наверняка откроет бар в том же месте, как только будет готово новое
помещение.
ясно, что положение очень серьезное.
спросила она.
насчет экономии и открытия нового дела. Керри прекрасно понимала, что
Герствуд, как говорят, "вылетел в трубу".
34. МЕЖДУ ЖЕРНОВАМИ. БЫЛИНКА ВО ВЛАСТИ ВЕТРОВ
стала упорно ломать голову над создавшимся положением. Прошло несколько
дней, прежде чем она вполне осознала, что если дело, в котором участвовал
ее муж, закроется, то это повлечет за собою лишения и самую обычную борьбу
за кусок хлеба. В ее воображении всплывали первые дни ее пребывания в
Чикаго, вспоминались Гансоны и их квартирка, и душа ее бунтовала. Это
ужасно! Все, что связано с бедностью, ужасно. Если б только найти какой-то
выход! Месяцы, проведенные в обществе супругов Вэнс, совсем лишили ее
способности здраво относиться к своему положению. Блеск веселой
нью-йоркской жизни, которую ей благодаря любезности этой четы удалось
увидеть краешком глаза, завладел ее душой. Ее научили хорошо одеваться, ей
показали, куда стоит ходить, а денег у нее ни на то, ни на другое не было.
Но соблазны постоянно напоминали ей о себе. Чем неблагоприятнее были
обстоятельства, тем больше привлекала Керри та, другая, жизнь, вкус
которой она уже успела узнать. И вот нищета грозит окончательно забрать ее
в свои лапы и навсегда отдалить от нее мир мечтаний, который станет для
нее недоступен, как небо, к которому нищий Лазарь тщетно воздевает руки.
запало ей в душу. Сам Эмс ушел из ее жизни, но в ушах Керри звучали его
слова о том, что деньги еще не все в жизни, что в мире есть много ценного,
о чем Керри не имеет и представления, что театр - великое искусство и что
читала она до сих пор только вздор. Этот человек был сильный и честный,
гораздо сильнее и лучше Герствуда и Друэ. Ей не хотелось сознаваться даже
самой себе, но разница между ними была мучительной. Она намеренно
закрывала на это глаза.
частенько отлучался с работы и рыскал по газетным объявлениям. Это были
безрадостные поиски. Нужно было что-то найти - и как можно скорее, иначе
придется тратить на жизнь те последние несколько сот долларов, которые
останутся после закрытия бара. А тогда уже нечего будет вкладывать в дело
и придется искать службу.
либо слишком уж мизерно. Надвигалась зима, газеты предвещали застой в
делах, и, судя по общему настроению, наступали трудные времена. Терзаемый
заботами, Герствуд стал замечать и чужие невзгоды. Сообщения о том, что
обанкротилась такая-то фирма, что там-то обнаружили голодающую семью или
подняли на улице человека, умиравшего от истощения, - все это
останавливало теперь внимание Герствуда, когда он пробегал глазами
утренние газеты. Газета "Уорлд" выступила однажды с сенсационным
известием: "Зимою в Нью-Йорке будет восемьдесят тысяч безработных".
Герствуда как ножом по сердцу полоснули эти слова.
все в мире шло как будто благополучно. Подобные сообщения ему случалось
видеть и на столбцах чикагской "Дейли ньюс", но он никогда не обращал на
них внимания. Теперь же эти вести казались ему серыми тучами, обложившими
в ясную погоду горизонт. Они грозили закрыть собою все небо и омрачить
дальнейшую жизнь Герствуда. Чтобы сколько-нибудь подбодрить себя, он порою
мысленно восклицал:
полтора месяца впереди! А на худой конец сбережений все же хватит на
полгода".
часто возвращался в думах к жене и детям. В первые три года он по
возможности избегал этих мыслей. Он ненавидел миссис Герствуд и отлично
обходился без нее. Да ну ее! Он еще выбьется на дорогу! Но теперь, когда
фортуна повернулась к нему спиной, он все чаще и чаще стал задумываться
над тем, что поделывает жена, как живут его сын и дочь. Им-то, наверное,
так же хорошо, как и раньше. Вероятно, они занимают тот же уютный дом и
пользуются его, Герствуда, добром!
негодовал он. - Что же такое я сделал в конце концов?"
похищению денег, Герствуд теперь находил для себя смягчающие
обстоятельства. Что он сделал особенного? Почему он оказался выброшенным
за борт? Откуда все эти напасти? Казалось, только вчера он был
состоятельным человеком и жил в полном комфорте. И вдруг у него все
вырвали из рук.
от меня! - думал он, вспоминая про жену. - Если бы люди знали правду, все
единодушно решили бы, что я ничего особенного не сделал".
кому-нибудь все факты. Это было лишь стремлением морально оправдать себя в
собственных глазах. В борьбе с надвигавшейся нуждой ему необходимо было
сознавать себя честным человеком.
Герствуд отправился по трем или четырем объявлениям, которые он нашел в
"Геральде". Один бар находился на Голд-стрит. Герствуд доехал до этого
места, но даже не вошел внутрь. Это был простой кабак, до того жалкий, что
ему стало противно. В другом месте, на Бауэри, он нашел красиво
обставленный бар. Здесь, неподалеку от Грэнд-стрит, был расположен целый
ряд подобных заведений.
с владельцем бара, который утверждал, что решил взять компаньона только
из-за слабого здоровья.
спросил Герствуд.
возможно, еще согласится, но во взгляде его сквозило уныние. Он поспешил
закончить разговор, сказав, что еще подумает, и тотчас же ушел.
разговаривает".
близости зимы. Герствуд направился еще в одно место, близ Шестьдесят
девятой улицы. Было уже пять часов, когда он прибыл туда. Сумерки быстро
сгущались. Владельцем бара оказался толстый немец.
которому не понравились ни бар, ни его хозяин.
- процедил он сквозь зубы. - На кой же черт помещает он объявления в
газете?
хлопотала на кухне, и только там горел свет. Герствуд чиркнул спичкой,
зажег газ и уселся в столовой, даже не поздоровавшись с Керри.
которую он купил по дороге.
Герствуд был далеко не красив: морщинки возле глаз обозначались резче, а
смуглая кожа принимала какой-то нездоровый сероватый цвет. Вид у него в
такие минуты был непривлекательный.
прерывалось отрывистыми "передай, пожалуйста...".
время Керри.