благодарили Людовика за оказанный им прием и в несколько более теплых
выражениях - за дозволение оставить французский двор и за оказанное
содействие, давшее им возможность благополучно выехать из его владений.
Людовик не только не был оскорблен этими письмами, но от души хохотал, читая
их. Затем он с видимым интересом спросил у Шарло, благополучно ли они
совершили свой путь и не было ли с ними в дороге каких приключений. Конюх
Шарло, простоватый парень (поэтому и выбранный королем в провожатые для
дам), весьма сбивчиво рассказал о стычке, в которой был убит его товарищ
гасконец, а больше, по его словам, он ничего не знал. Тогда король стал
подробно расспрашивать, какой дорогой они ехали в Льеж, и несколько раз
переспросил глупого парня, когда тот объяснял, что, не доезжая Намюра, они
выбрали прямую дорогу на Льеж по левому, а не по правому берегу Мааса, как
было указано в маршруте. После этого Людовик приказал выдать Шарло небольшую
денежную награду и отпустил его, объяснив свои расспросы тревогой за
безопасность графинь де Круа.
совершенно вразрез с одним из самых его излюбленных планов, Людовик был,
видимо, так доволен, точно план этот увенчался блестящим успехом. Он
вздохнул, как человек, у которого свалилась с души огромная тяжесть, и с
благоговением прошептал благодарственную молитву святым, после чего
задумчиво поднял глаза и принялся обдумывать новые планы, которые были бы
удачнее и вернее.
который явился, как всегда, полный достоинства, но с некоторой тенью
сомнения на челе, как будто он не был уверен, хорошо ли его примет король.
Однако прием оказался даже радушнее обыкновенного. Людовик назвал его своим
другом, своим отцом в науке, зеркалом, в котором короли могут видеть
отражение недалекого будущего, и кончил тем, что надел ему, на палец весьма
ценное кольцо. Галеотти хоть и не понимал, что именно так неожиданно
возвысило его в глазах короля, однако слишком хорошо знал свое ремесло,
чтобы обнаружить подобное недоумение. Он скромно и серьезно выслушал похвалы
короля и только с достоинством заметил, что всецело относит эти лестные
отзывы к той великой науке, которую он изучает, а никак не к себе,
недостойному орудию, при помощи которого ей угодно совершать свои чудеса. На
этом собеседники расстались, более чем когда-либо довольные друг другом.
отпустил всех своих слуг, кроме Оливье, который тотчас безмолвно и бесшумно
принялся помогать королю в приготовлениях ко сну.
находился в таком подавленном состоянии, что эта необыкновенная перемена
сильно встревожила Оливье. В душе самого скверного человека теплится часто
искра доброго чувства: так, разбойник бывает верен своему атаману и самый
недостойный фаворит выказывает участие возвеличившему и
облагодетельствовавшему его государю. Оливье Дьявол, или Оливье Негодяй (или
как бы там его ни называли за все его пороки), был, однако, еще не настолько
сродни сатане, чтоб не почувствовать сострадания к своему государю, видя его
в этом беспомощном состоянии в такую минуту, когда ему были нужны все его
силы. Несколько времени он молча прислуживал ему, но наконец не выдержал и
заговорил с той фамильярностью, которую Людовик сам иногда допускал в
разговорах со своим любимым слугой:
будто вы проиграли сражение, а между тем я был при вас целый день и нахожу,
что никогда еще вы не оставляли поля битвы с большей честью.
обычным язвительным тоном:
никогда еще, кажется, свет не производил такого слепого, упорного,
неукротимого животного, как наш любезный кузен герцог Бургундский, с которым
можно сравнить разве только мурсийского быка, выращенного специально для
боев. Но все равно ты прав, я задал ему сегодня знатную гонку... А ты лучше
порадуйся со мной, Оливье, что ни один из моих планов во Фландрии не удался:
ни первый - относительно графинь де Круа, ни второй - относительно Льежа. Ты
меня понимаешь?
ваше величество с крушением самых излюбленных ваших планов, пока вы мне не
объясните причины такой перемены в ваших желаниях и целях.
черт возьми, милый друг, сегодня я узнал герцога лучше, чем знал до сих пор.
Когда он был графом де Шаролэ, а я французским дофином-изгнанником, -
словом, во времена старого герцога Филиппа, - мы с ним кутили вдвоем,
охотились, буянили, и было у нас немало всяких приключений. Тогда я имел на
него большое влияние, потому что более сильный ум будет всегда иметь перевес
над более слабым. Но с тех пор он изменился: стал упрямым, самоуверенным и
несговорчивым диктатором, и теперь, считая, что сила на его стороне, он
намерен, кажется, довести дело до крайности. Некоторые вопросы я должен был
совсем обходить, словно боясь прикоснуться к раскаленному железу. Когда я
только намекнул ему, что эти беглые графини де Круа могли по дороге в Льеж -
потому что я ему откровенно признался, что, по моему убеждению, они
направились в Льеж; - что они могли попасть в руки какого-нибудь из
пограничных разбойников, - боже мой, посмотрел бы ты, как он вспыхнул!
Право, можно было подумать, что речь шла о каком-нибудь святотатстве.
Незачем повторять все, что он мне наговорил по этому поводу; довольно, если
я скажу, что положительно считал бы свою голову в опасности, если бы в эту
минуту пришло известие, что твой блестящий проект поправить выгодной
женитьбой дела твоего друга Гийома Бородатого увенчался успехом.
друг и проект - не мои.
чтобы женить, а в том, чтобы обрить этого жениха. Впрочем, ты пожелал
графине не лучшего мужа, когда так скромно намекнул на себя. Как бы то ни
было, Оливье, счастлив тот, кому она не достанется, потому что виселица,
колесование, четвертование - вот самые нежные обещания, которые мой любезный
братец расточает тому, кто дерзнет жениться на молодой графине, дочери его
вассала, без его всемилостивейшего разрешения.
добром городе Льеже? - осведомился Оливье.
ответил король. - Но, как только я принял решение ехать сюда, я послал
гонцов в Льеж с поручением сдержать на время волнения и с приказанием моим
пылким и суетливым друзьям Руслеру и Павийону притаиться и сидеть, как мыши
в норе, пока не кончится наше радостное свидание с братом.
в этой затее, - это что ваше положение не ухудшится, - заметил сухо Оливье.
- Точь-в-точь как в басне о журавле, который сунул голову в пасть лисе, а
потом благодарил свою счастливую судьбу за то, что ее не откусили. А между
тем минуту назад ваше величество не знали, как и благодарить мудрого
философа, который посоветовал вам затеять эту многообещающую игру.
король резко. - А у меня нет ни малейшего основания думать, что я проиграю.
Напротив, если теперь ничто не раззадорит мстительный нрав этого сумасброда,
я даже уверен в победе и, конечно, должен быть очень признателен науке,
которая помогла мне избрать исполнителем моего замысла этого юношу, чей
гороскоп так близко сходится с моим; он спас меня от великой опасности хотя
бы тем, что ослушался моих приказаний. Ведь только благодаря его ослушанию
дамам де Круа удалось избегнуть засады де ла Марка.
условиях, - сказал Оливье, - всякому приятнее выполнять свою волю, чем
слушаться чужих приказаний.
Языческий поэт говорит: "Vota diis exaudita malignis" <Богами враждебными
желанья услышаны (лат.). Слова древнеримского поэта Ювенала.> - о наших
желаниях, которые блаженные святые исполняют, гневаясь на нас; к подобным
желаниям можно было бы отнести и мое, если бы Гийому де ла Марку удалось это
похищение, пока я нахожусь во власти герцога Бургундского. Я это предвидел,
и то же самое предсказал мне Галеотти; то есть я предвидел не то, что де ла
Марк потерпит в этом случае неудачу, но что поездка молодого шотландца
окончится вполне успешно для меня; так око и случилось, хотя успех вышел не
совсем тот, какого я ожидал. Но, видишь ли, звезды могут предсказывать
только общие результаты: они умалчивают о средствах, с помощью которых их
можно достигнуть, и, таким образом, часто выходит совсем не то, чего мы
ожидали или даже желали... Впрочем, что толку говорить с тобой об этих
высоких тайнах! В иных вещах ты хуже черта, друг Оливье, - недаром же тебя
прозвали Дьяволом. Черт все-таки верит и трепещет, а ты не веришь ни в бога,
ни в науку и останешься таким, пока не свершится твоя судьба, которая, если
верить твоему гороскопу да и лицу, должна привести тебя к виселице.
что я был слишком преданным слугой и усердным исполнителем повелений моего
царственного господина.
ты прав, потому что я сам тебя вызвал на это. Но теперь будь со мной
откровенен и скажи: замечаешь ли ты в обращении с нами этих людей что-нибудь
такое, что могло бы возбудить подозрение?
ищете указаний в движении звезд и сочетаний небесных светил; я же не более
как червь, пресмыкающийся по земле, и вижу только то, что доступно моему
кругозору. Но все-таки я знаю, как должно принимать гостей столь высокого
сана, как ваш; я вижу, как принимают здесь ваше величество, и не могу не
замечать кое-каких недочетов. Сегодня вечером, например, герцог, сославшись
на усталость, довел ваше величество только до дверей, предоставив своим
Контровский Владимир
Конюшевский Владислав
Майер Стефани
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Орловский Гай Юлий