попала. И что здесь с ней намерены сделать.
кошмарными россказнями о Чертогах Смерти под Храмом Владычицы. А может, ее
заставляли слушать предсмертные вопли других несчастных, думал Танис, и
душа его разрывалась при виде ее явного ужаса. Всю ночь слушала она
страшные крики, а теперь - через несколько часов? через несколько минут?..
- ее саму постигнет та же судьба...
та оставалась единственной точкой опоры в обезумевшей вселенной. Танис
видел, как девушка закусила губы, пытаясь крепиться. Нет, она не покажет
своего страха этой женщине. Никто из них не должен догадаться, до какой
степени ей страшно.
глазах Лораны вспыхнула отчаянная надежда. Он ощутил дыхание ее любви -
благословляющее, животворное, точно весенний рассвет после холода жестокой
зимы. И в этот миг Танис отчетливо осознал, чем была для него самого его
любовь к ней: связью и примирением двух вечно боровшихся половин его
существа. Он любил ее вечной, неизменной любовью своей эльфийской души, и
притом со всей страстью, на которую было способно его человеческое сердце.
Слишком поздно пришло к нему это осознание. И заплатить предстояло не
только жизнью, но и душой.
их бездну. Один-единственный взгляд должен был все ей объяснить, - он ведь
чувствовал на себе пристальный, немигающий взор Китиары. И еще одни глаза
смотрели на него, - если только можно представить себе глаза Тьмы.
следы владевших им чувств. Он до боли сжал зубы, и лицо его напряженно
застыло, лишенное всякого выражения. Лорана была для него незнакомкой.
Холодно и безразлично отвернулся он от нее и, отворачиваясь, заметил, как
угас в ее лучезарных глазах последний проблеск надежды. Точно облако
набежало на солнце. Живое тепло любви, которое только что излучали эти
глаза, сменилось безнадежным отчаянием. На Таниса точно повеяло холодом...
его руки. И повернулся лицом к Такхизис, Владычице Тьмы.
выталкивая ее вперед. - Прими мой подарок, и да принесет он Тебе победу!
восстановила тишину и продолжала:
предводительницу мерзостных Соламнийских Рыцарей. Это она вернула в мир
Копья и использовала Око Дракона в Башне Верховного Жреца. Это по ее
приказу ее брат и с ним серебряная драконица отправились в Оплот, где,
благодаря халатности Повелителя Ариакаса, им удалось проникнуть в
священный храм и выяснить судьбу яиц добрых драконов... - Ариакас
угрожающе шагнул вперед, но Китиара и глазом не моргнула. - Я дарю ее
Тебе, моя Владычица, - продолжала она, - дабы Ты назначила кару,
равносильную преступлениям этой несчастной!
колени перед Владычицей. Разметавшиеся волосы золотой волной окутали ее
плечи, и Танису показалось, будто они остались последним пятнышком света
среди окружающей тьмы.
Пусть эльфийку препроводят в Чертоги Смерти, и я сполна тебя награжу.
прежде, нежели это свершится, молю Тебя явить мне двоякую милость... - И,
протянув руку, она крепко схватила Таниса. - Во-первых, позволь
представить Тебе ищущего службы в твоей армии, великой и победоносной...
должен был встать на колени. Танис на миг заколебался: образ Лораны все
еще сиял перед его внутренним оком. Он мог еще сказать "нет" Тьме. Он мог
встать рядом с Лораной и вместе с нею встретить неизбежный конец...
того, что ОБДУМЫВАЮ: а не пожертвовать ли мне Лораной только ради того,
чтобы покрыть собственный грех! Нет, за свои проступки буду платить только
я один. Пусть это станет последним и единственным добрым делом, которое я
сделаю в своей жизни, но ее я спасу. И это сознание будет подобно свече
озарять мой путь, пока тьма не поглотит меня..."
броню он чувствовал их хватку. В карих глазах, глядевших сквозь прорези
шлема, затлел гнев.
Тьмы.
спокойствием докончила Китиара, но Танис уловил в ее голосе чуть заметную
нотку облегчения. - Я назначила его командующим своими армиями, поскольку
Бакарис, мой прежний полководец, безвременно пал.
голове.
притянула его вплотную к себе.
быстро зашептала она. - Богиня должна быть совершенно убеждена в
искренности твоих намерений, а не то даже я бессильна буду тебя спасти, и
твоя эльфийка погибнет вместе с тобой!
какие-либо чувства. Стряхнув руку Китиары, полуэльф вышел вперед и
остановился у самого края возвышения, напротив трона Владычицы и несколько
ниже.
в самых потаенных глубинах своего естества, к силам, в существовании
которых он совсем не был уверен. Если я сделаю хоть что-то не так, Лорана
погибла. Я должен отказаться от любви - ради любви. Танис поднял глаза...
тень. Не было нужды изображать благоговение и почтительный ужас - все это
пришло само, как приходило и ко всякому смертному, кому доводилось
лицезреть Ее Темное Величество. Однако духовного порабощения, которое
всего более страшило его, Танис так и не ощутил. Власть Богини над ним
была все-таки не полна. Она не могла поглотить его волю, пока он не
пожелает этого сам. Такхизис прилагала все усилия, чтобы скрыть свою
единственную слабость, но Танис сразу почувствовал то титаническое
напряжение, которого стоило ей пребывание в этом мире.
обличье, но раз за разом он убеждался, что все они были нематериальны.
Сперва она предстала ему пятиглавой драконицей соламнийской легенды. Затем
сделала какое-то движение и превратилась в Искусительницу - женщину
невероятной красоты, за право обладать которой любой мужчина с радостью
отдал бы жизнь. Новое превращение - и перед Танисом стоял могучий Рыцарь
Зла, Темная Воительница со смертью в закованной в латы руке.
смотревшие Танису в душу. Глаза всех пяти драконьих голов, глаза
прекрасной Искусительницы, глаза грозного Рыцаря. Не в состоянии вынести
этот испытующий взгляд, Танис вновь поник на колени, отдавая все, рабски
пресмыкаясь перед Владычицей и люто ненавидя себя самого.
запертые в камерах, провожали его выкриками, а кое-кто даже пытался
схватить его сквозь прутья решетки. Покамест Карамон не видел ни самого
Берема, ни каких-либо его следов. Вначале он пытался расспрашивать, не
видел ли кто Берема. Но большинство заключенных, натерпевшись пыток, давно
утратило рассудок, и Карамон, охваченный ужасом и жалостью, вскоре
перестал спрашивать. Он шагал вперед по коридору, который вел все вниз и
вниз, и, озираясь, в отчаянии гадал про себя, удастся ли ему когда-нибудь
отыскать безумца. Утешало его только то, что хотя бы в стороны не отходили
никакие проходы. Берем должен был здесь пройти. Но коли так, куда же он
подевался?..
едва не налетел на здоровенного стражника-хобгоблина. Тот бросился на
него, и воитель раздраженно отмахнулся мечом: нечего, мол, путаться под
ногами! Удар снес хобгоблину голову, Карамон же устремился дальше едва ли
не прежде, чем труп стражника повалился на пол.
и, торопливо спускаясь по ней, Карамон наступил на труп второго хобгоблина
- тот валялся со свернутой шеей. Берем явно успел побывать здесь, причем
очень недавно: тело еще не успело остыть.
мелькали за решетками, слышались пронзительные крики, мольбы о свободе...
Карамон не останавливался.
Он уже призадумался, не остановиться ли на минутку да не сбить ли
пару-тройку замков, - когда спереди донесся ужасающий вой и чьи-то крики.