Спасите. До конца жизни помнить буду... Не оставляйте... Что
захотите дам, чего только захотите... Спасите, господин!
луку.
бороды, в которую можно бы наплевать. В голове кипело от
фантастических предположений касательно награды, которую мог
потребовать странный пришелец. Однако все, включая и право
ежедневных любовных игр с его молодой женой Златулиной,
казалось не столь страшным, как перспектива потерять воз, и, уж
конечно, не таким ужасным, как возможность оказаться на дне
поймы в качестве еще одного побелевшего скелета. Купеческая
привычка заставила его мгновенно произвести расчеты. Верховой,
хоть и не походил на привычного оборванца, бродягу или
мародера, каких после войны расплодилось на дорогах
тьма-тьмущая, не мог все же ни в коем разе быть и вельможей,
комесом или одним из зазнавшихся рыцарьков, слишком много
мнящих о себе и находивших удовольствие в том, чтобы сдирать
три шкуры с ближних. Йурга решил, что больше чем на двадцать
штук золота он не потянет. Однако натура торгаша удержала его
от того, чтобы назвать цену самому, и он ограничился лишь
бормотанием о благодарности до конца дней своих.
купец замолкнет, - дашь ли ты мне то, что я пожелаю?
раз утвердительно кивнул. Незнакомец, вопреки его ожиданиям, не
рассмеялся зловеще, а совсем даже наоборот, казалось, его вовсе
не обрадовала победа в переговорах. Наклонившись в седле, он
плюнул вниз и угрюмо проворчал:
тебя вытащить, хотя, как знать, не кончится ли все это скверно
для нас обоих. А если удастся, то взамен...
черном плаще, - что, вернувшись, застанешь дома, но чего
застать не ожидал. Обещаешь?
лучше - лезь снова под телегу. Солнце вот-вот сядет.
незнакомец носит за спиной на ремне, наискось пересекающем
грудь, меч. У него было туманное ощущение, что когда-то он уже
слышал о людях, именно так носящих оружие. Черная кожаная,
доходящая до бедер куртка с длинными манжетами, искрящимися от
серебристых набивок, могла указывать на жителя Новиграда или
его окрестностей, впрочем, мода на такую одежду в последнее
время вообще широко распространилась, особенно среди молодежи.
Однако молодым незнакомец не был наверняка.
покачивался на серебряной цепочке медальон. Под мышкой он
держал небольшой окованный сундучок и продолговатый сверток,
окутанный кожей и перехваченный ремнем.
увидел, что медальон изображает оскаленную клыкастую волчью
морду.
отойди. На другую сторону телеги. Не высовывайся оттуда и сиди
смирно. Мне надо недолго побыть одному.
не хотел смотреть, что делает незнакомец по другую сторону
телеги, а тем более глядеть на кости, валяющиеся на дне
высохшего русла. Поэтому рассматривал собственные башмаки и
зеленые звездочки мха, покрывающего прогнившие доски моста.
середину моста. Он стоял к Йурге спиной, и на спине у него был
уже не тот меч, который Йурга видел недавно. Теперь это было
красивое оружие - головка и эфес меча и оковка ножен горели,
как звезды, блестели даже в наступающих сумерках, хотя света
уже почти не было - погасло даже пурпурно-золотистое мерцание,
еще совсем недавно висевшее над лесом.
только что вынутый из тряпки творог. А глаза... О боги, взвыло
что-то в Йурге. Глаза...
голос, который Йурга слышал раньше. Купец вдруг почувствовал,
как сильно докучает ему переполненный мочевой пузырь.
Незнакомец повернулся и прошел дальше на мост.
глухо забил копытами по доскам.
рукой, чтобы его отогнать. Зазвенел второй. Целые тучи комаров
звенели а зарослях на противоположной стороне яра. Бренчали.
комары.
маленькие уродливые фигурки - не больше четырех локтей, худые,
словно скелеты. Они вышли на мост странной походкой, словно
цапли, резкими быстрыми движениями высоко поднимая шишковатые
колени. Глаза под плоскими складчатыми лбами светились желтым,
в широких лягушачьих пастях блестели белые конские зубы.
Уродцы, шипя, приближались.
моста, вдруг поднял правую руку, странно сложив пальцы.
Отвратительные карлики попятились, зашипели громче, но тут же
снова двинулись вперед, все быстрее, поднимая длинные, тонкие,
как прутики, когтистые лапы.
вдруг очередной уродец, остальные, странно подпрыгивая,
ринулись вперед. Незнакомец закружился на месте, сверкнул меч,
выхваченный неведомо когда. Голова забирающегося на мост
существа отлетела на сажень вверх, волоча за собой косу крови.
Белоголовый прыжком налетел на группу других, завертелся,
быстро рубя налево и направо. Уродцы, размахивая лапами и воя,
кинулись на него со всех сторон, не обращая внимания на
сверкающий, режущий, как бритва, клинок. Йурга скорчился,
прижавшись к телеге.
длинная, костлявая, чешуйчатая, как куриная нога, лапа с
четырьмя когтями.
пробегает рядом. Он скрючился еще больше, хотел нырнуть под
телегу, в этот самый момент что-то свалилось ему на шею, а
когтистые лапы впились в висок и щеку. Он заслонил глаза, рыча
и дергая головой, вскочил и нетвердыми шагами выбежал на
середину моста, спотыкаясь о валяющиеся на досках трупы. На
мосту кипел бой - Йурга не видел ничего, кроме яростной борьбы,
кучи, из которой то и дело высверкивал луч серебристого острия.
пробив войлочную шапку, впиваются в затылок.
Клинок засвистел в воздухе, скользнул по шапке. Послышался
отвратительный мокрый хруст, и Йурге на спину, словно из ведра,
хлынула горячая жидкость. Он упал на колени, пригнетаемый
мертвым уже грузом, висящим на шее.
Подпрыгивая наподобие странных кузнечиков, они вцепились в
бедра незнакомца. Один, получив короткий удар по жабьей морде,
дернулся и упал на доски. Второй, пораженный самым концом меча,
повалился, дергаясь в судорогах. Остальные облепили
белоголового, словно муравьи, оттеснили к краю моста. Один из
них вылетел из клубка, выгнувшись назад, брызжа кровью,
дергаясь и воя. И тут весь спутавшийся клубок перевалил через
край моста и рухнул вниз. Йурга упал, закрывая голову руками.
тут же перешли в крики боли, вопли, прерываемые свистом клинка.
Из темноты донесся грохот камней и хруст скелетов, потом снова
свист меча и мгновенно оборвавшийся, отчаянный, замораживающий