Я ничего другого не требую. Осмелюсь ли я, преданный вам раб, предлагать
что-либо недостойное вашего характера, вашей прекрасной, высокой души?..
Взгляните на осуждения... Государыня! твердость есть также добродетель...
Вспомните, что этого требует от вас Россия.
Волынского под арестом в собственном доме, и предать его суду за оскорбление
величества, и прочее, и прочее.
фортуны!..
отяжелевшую голову, - я готов... Пора! Недостойный муж, недостойный сын
отечества, омерзевший друзьям, самому себе, я только тягочу собою землю.
Зуда прав: не мне, с моими страстями, браться было за святое, великое
дело!.. Наказание, посылаемое мне богом, считаю особенной для себя милостью.
Ах! Если б оно искупило хоть часть грехов моих... Нет, друг мой, я не побегу
от руки, меня карающей. Жаль мне только вас... Спасайтесь вы с Зудою, пока
еще время.
вам помогут лучше людей... а там проберетесь в чужие края. Да спасет вас
десница милосердого бога от новых бед и страстей, подобных моим... Когда
меня не будет, не помяните меня лихом...
поклялся разделить вашу участь, какова бы она ни была, и никогда не изменял
своему слову. Разве и у меня недостанет сил умереть?..
смертный его приговор неминуем.
государыне за мое отечество. Истина перед смертным часом должна быть
убедительна.
отговаривал его.
там появлению изумились, как удивились бы появлению преступника,
сорвавшегося с цепи. Придворные со страхом перешептывались; никто не смел
доложить о нем императрице. Недолго находился он в этом положении и
собирался уж идти далее, прямо в кабинет ее величества, как навстречу ему,
из внутренних покоев - Педрилло. Наклонив голову, как разъяренный бык,
прямо, всею силою, - в грудь Волынского. На груди означился круг от пудры.
на два назад, выпучил страшно глаза и заблеял по-козлиному.
шута тростью... удар был силен и пришел в шутовскую харю.
все составило новый, грозный обвинительный акт против кабинет-министра.
внутренних покоев фельдмаршал Миних и объявил Волынскому от имени ее
императорского величества, чтоб он вручил ему свою шпагу и немедленно
возвратился домой, где ему назначен арест. Это объявление сопровождалось
дружеским и горестным пожатием руки.
трость, - участь моя решена... От вас Россия имеет право ожидать, чтобы вы
докончили то, что внушила мне любовь к отечеству и что я испортил моею
безумною страстью... Избавьте ее от злодея и шутов и поддержите славу ее...
караулом. Отпряжем лошадей и ускачем от беды.
ехать прямо домой.
Зудою, которого увлекали. В прихожей встретили его объятия жены, забывшей
все прошедшее при одной вести, что муж ее в несчастии. Она узнала от Зуды
благородный поступок Артемия Петровича по случаю предложения государыни
жениться на княжне Лелемико.
Волынского и друзей его велено осудить, и кто смел отступить от этого
повеления?.. К прежним обвинительным пунктам присоединили и пролитие крови
во дворце. Один из судей (Ушаков), подписывая смертный приговор, заливался
слезами.
последние дни моей жизни...
я изготовил другое решение.
даете мне выбирать?..
и честь вашу.
надо мною... мне так мало остается жить... я прошу вас, я вас умоляю...
он истощил все свое красноречие в защиту чести, закона, престола... Злодей
восторжествовал. Четыре роковые буквы "Анна" подписаны рукою
полуумирающей... Слезы ее испятнили смертный приговор.
своего мужа, утешала его как могла, читала ему псалмы, молилась с ним и за
него. Последние часы его были услаждены этим ангелом, посетившим землю, не
приняв на ней ничего земного, кроме человеческого образа. Она понемногу
облегчала для него ужасный путь.
кабинет-министра из-под домашнего ареста, чтобы до исполнения приговора
держать его в крепости.
него цепи, - они думают оскорбить меня, подчинив надзору бывшего моего
слуги! Я уж но земной, а там не знают ни оскорблений, ни цепей.
собой дорогу, он потерял твердость. Облив слезами ее ледяные руки,
повергнулся пред образом спасителя, молился о ней, поручал ее с младенцем
своим милостям и покровительству царя небесного:
отечество выше всего и...
грубо Подачкин и напомнил, что время идти, - но, видно, я недостоин и его...
ее руку и перешагнул через нее...
большого, выстроилась в два ряда. Все плакало навзрыд; все целовали его
руки, прощались с ним, молили отца небесного помиловать их отца земного.
Каждого обнял он, всех умолял служить Наталье Андреевне, как ему служили...
не покидать ее в случае невзгоды...
были достойны сердца временщика.
Волынского, потом тайного советника Щурхова в красном колпаке и тиковой
фуфайке (не знаю как, очутились тут же и четыре польские собачки его;
верного Ивана не допустили); прибыли на тот же пир седовласый (сенатор) граф
Сумин-Купшин, неразлучный с ним (гоф-интендант) Перокин и молодой
(кабинет-секретарь) Эйхлер. Какое отборное общество! почти все, что было
благороднейшего в Петербурге!.. Недоставало только одного... Друзья
осматривались, как будто искали его.
[Участь Зуды облегчена, без всякого, однако ж, со стороны его
домогательства, потому только, что он в самом начале борьбы Волынского с
Бироном уговаривал первого не вступать в нее. До ссылки наказан он, однако
ж, плетьми. Одну участь и в одно же время с Эйхлером имел
генерал-кригскомиссар Соймонов. (Примеч. автора)].
меньше!
что приведенное на лобное место (это был служка несчастного архиепископа
Феофилакта), - по крайней мере я благодарю господа, что дозволил мне умереть