на алтаре высокий тонкий голос выкрикивал приказы или заклинания, а,
может, и то, и другое, призывая своих настоящих бойцов. На фоне костра я
увидел Волков, собиравшихся на его зов, передавая друг другу мечи и другое
оружие, которое они, видимо, припрятали рядом на случай неприятностей.
была рукоятка. Конечно! Эти паршивые ублюдки - они забрали его! Заковали
меня в железо... отказали мне в роме... стащили мой меч... МОЙ МЕЧ... - я
им покажу, негодяям!
Я выдохнул его с дрожащим, бешеным свистом, тонким и острым, как звездный
свет. Пламя приникло к земле, воздух задрожал, люди бросились наземь и
зажали уши - а над алтарем что-то высоко подпрыгнуло в темноту, и вслед за
ним протянулась рука, унизанная драгоценностями, тщетно хватая пустоту.
Это была рука Дона Педро. Нечто повисло в ночи, бешено вращаясь вокруг
своей оси, как какой-то сбесившийся пропеллер, оно становилось все больше
- больше - ближе... до тех пор, пока я не почувствовал шлепок и
прикосновение шершавой акульей кожи к моей ладони, а потом -
восхитительную тяжесть. Я поднял руку вверх и взревел от восторга - и тут
я увидел покрывавшую его запекшуюся кровь. Ах, маленький мерзавец! Так он
устроил эту бойню своим вонючим жертвам моим мечом...
уже начинала пробиваться сквозь толпу, но мой крик остановил их на
полпути. Позади меня я смутно слышал протестующий голос Джипа,
обращавшегося к Стрижу, развязывая его путы:
вернуть его, слышишь, ты, проклятый старый стервятник! Не то, если Дон
Педро не разделается с тобой, клянусь Богом, это сделаю я!
сам! Единственное, на что Дон Педро никогда бы не поставил, это на то, что
у этого идиота-мальчишки достанет смелости, чтобы попытаться убить себя!
Как я того и хотел! Только он попытался это сделать в нужный момент -
когда они вызывали ЛОА! Проливая при этом кровь других - а он пролил
собственную! Да еще чтобы помочь другим, не себе! Не бывает жертвы сильнее
этой - нет жертвы более великой, чем собственная жизнь!
И свободным от Дона Педро! Да еще какой ЛОА! Все, что я сделал, - это
завершил дело, то есть задержал Его, и быстро. А теперь вытащи меня
отсюда! Вытащи нас всех! Ты что, хочешь, чтобы тебя захватило то, что
надвигается? Ты хоть знаешь, кто Он?
Педро пронзительно орал на них. Но они, похоже, не очень рвались в бой.
которых я не слышал. - Тот ЛОА, который с радостью укоренится именно в
таком разуме, как у него! Огун Феррай - Повелитель Железа, Повелитель
Кузнецов - и, стало быть, промышленности, коммерции и всей этой суеты!
Даже политики! Огун, Дающий Прибыль! Огун, Приносящий Успех!
ОГУН? Но ведь он еще не весь...
выпустить Его, вызвать другую Его ипостась? Ты хочешь, чтобы тебя тоже
прихватило, когда я стану это делать? Забудь о мальчишке - вытаскивай меня
отсюда! Спасайся сам!
больше. Ле Стриж зарычал от смеха:
пальцы в рисунок и запел:
к этому веверу, что-то претенциозное, огромный гребень, похожий на меч,
обрамленный двумя знаменами, позади - звезды...
землей, словно какое-то насекомое формировалось в своем коконе. Но оно еще
не было готово вырваться наружу...
вдруг почувствовал себя неуверенно. Я огляделся. Волки теперь зашевелились
и собирались напасть всерьез. Стриж бешено тряс головой, с удвоенной силой
возобновил свое пение - и тут их прорезал хриплый смех. Это была Молл, ее
путы были разрезаны, и Клэр стояла рядом, стараясь поддержать ее. Но Молл
не могла стоять и упала на колени, прямо у края рисунка. Ей удалось
бросить презрительный взгляд на Стрижа:
позабыл? С тебя станется, колдун и безбожник ты и есть! - Темная кровь
снова заструилась из раны на ее голове, но она протянула дрожащие пальцы,
истерзанные в кровь ее путами, и отчаянным усилием стала чертить линии,
пересекавшие знамена.
Христианские кресты?
дали Ему и христианское имя! Имя святого! - Дыхание с шумом вырывалось из
груди Молл, пока она смотрела, как Клэр заканчивает рисунок. Что-то
сдвинулось, побалансировало на краю - и уверенно скользнуло на свое место.
- А теперь пусть Дон Педро услышит его и дрожит! Ибо это боевой клич его
собственного народа, который он предал! Сен-Жак, Великий Святой Иаков...
боевой славы. Я был мечом, пламенем, всадником на крылатом коне, я был
изображением, стоявшим в витрине Фредерика; я был заостренным железом и
всем тем, что оно могло сотворить, и я был не расположен ждать. Я с
торжеством поманил согнутым пальцем приближавшихся Волков: - Vin'donc,
foutues! - крикнул я. - Loup-garous depouilles, ecouilles! - Давайте,
сукины дети! Шевелите задами! Идите оближите мой меч дочиста! Идите сюда,
дерьмовые трусливые овечьи пастухи!
прорвались сквозь толпу, я взмахнул оставшимся куском цепи над их
головами, как стальным хлыстом, так близко, что позорные ошейники
просвистели между их разноцветными волосами. Затем я позволил цепи
скользнуть змеей и обвиться вокруг моей руки и бросился на них сам. У них
не было времени выстроиться хоть в какой-то боевой порядок. Первого,
шедшего впереди, я поймал мощным ударом на уровне пояса и разрубил его
надвое, и пока его конечности еще дрожали, рикошетом снес головы двум
стоявшим позади. Один из них поднял щит, и я ударил по нему раз, другой,
третий, так быстро, что он не успел даже поднять меч, чтобы попытаться
парировать удар, - его прибило к земле, как гвоздь. При четвертом ударе
щит раскололся и вместе с ним - прятавшийся за ним Волк. Я отбросил его
под ноги остальным и зарычал от восторга, а потом бросился прямо на них -
это была настоящая бойня. Мечи разлетались, прежде чем дотрагивались до
меня, топоры ломались, не смея врубиться в меня, и повсюду разлетались
обломки оружия и останки Волков.
кричал Стриж:
(предводитель) (фр.)]
отбрасывая их через плечо на кончике меча, одного лягнул в живот,
перепрыгнул через него, когда он согнулся пополам, нацелился мощным ударом
на следующего, бросался, взмахивал, вонзал. Раздался громкий треск, и
что-то просвистело мимо меня. Один из поклонявшихся стоял на одном колене
и устанавливал на руке какое-то подобие пистолета. Я развернулся и побежал
прямо на него. Он еще раз нажал курок, но курок не сдвинулся с места, и
тут я напал на него. Вороненая сталь в душе остается железом.
напали на команду как раз в тот момент, когда освобождали от пут
последнего из них. Когда я повернулся к ним, один из них бросил мне в
голову топор; я протянул руку, поймал его и пошел на Волка с его же
топором. Все они попадали друг на друга, стараясь избежать моего удара. У
моих ног катался Пирс, сцепившись с чудовищным Волком, пытавшимся задушить
его. Я всунул топор в шарившую вокруг руку Пирса, перепрыгнул через них и
бросился на остальных, нанося мощные удары двумя руками. Теперь они
отскакивали при малейшем моем выпаде, но я был быстрее. Те, кто был
впереди, падали на тех, кто был сзади, и я резал их, как сплошную массу,
отгоняя назад, назад, в объятую ужасом толпу, оттесняя их к тому вонючему
алтарю. Сколько времени это продолжалось, не знаю, - бешеная музыка
рубящего металла, крики, вопли и режущие, колющие удары; и вдруг у меня не
осталось врагов. Ряды Волков дрогнули. Они, как сумасшедшие, разбежались
во всех направлениях, и оставшиеся последователи культа помчались за ними
- назад, к алтарю, ища укрытия у своего хозяина, или просто куда-то в
ночь. Я кричал им вслед - не знаю, что. Оскверненная земля вокруг меня
бурлила от тел, стонавших, дергавших ногами и извивавшихся, пока не