты скажешь о моих соперниках?"
только помни, что у нас с тобой есть по крайней мере один общий интерес.
Разве ты не хочешь, чтобы Петр освободился от меня? Я непременно хотел бы
обсудить с тобой и это".
на расстоянии. Я еще не готов, чтобы вступать в соглашение с кем бы то ни
было. Береги Петра, слышишь? И не позволяй ему отправиться следом за
мной".
возможности бросился бы к Ивешке. Он и сам точно так же переживал за нее и
беспокоился о ней...
мой хозяин. Он, скорее всего, работает сам на себя. Я имел с ним дело лишь
один раз, и вполне естественно, что у него был при этом свой интерес, но
как далеко этот его интерес распространяется и может ли он включать
кого-то еще... Прими от меня урок, юный друг: никогда не проси помощи у
прислуги".
повернулся и с бьющимся сердцем вгляделся в темноту. Он очень испугался,
решив, что это мог быть призрак Ууламетса, подслушивающий в темноте его
мысли.
и Петра, с которым постоянно враждовал.
на отдельные части, которые закружились перед ним как мозаика, вызывая то
воспоминания о доме, то о молниях, то он вдруг видел перед собой водяного,
то кучу грязных костей и лужу, покрытую сорной травой, сквозь которую
проступала лишь тьма, бесконечно глубокая тьма, где лишь безумными
голосами звучало эхо. Он почувствовал, как его колени стукнулись о палубу,
а стены кладовки ускользают из-под его рук. Он ощущал себя на лодке,
плавающей то взад то вперед поперек реки, а вокруг было множество
странствующих людей, среди которых он норовил затеряться и сбежать от
того, что преследовало его на реке...
друга, пронзительно взывая к его вниманию. Но он хотел лишь найти себя,
только себя, и поэтому сел, подобрав под себя ноги и зажав руками уши,
ухватился за то, что все еще было Сашей Мисаровым, едва-едва осознающим,
откуда и куда он попал, а самое главное, почему.
раздробленных воспоминаний спало, он подумал, что... Черневог был прав,
когда говорил, что сделка должна заключаться лишь с тем, кто владеет
настоящей силой, имея в виду себя.
посетивший его, разложил все куски его воспоминаний в нужном порядке, так,
как он запомнил их: дом Маленки, Драга, дом у реки...
порядок, с яростью разбрасывая все кусочки в разные стороны, вызывая у
него лишь новые приступы страха... И он закричал, прямо в этот нестихавший
ветер:
помочь мне, и черт возьми, что же я должен делать?
ударил в лицо, а затем повторял и повторял свои удары. Саша почувствовал
холод и подступавшую с каждым ударом слабость.
самый грабеж, которым Саша занимался в лесу, вытягивая силы у деревьев,
тот же, которым занималась русалка, вытягивая жизнь из своих жертв. Он
пожелал, чтобы это прекратилось, но почувствовал лишь, как холод проникает
все глубже и глубже, пока его челюсти не сомкнулись, зубы начали стучать,
а пламя светильника отбрасывало на палубу дико мечущиеся под завывавшим
ветром тени.
это!
порывами ветра.
ослабевших руках, изо всех сил прижимая к коленям и судорожно наклоняя к
свету. Ветер перевернул очередную страницу, и трепещущее пламя рассыпало
вокруг легкие быстрые тени.
решение, но вокруг постоянно что-то происходит ужасное. Мне все время
снится вода. Я все время вижу воду и чувствую, что меня кто-то зовет.
Кто-то хочет меня. По крайней мере, сейчас я спокойна за Петра, который
пока находится в безопасности. Но время, когда беда коснется его, так
близко, что для меня остается единственный выход: я должна пойти и
остановить это сама..."
рук, а тем временем ветер потихоньку замирал. Он уже едва удерживал книгу
замерзающими пальцами, и первое слово, на котором в этот момент
остановились его глаза было: