временем слопала всю домашнюю птицу на мили в округе...
ятельно отправлять посольства к иностранным государям, что твой король
(правда, хватало ума этой привилегией не пользоваться, понимали, что при
иностранных дворах таких выходок, мягко говоря, не поняли бы).
всегда равен воеводе". Не зря существует даже версия, что Богдан
Хмельницкий был тайным агентом польского короля, своими нападениями на
Жечь Посполиту державший шляхту в страхе, что помогало королю "проби-
вать" собственные решения...
такой возможности. Предприятие с походом на Москву было затеяно Вишне-
вецкими и Мнишеком на собственный страх и риск, а отправленное в поход
невеликое войско (числом не более четырех тысяч человек) состояло, за
редчайшими исключениями, из православных...
латься с горсточкой искателей удачи, ведомых Дмитрием. После его первых
успехов, после того, как несколько городов северо-западной Руси присяг-
нули на верность самозванцу, стрельцы Годунова нанесли под Севском сок-
рушительный удар. У "царевича" осталось не более полутора тысяч человек,
он едва не ускакал в Жечь Посполитую, но был насильно удержан жителями
Путивля, понимавшими, что присутствие Дмитрия придает им, выражаясь сов-
ременным языком, некую "легитимность", а оставшись один на один с Году-
новым, они не сносят голов...
тельным образом. Воспрянувший от успехов Борис Годунов не придумал ниче-
го лучшего, кроме как начать самую широкую расправу не только с присяг-
нувшими самозванцу - со всеми, кто имел несчастье обитать в областях, по
которым проходило войско Лжедмитрия.
насиловали женщин. Слово русскому историку:
ность Дмитрию мужчин, женщин, детей сажали на кол, вешали по деревьям за
ноги, расстреливали для забавы из луков и пищалей, младенцев жарили на
сковородах. Вся Северщина была осуждена царем на порабощение по произво-
лу военщины; людей ни к чему ни причастных хватали и продавали татары за
старое платье или за джбан водки, а иных отводили толпами в неволю, осо-
бенно молодых девушек и детей. В московском войске было наполовину татар
и прочих инородцев, и они-то особенно варварски свирепствовали. Ничего
подобного не делалось народу от дмитриевцев, и эта разница отверждала
народ в убеждении, что Димитрий настоящий царевич" [98].
дунов - узурпатор, а Дмитрий и есть подлинный царевич, методы умиротво-
рения выбраны были далеко не самые лучшие... Естественно, это привлекало
в войско самозванца все новых сторонников, а в Москве становилось все
тревожнее. Патриарх Иов, глава русской церкви, выпустил грамоту, где
объявлял все происходящее кознями "Жигимонта Литовскаго", который наме-
рен "разорить в Российском государстве православные церкви и построить
костелы латинские, и лютерские, и жидовские".
савшие ее ничуть не заботились хотя бы о видимости правдоподобия - в са-
мом деле, трудно представить себе короля-католика, который намерен стро-
ить "лютеранские и жидовские" храмы. Неизвестно, подметили ли русские
люди эту логическую неувязку, но патриаршая грамота никакого заметного
влияния на умы уже не оказала - власть вступала в ту печальную фазу,
когда ей не верили ни на копейку, даже если утверждать громогласно, что
солнце восходит на востоке...
Отрепьев", и патриарх предал его анафеме. Вот тут наши предки проде-
монстрировали неплохое логическое мышление: по словам современника,
москвичи промеж собой говорили примерно следующее: "Прокляли какого-то
Отрепьева - и бес с ним, а царевич-то настоящий, какое его касание до
Отрепьева?!"
что ему около сорока, зато царевичу не более двадцати четырех... (Позд-
нее мы еще подробно рассмотрим версию, ошибочно отождествляющую самоз-
ванца и Отрепьева.)
Дмитрию, и требуя решительных мер. Подробности переговоров неизвестны,
однако знатный литовский магнат Лев Сапега дал резонный, в общем, ответ:
"Этот человек вступил уже в Московское государство, и его там легче дос-
тать и казнить, нежели в наших владениях". В железной логике отказать
нельзя - самозванец прочно сидел в Путивле, откуда его извлечь было
крайне затруднительно кому бы то ни было...
навсегда от него ускользнула. Видимо, в полном отчаянии он предпринял
ряд совершенно нелепых шагов...
монахини вдову Грозного и мать Димитрия, Марфу Нагую и потребовал нед-
вусмысленного ответа: жив ее сын или нет? Старуха, ничуть не сомневавша-
яся в смерти сына, но к Годунову относившаяся без малейшей симпатии (и
славившаяся железным характером), видимо, решила потрепать нервы "Борис-
ке", с самым простодушным видом заявив: "Не знаю". По свидетельствам
очевидцев, Мария Годунова пришла в такую ярость, что схватила зажженную
свечу и попыталась выжечь глаза старухе, вопя: "Ах ты блядь! Как смеешь
говорить, что не знаешь, когда тебе-то доподлинно известно?!" (царица
была дочерью Малюты Скуратова, отцовские гены, видимо, дали о себе
знать). Борис едва успел отнять свечу, а старуха Марфа, несомненно,
втайне наслаждавшаяся происходящим, прикинулась уже совершеннейшей ду-
рочкой: дескать, говорил ей кто-то, что ее сына живым тайно увезли из
страны, но те, кто говорил, все уже умерли... Поняв, что толку не до-
биться, Борис отступился.
вплоть до скорой кончины. Борис, видимо, настолько уже ослабел душой,
что даже не пытался их казнить, а послал сына в церковь молиться за
собственное здравие. Одновременно вызвал ближнего боярина Басманова, по-
обещал тому дочь в жены, а в приданое Казань, Астрахань и Сибирь - лишь
бы Басманов убил самозванца. Басманов, с одной стороны, прекрасно пони-
мал, что достать самозванца в укрепленном Путивле трудновато, а с другой
прекрасно помнил, сколько раз Борис нарушал схожие обещания. И по како-
му-то неисповедимому движению души вдруг поверил, что царевич - настоя-
щий (настолько, что впоследствии не покинул Лжедмитрия и погиб вместе с
ним).
данием отравить самозванца. Монахов быстро разоблачили, но Борис об этом
уже не успел узнать - скончался...
Встав из-за стола после обеда в Золотой палате Кремля со знатными ино-
земцами, царь неожиданно упал, изо рта, носа и ушей пошла кровь. Он про-
жил еще два часа, успев по обычаю того времени принять монашеский пост-
риг и благословить на царство шестнадцатилетнего сына Федора.
ря отравили. Историки и прошлого, и нынешнего столетия к этой версии от-
носятся скептически - а мы ее рассмотрим погодя.
согласно неистребимой русской традиции поползли слухи о том, что вместо
Годунова в гробу лежит "кованый из железа ангел", а сам царь жив и
где-то то ли скрывается, то ли странствует. Правда, слухи эти очень
быстро заглохли сами по себе - Борис всем надоел хуже горькой редьки, но
через несколько месяцев, о чем я напишу позже, вновь возникли при самых
что ни на есть комических обстоятельствах.
ками некоего трагикомического шутовства. Наличествовало все - кровь и
текущее рекой вино, страдания и ликование, плач и разудалые песни...
войскам, с какой-то прямо-таки опереточной легкостью сумел склонить на
сторону "царевича Димитрия" большую часть влиятельных командиров: двух
братьев князей Голицыных, Салтыкова, рязанских дворян братьев Ляпуновых,
начальника "иноземного полка" фон Розена. Началась сумятица, на меньшую
часть войска, оставшуюся верной Федору, ударили казаки самозванца, и все
было кончено довольно быстро. С этого дня ни о каком вооруженном сопро-
тивлении самозванцу уже не шло и речи.
и, собрав по дороге на Красную площадь огромную толпу, стали читать гра-
моту самозванца. Пользуясь современными терминами, слушали посланцев под
бурные, продолжительные аплодисменты, переходившие в овацию. Правда, не-
которые особо недоверчивые индивидуумы потребовали прибытия князя Васи-
лия Шуйского - он в свое время расследовал в Угличе убийство малолетнего
царевича и с полным основанием считался "главным экспертом" по этой
сложной проблеме.
общил во всеуслышание, что царевича и в самом деле некогда спасли от
посланных Годуновым убийц, а в могиле покоится некий поповский сын.
(Чтобы оценить это выступление должным образом, необходимо знать: всего
несколько дней назад тот же Шуйский со столь же честными глазами целовал
перед московским народом крест, присягая в том, что в Угличе был убит
истинный царевич...)
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Суворов Виктор
Андреев Николай
Пехов Алексей
Курылев Олег