бесчестном поступке обвиняли человека, которого она любила. Она пришла к
нему на помощь.
на путь скверных подозрений, и я предупреждаю вас: пристрастность
приводит к ложным выводам. Я вижу, что почтение сковало язык графа, но
я, - а я знаю самую глубину его сердца, - не допущу, чтобы его обвиняли
без защиты.
на коленях здесь, перед вами? - спросил Людовик XVI, опускаясь с роли
короля на роль встревоженного мужа. - Однако если человек становится на
колени, а его не поднимают, это значит...
подданный королевы Французской просит ее о милости... По-моему, это
случается при дворе достаточно часто!
обнаружила с гневом, что она вынуждена солгать, со скорбью - что она не
находит ничего правдоподобного.
невозможной.
испрашивать на коленях?.. - говорила себе королева. - О чем он может
умолять меня, что невозможно ему пожаловать?.. Ну! Да ну же!"
помутился, руки дрожали, - господин де Шарни хотел получить у меня...
жениться господин де Шарни, находится в монастыре.
причина. Действительно, весьма трудно отобрать у Бога Его собственность
и отдать ее людям. Но странно, что господин де Шарни внезапно влюбился:
никогда никто не говорил мне об этом, никогда не говорил даже его дядя,
который может получить у меня все на свете. Кто же эта женщина, которую
вы любите, господин де Шарни? Назовите ее мне, пожалуйста!
уст Шарни чье-то имя; она должна была перенести пытку от этой лжи. И кто
знает, откроет ли Шарни имя той, которую он любил когда-то, еще
кровоточащее воспоминание о прошлом, или откроет он имя, букет любви, -
смутную надежду на будущее? Чтобы избавить себя от страшного удара,
Мария-Антуанетта опередила его.
- воскликнула она. - Это.., мадмуазель Андре де Таверне!
и, едва не потеряв сознание, упала в кресло.
спросил король.
он; в его душе еще оставалось легкое недоверие, - почему она должна дать
обеты?
отцу, - строго прибавила она.
Таверне, я дам ей пятьсот тысяч ливров, которые я на днях вынужден был
не дать господину де Калону для вас. Поблагодарите королеву, господин де
Шарни, за то, что она изъявила согласие рассказать мне об этом деле и
обеспечить ваше счастье.
сотворив чудо, на мгновение вдохнул жизнь.
заботы о ваших делах. Идемте, сударь, идемте!
любви.
Глава 25
СЕН-ДЕНИ
обрушилось на нее разом, что она уже не знала, с какой стороны ожидать
новой раны!
независимый, свободный дух, именуемый мадмуазель де Таверне? Кто мог
рассчитывать, что эта гордая девушка отдаст свою свободу, свое будущее
ради королевы, которую еще так недавно она покинула как враг?
сердце, грани которого могли резать стек-до, но только их незримая
твердость, их глубокая чистота могли гармонировать с великими горестями
королевы.
несчастье и будет умолять ее принести себя в жертву.
Шарни, чтобы тот не сделал какого-нибудь неверного шага, но ее
остановила мысль, что за ней наверняка следят, что любой ее поступок
может быть истолкован превратно. У нее было достаточно возможностей
проверить на опыте здравый ум, преданность и рассудительность Оливье,
чтобы убедиться, что он одобрил бы все, что она сочла необходимым
предпринять.
негромкого гула в трапезной к тишине размышлений, предшествующих
молитвам на сон грядущий.
стояла на коленях и смотрела в окно на луну, поднимавшуюся из-за высоких
лип, и в этой поэзии наступающей ночи она обретала предмет жарких,
усердных молитв, которые она воссылала к Богу, чтобы облегчить душу.
поддерживать в ней ее любовь. Гордая, как Клеопатра, она была не в
состоянии вынести даже мысль о том, что де Шарни может помышлять о
какой-нибудь другой женщине, хотя бы эта женщина была королевой.
ее в большой приемной и что ее величество королева после приветствий
осведомилась, нельзя ли побеседовать с мадмуазель де Таверне.
смягченное любовью, - бросилась навстречу этому благоуханию, снова
повеявшему на нее из Версаля, - благоуханию, которое она прокляла так
недавно, но которое становилось все более драгоценным по мере того, как
она от него удалялась, драгоценным, как все, что улетучивается, как все,
что предается забвению, драгоценным, как любовь!
сопровождала, когда она увидела Марию-Антуанетту, сидевшую в кресле
аббатисы, в то время как по обе его стороны раскланивались и сновали
самые благородные члены капитула, ее охватил трепет, так что она на
несколько секунд остановилась.
полуулыбкой сказала королева. Андре подошла и опустила голову.
монахинями, покинула приемную.
что его биение можно было бы расслышать, если бы не медленное-медленное
колебание маятника старых часов.
Глава 26
МЕРТВОЕ СЕРДЦЕ
знаете, как монахиня, вы производите на меня странное впечатление.
подданных, ценность, честь и жизнь которых принадлежат государям. Жизнь
и ценность, моральная или материальная, это достояние королев.
сказала королева, - мне всякий раз хотелось повидаться с вами и уверить
вас, что, вблизи или на расстоянии, я всегда ваш друг.
радостью, - печально ответила Андре.
разрываете мне сердце. Кому может прийти в голову, что некая несчастная
королева желала найти подругу, найти близкую душу, дать отдых своим
глазам, устремив взгляд на такие прекрасные глаза, как ваши, и вдруг
заподозрила, что в глубине этих глаз таится корысть или злоба?
краткой, но страстной речью, - что я любила вас так, как никого больше
не буду любить в этом мире.