подворотне венчанная, крысой забрюхатела, ежом разродилась...
Караул, караул, люди добрые! Ай убьет меня до смерти
лиходейка-пагуба. Ай спасите девушку, заступитесь за сироту...
стала торопить мужа Антонина Александровна. -- Не кончится это
добром.
18
дорога пошла между гор, -- холмами и возвышенностями.
Прекратился северный ветер, дувший все последнее время. С юга,
как из печки, пахнуло теплом.
железнодорожное полотно их пересекало, поезду сначала
приходилось брать большой подъем, сменявшийся с середины
отлогим спуском. Поезд кряхтя вползал в чащу и еле тащился по
ней, точно это был старый лесник, который пешком вел за собой
толпу пассажиров, осматривавшихся по сторонам и все
замечавших.
покой, как зимой. Лишь изредка некоторые кусты и деревья с
шорохом высвобождали нижние сучья из постепенно оседавшего
снега, как из снятых ошейников или расстегнутых воротников.
пролеживал у себя наверху, спал, просыпался, размышлял и
прислушивался. Но слушать пока еще было нечего.
19
перетапливала всю ту уйму снега, которая выпала в Москве в
день отъезда и продолжала падать всю дорогу; весь тот снег,
который они трое суток рыли и раскапывали в Усть-Немде, и
который необозримыми и толстыми пластами лежал на
тысячеверстных пространствах.
вскрытную. Когда же половина богатырских трудов была сделана,
их стало невозможно долее скрывать. Чудо вышло наружу. Из-под
сдвинувшейся снеговой пелены выбежала вода и заголосила.
Непроходимые лесные трущобы встрепенулись. Все в них
пробудилось.
прудила пруды, разливалась вширь. Скоро чаща наполнилась ее
гулом, дымом и чадом. По лесу змеями расползались потоки,
увязали и грузли в снегу, теснившем их движение, с шипением
текли по ровным местам и, обрываясь вниз, рассыпались водяною
пылью. Земля влаги уже больше не принимала. Ее с
головокружительных высот, почти с облаков пили своими корнями
вековые ели, у подошв которых сбивалась в клубы обсыхающая
белобурая пена, как пивная пена на губах у пьющих.
и покрывалось облаками. Над лесом плыли низкие войлочные тучи
с отвисающими краями, через которые скачками низвергались
теплые, землей и потом пахнувшие ливни, смывавшие с земли
последние куски пробитой черной ледяной брони.
люку, из которого вынули раму, подперся локтем и стал слушать.
населеннее, перегоны короче, станции чаще. Едущие сменялись не
так редко. Больше народу садилось и выходило на небольших
промежуточных остановках. Люди, совершавшие переезды на более
короткие расстояния, не обосновывались надолго и не
заваливались спать, а примащивались ночью где-нибудь у дверей
в середине теплушки, толковали между собой вполголоса о
местных, только им понятных делах и высаживались на следующем
разъезде или полустанке.
последние три дня, Юрий Андреевич вывел заключение, что на
севере белые берут перевес и захватили или собираются взять
Юрятин. Кроме того, если его не обманывал слух и это не был
какой-нибудь однофамилец его товарища по Мелюзеевскому
госпиталю, силами белых в этом направлении командовал хорошо
известный Юрию Андреевичу Галиуллин.
чтобы не беспокоить их понапрасну, пока слухи не подтвердятся.
21
переполнявшего его чувства счастья, которое было так сильно,
что разбудило его. Поезд стоял на какой-то ночной остановке.
Станцию обступал стеклянный сумрак белой ночи. Эту светлую
тьму пропитывало что-то тонкое и могущественное. Оно было
свидетельством шири и открытости места. Оно подсказывало, что
разъезд расположен на высоте с широким и свободным кругозором.
теплушки неслышно ступающие тени. Это тоже умилило Юрия
Андреевича. Он усмотрел в осторожности шагов и голосов
уважение к ночному часу и заботу о спящих в поезде, как это
могло быть в старину, до войны.
как везде. Но в окрестности был водопад. Он раздвигал границы
белой ночи веяньем свежести и воли. Он внушил доктору чувство
счастья во сне. Постоянный, никогда не прекращающийся шум его
водяного обвала царил над всеми звуками на разъезде и придавал
им обманчивую видимость тишины.
упругостью здешнего воздуха, доктор снова крепко заснул.
другого:
вышибли дух, ну остальные и присмирели. Забрали контрибуцию.
торговля. Тут по Рыньве пойдет теперь вверх к Юрятину, село к
селу, пристанЯ, ссыпные пункты. Братья Шерстобитовы,
Перекатчиков с сыновьями, оптовик на оптовике!
оглушительный шум, перекрывший грохот водопада, и по второму
пути разъезда мимо стоящего без движения эшелона промчался на
всех парах и обогнал его курьерский старого образца, отгудел,
отгрохотал и, мигнув в последний раз огоньками, бесследно
скрылся впереди.
Юрятина. Забрал, ядрена репа, под себя пристанЯ и держит.
Атаман Галеев.
ты. -- Може и Курбан.
22
ему снилось что-то приятное. Чувство блаженства и
освобождения, преисполнившее его, не прекращалось. Опять поезд
стоял, может статься на новом полустанке, а может быть и на
Прозоров Александр
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Шилова Юлия