своем и думает. Ни ухаживание, ни проповеди, ни даже громы небесные не
смогут расшевелить женщину, именно когда ей больше всего нужно, чтобы ее
расшевелили.
от тряски машины ноги ее так дрожали, что она едва могла идти.
сказала Мэриэн. - Тогда бы ты так не побледнела. Ей-богу, можно подумать,
что из тебя душу вытрясли!
пропадет аппетит, и хотела увести ее к лестнице, чтобы спуститься на
другую сторону скирды, но в это время джентльмен выступил вперед и
поглядел на них.
ветер, поэтому Мэриэн и другие батрачки спустились по лестнице со скирды и
расположились возле стога соломы.
странствующий проповедник, но теперь и костюм его и внешний вид резко
изменились. С первого взгляда было видно, что им овладела прежняя жажда
наслаждений. И - насколько это позволяли протекшие с тех пор три-четыре
года - он снова превратился в того развязного красавца щеголя, каким Тэсс
впервые увидела своего поклонника и так называемого кузена. Решив остаться
на верхушке скирды, Тэсс уселась среди снопов, так что ее было не видно
снизу, и принялась за обед. Вскоре она услышала, как кто-то взбирается по
лестнице, и через секунду на верхушке скирды, которая превратилась теперь
в продолговатую и ровную площадку, показался Алек. Шагая по снопам, он
подошел к Тэсс и молча уселся против нее.
принесенную из дому. Между тем остальные работники удобно расположились на
разбросанной у скирды соломе.
дышало укоризной.
горьким упреком - вот такими я вижу ваши глаза и днем и ночью! Тэсс, с тех
пор как вы рассказали мне о нашем ребенке, все мои чувства, стремившиеся к
небу, внезапно устремились к вам, словно шлюзы открылись и поток ринулся в
новое русло. Русло веры отныне высохло; и это сделали вы, вы!
она.
современной мысли - во всяком случае настолько, чтобы презирать чересчур
бурное проявление религиозного энтузиазма, но сейчас она немного
испугалась, как испугалась бы всякая женщина на ее месте.
был произносить проповедь перед пьяницами на кэстербриджской ярмарке. Черт
его знает, что думают теперь обо мне братья! Ха-ха! Братья! Несомненно,
они обо мне молятся, оплакивают мое отступничество. По-своему они неплохие
люди; но мне-то что? Мог ли я по-прежнему делать то, во что перестал
верить? Это было бы самым гнусным лицемерием! Среди них я бы играл роль
Гименея или Александра, которых препроводили к сатане, чтобы они отучились
кощунствовать. О, как вы мне отомстили! Я встретил вас, невинную, - и
обольстил. Через четыре года вы встречаете меня, ревностного христианина,
- и производите на меня такое впечатление, что, быть может, меня ждет
теперь вечная погибель. Нет, Тэсс, моя кузиночка, как я вас называл в
былые времена, ведь это только болтовня, и незачем вам делать такое
озабоченное лицо. Конечно, вы виноваты только в том, что сохранили
хорошенькое личико и красивую фигуру. Я вас увидел на верхушке скирды,
когда вы меня еще не заметили... Этот узкий фартук обрисовывает вашу
фигуру, а чепчик... вам, девушкам-работницам, во избежание беды лучше не
носить таких чепчиков.
добавил:
увидел такое хорошенькое личико - он, как и я, позабыл бы о своем долге.
и д'Эрбервилль продолжал как ни в чем не бывало:
другой. Но поговорим серьезно, Тэсс.
передавали с _его_ слов. Я пришел к тому заключению, что этим старым,
изношенным заповедям не хватает здравого смысла. Ума не приложу, как мог я
заразиться энтузиазмом бедного пастора Клэра и с таким пылом заняться
святым делом, что даже его самого превзошел! Ну, а то, что вы мне говорили
в последний раз, со слов вашего удивительного супруга, чье имя до сих пор
мне неизвестно, - об этической системе, не опирающейся на догму, - это
меня совсем не устраивает.
хотя бы вы и не верили в то, что называют догматами.
ты поступаешь вот так, то тебе будет хорошо после смерти, а если вот этак
- будет скверно", я не могу воспламениться. Черт возьми! Я не намерен
взвешивать свои поступки и страсти, раз нет никого, перед кем бы я должен
был отвечать! Да и на вашем месте, моя дорогая, я бы рассуждал точно так
же.
с моралью, тогда как на заре человечества эти два понятия ничего общего
между собой не имели, но Энджел Клэр был сдержан, когда говорил на эту
тему, а она была слишком необразованна и жила скорее эмоциями, чем
рассудком, и поэтому ничего не могла доказать.
красавица, как и в былые времена!
вас не любила. Ох, уж: лучше бы у вас осталась ваша вера, вы бы так не
говорили со мной!
не подозревал, что его слова обратятся против него самого! Ха-ха! Я ужасно
рад, что вы сделали меня вероотступником, Тэсс! Я в вас влюблен больше,
чем когда бы то ни было, и вдобавок мне вас жаль. Хотя вы и молчите, а
все-таки я вижу, что живется вам плохо, - вами пренебрегает тот, кто
должен о вас заботиться.
обедавших внизу на соломе едва доходили до ее слуха, словно они находились
за четверть мили отсюда.
мной так, если бы хоть немного меня любили?
чтобы упрекать вас за мои поступки. Тэсс, я не хочу, чтобы вы так много
работали, я для вас пришел сюда. Вы говорите, что вы замужем, и не я - ваш
муж. Быть может, вы сказали мне правду, но я его никогда не видел, его имя
вы скрыли, и вообще он кажется мне мифом. Но даже если у вас есть муж, я
считаю - я вам ближе, чем он. Все-таки я пытаюсь помочь вам в беде, чего
не делает он, да благословит небо этого невидимку! Мне припоминаются слова
сурового пророка Осии, которого я, бывало, читал. Знаете вы их, Тэсс?
"Погонится за любовником своим, но не догонит его, и будет искать его, но
не найдет и скажет: пойду я и возвращусь к первому мужу моему, ибо тогда
лучше было мне, нежели теперь". Тэсс, моя двуколка ждет у подножия холма,
а остальное вам известно, любимая моя... не его!
руку, чтобы обнять ее за талию, - поэтому вы должны разделить мою судьбу и
навсегда оставить этого осла, которого называете своим мужем.
когда принялась за обед; не говоря ни слова, она схватила ее и,
размахнувшись, ударила его по лицу. Перчатка была толстая и тяжелая, как
рукавица воина, а удар пришелся прямо по губам. Ее закованные в латы
предки не раз наносили такие удары, и при наличии пылкой фантазии можно
было подумать, что в поступке Тэсс сказалась ее кровь. Алек, лежавший на
снопах, вскочил. Алая капля выступила на губе, а через секунду кровь
закапала на солому. Но он быстро овладел собой, спокойно вынул носовой
платок из кармана и вытер окровавленные губы.
вызывающе, словно воробей, которому вот-вот свернут шею. - Ударьте меня,
прибейте! Можете не бояться этих людей там, у стога! Кричать я не буду.
Однажды жертва - на всю жизнь жертва!.. Таков закон!
Однако вы ко мне очень несправедливы, забывая, что я женился бы на вас,
если бы вы не лишили меня этой возможности. Разве я не просил вас быть
моей женой? Отвечайте.
просил ее быть его женой и как отблагодарила она его сейчас. Он подошел к
Суворов Виктор
Володихин Дмитрий
Андреев Николай
Корнев Павел
Контровский Владимир
Никитин Юрий