распахнул ничем не примечательную дверь.
сверки личности с фотографией. И сам Николаев, и швейцар в сером пиджаке с
лицом прапорщика понимали, что все это пустая формальность, но церемониал входа
под своды клуба избранных исполнили с полагающейся сдержанной торжественностью.
Словно все заранее согласились, что не место красит человека. А люди здесь
собирались не последние. Ветераны, действующий резерв или штатные сотрудники,
как Николаев. Люди разных возрастов, званий и служебного положения.
Маразматиков, алкоголиков и неудачников не наблюдалось. Только состоявшиеся и
крепко стоящие на ногах. Сильные, жесткие и властные. И только тем интересные и
полезные друг другу. Многих перестроечное лихолетье перетасовало, разбросав по
банкам, концернам, благотворительным фондам, инспекциям и управлениям. Умение
ладить с людьми, манипулировать и брать за горло, отшлифованное за годы службы
в родном Пятом главке, всегда было и останется в цене. Как оказались капиталом
более ценным, чем презренные зеленые фантики, связи этих людей. Не их вина, что
пришлось этот капитал приватизировать (детей кормить же надо), но честь и хвала
им за то, что, решив личные проблемы, решились сложить капитал в казну
братства. И никто об этом не пожалел. Из своих, естественно.
нуворишеской обстановке, тихо и без суеты, по-братски решать проблемы. Здесь
можно было легко отмазать свой банк от налоговой проверки, со смешком сдать
компромат на конкурента, многозначительным покрякиванием предупредить собрата,
что шеф его фонда зарвался и заворовался окончательно. Нет, служебных и
коммерческих тайн здесь не выбалтывали. Какие тайны между своими! Здесь
привычно плели интриги и мастерски выстраивали оперативные многоходовки. И все
потому, что члены клуба относились к своим работодателям с презрительной
снисходительностью. Уж они-то знали, что рано или поздно всех пересажают. Не
бывало такого на Руси, чтобы не стреляли или не сажали.
из членов клуба. Николаев переходил от группки к группке и ревниво следил за
перемещениями счастливого жениха. Возраста они были одного, немного за сорок.
Только сразу бросалась в глаза агрессивная поджарость и энергичность собрата. И
выглядел он куда моложе, этого Николаев не признать не мог. И еще была в нем
хищность и азартность молодого волка, уже окрепшего и только входящего во вкус
охоты.
его задело то, что женился собрат вторым браком, наплевав на вековые нормы
чекистского семейного кодекса.
произошло это по обоюдному согласию. Невеста была не овцой безмозглой из
генеральской овчарни, а самой настоящей бизнес-леди европейского качества,
Избранница владела холдингом "Росфарм" и просто купалась в дорогих ароматах и
деньгах. Дамы, пусть и трижды эмансипированные, порой так нуждаются в мужской
защите. И у кого из них не дрогнет сердце при виде моложавого супермена, что
равно ладен и элегантен в пятнистом камуфляже и в костюме от Армани. Суженый
первое время просто "крышевал" холдинг, пользуясь тем, что командовал одним из
самых боеспособных подразделений ФСБ. Очевидно, тесные финансовые отношения,
как водится, вскоре переросли в дружбу, а от нее лишь шаг до большой любви. Под
ударом дефолта "Росфарм" выбросил белый флаг, а дама, не устояв перед обаянием
рыцаря-защитника, заказала у Юдашкина белое платье. Все прочили огромные
перспективы чекистско-парфюмерному холдингу и желали новобрачным многие лета
тихого семейного счастья.
с видом именинника. Но следом за шефом семенил Климович, ради которого Николаев
и приехал в клуб. Возможность пересечься никак не представлялась, хотя Николаев
делал все возможное, чтобы оказаться на пути у Климовича. Но тот всякий раз
неуловимым маневром менял направление движения, ускользая от встречи.
Климовича:
пальцем в спину шефа, слишком энергично- . го, чтобы устоять на одном месте
дольше минуты. - Давай там. Через пяток минут.
беседы. Решил скорректировать и отбросить вводную часть, кто же знал, что все
так неудачно сложится. Начать следовало с ударной фразы, чтобы намертво
пригвоздить к полу вьюна Климовича. Хотя бы на две минуты. А потом, Николаев
был уверен, сам не отойдет. А бог даст, и жениха кликнет.
жестко и прямо в цель. Как удар кинжалом.
ждать, как ждет актер своего выхода, когда роль вызубрена, а внутри - кураж.
похохатывая, сплетничали о похождениях гуру Аум Синрикё в России. Николаев
невольно навострил уши. Со слов ветеранов получалось, что патлатого мессию
ободрали как липку, за его счет лишний раз проверили население на внушаемость,
прочесали технарей, от нищеты сдвинувшихся на мистике, на предмет вербовки,
отработали на бесплатном живом материале кое-какие засекреченные методики, да и
выслали гуру устраивать Конец света в Японию. Зачем нам импортный апокалипсис,
когда мы сами с усами? Все были довольны, кроме японцев, конечно. Но им ясно
дали понять: не надо требовать назад Курилы, не будет и Конца света.
взгляды. К себе не подзывали, но на дистанции преподать урок мастерства не
отказывались. "Учись, молодой, пока мы живы", - всем. своим видом говорили они.
клуба. К неудовольствию Николаева, он тащил на буксире кряжистого
мужичка-боровичка с красным заветренным лицом. Двубортный костюм облегал его
плотную приземистую фигуру, удачно скрывая тугой начальственный живот, но
ничего не мог поделать с провинциальностью, что против воли проступает в каждом
вновь прибывшем в первопрестольную.
товарищ Черкасов.
было по-мужицки крепким. Вопреки простецкой внешности, глаза выдавали человека
умного и жесткого.
как радаром, отслеживая передвижения своего шефа. - Ты пока побеседуй с Игнатом
Петровичем. Может, он чем поможет. Как считаете, Игнат Петрович, поможем
хорошему человеку?
чего вокруг расползлось облачко свежевыпитого коньяка.
Подогнал, блин, родственничка из Мухосранска".
Будет моим куратором. Так что прошу любить и жаловать.
толпу и пропал.
Черкасов.
Николаев.
я уже потолок головой чувствую. Взяли старика консультантом в Центр, и слава
богу. На самом излете карьеры, но в Москву пробился. Сам-то я, не смейтесь,
контр-адмирал. По "третьей" линии служил. М-да.
Николаев.
большего, чем вежливый интерес, его лицо не выразило. А внутри все обмерло. Гад
Климович, еще надо разбираться, намеренно или нет подвел к нему бывшего шефа
калининградского особиста, которого нашли с прострелянной головой в каком-то
котловане. Ничего подозрительного в этом якобы случайном знакомстве нет, если
бы не Лешка Парамонов, что сейчас геройствует в Калининграде, пытаясь связать
смерть особиста с визитом в город Максима Максимова.
удовлетворением отметил, что руки не дрожат больше обычного.
Давно, еще до девяносто первого года. Искали Янтарную комнату.
поискам.
больше выступил боярский живот.
хитро заблестели.
учудил, что теперь все, кто Янтарной комнатой занимался, как оплеванные ходят.
к литерному делу "Янтарная комната", обязан был знать основных фигурантов.
табакерки, в конце восьмидесятых. И с бесовской наглостью стал путаться у всех
под ногами, ерничать и давать дурацкие советы. На Янтарной комнате все пытались
подзаработать, но лучше всего это получилось у Реми. Он снарядил несколько
Прозоров Александр
Прозоров Александр
Лукьяненко Сергей
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Соломатина Татьяна