суверенность национальной экономики?
уверениями, угадали мечтания, использовали его опыт и ум и теперь открывают
ему беспощадную истину, предлагая ее принять. И если он отвергнет ее,
попытается восстать, его расстреляют из бесшумных пулеметов, чьи темные
рыльца едва различимы в разноцветных луковицах храма.
благодарностью и дружеским сочувствием. - Поезжай отдохни. Хочешь, в Кению,
половить тропических бабочек. Хочешь, на Сейшелы - покупаться, насладиться
красотой смуглых женщин. Ты теперь богатый человек, можешь себе многое
позволить. А хочешь, поезжай в свой любимый Псков и отдохни там душой.
возможность неподчинения и взрыва. Готовился новый этап "Суахили", в котором
ему не было места. И его удаляли, чтобы он не создал помехи.
брусчатку, рокоча двигателем, вырвался странный аппарат. Двигаясь, как
автомобиль, на четырех колесах, с выхлопной струей гари, он был оснащен
самолетным килем с нарисованной красной звездой. Вдоль корпуса выступали
небольшие крылья, усиливающие сходство с истребителем. По всему фюзеляжу
была прочерчена красная линия со множеством звездочек, отмечавших сбитые в
бою машины. Когда аппарат проносился мимо окон вдоль Лобного места, на его
борту отчетливо смотрелась икона Богородицы золотых и алых тонов. Проскочив
Лобное место, машина круто повернула, направляя ход к Спасским воротам, и на
другом борту возник портрет Сталина, золотистый и алый. За лобовым стеклом
был виден пилот в шлеме и летных очках. В этой фантастической,
приземлившейся на площади машине Белосельцев узнал "Москвич" Николая
Николаевича, превращенный в самолет, чей киль трепетал на брусчатке, с
плоскостей срывался зеркальный свет, радиатор украшала бриллиантовая "Звезда
Победы", и за штурвалом, облаченный в одежды небесного воина, сидел пророк.
Патрульные машины с разных концов площади устремились наперерез, но
воздушный воин вел оружие к цели, недосягаемый для безнадежно отставших
преследователей.
как крыло бабочки. Самолет направлялся туда, где бугрилось, переливалось
многоцветной чешуей огромное тулово Змея. Взбухшее кольцо дракона стиснуло
башни, облегло стены, сдавило колокольни и храмы, запрудило ворота. И в
сердце Змея, в его дышащую пасть, в его кольчатую разрисованную спину,
нанося смертельный удар, спасая Москву и Родину, направил пророк
заминированную машину, напевая то ли молитву, то ли песню Великой Войны.
остановилась, и из нее грянул взрыв. Острые брызги огня прорвали оболочку
машины, оторвали киль, расшвыряли дверцы. В клубах ядовитого дыма из машины
выпал пилот, шевелился секунду и замер. К нему с двух сторон подскакивали
патрульные "Волги", выскакивала охрана, пробираясь сквозь дым, набрасывалась
на Николая Николаевича.
месту. Он бежал к Спасской башне, где горел остов автомобиля и среди
разбросанной жести лежало маленькое, оглушенное тело пилота. Дюжие охранники
что-то делали с ним - то ли били, то ли сшибали огонь.
Удерживали за локти сильными руками, просматривали извлеченные из кармана
документы. Издалека он видел место взрыва, куда выбегало оцепление в черном,
вставала череда автоматчиков. Хрупкое, смятое взрывом тело, от которого шел
вялый дым, поднимали и заталкивали в легковой фургон.
тот, не возвращаясь в "Фонд", брел по разноцветной брусчатке, под цветными
светилами, горевшими в небе Москвы.
душевнобольной террорист взорвал автомобиль на Красной площади, направляя
его на Кремль. Камикадзе в тяжелом состоянии доставлен в "Лефортово", где
ему оказана медицинская помощь, и следователи, как только он придет в себя,
готовятся снять показания.
кладбище. Свежая могила, заваленная цветами. Поредевшая когорта "демократов
первой волны". Вдова, вся в черном, красивая, с беломраморной шеей и белыми
полусферами открытых грудей. Рядом с ней Избранник. Она положила ему голову
на плечо, беспомощно прижалась к нему, и у него в глазах слезы.
участником нового этапа "Суахили", он начал собираться в Псков.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ОПЕРАЦИЯ "ГЕКСОГЕН"
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
молодости и первой любви. Он ехал не для того, чтобы оказаться среди храмов,
озер, сосняков, где было ему чудесно и где он пережил любовь. Он отправлялся
туда с магической целью обратить время вспять. Он ехал в Псков, чтобы,
подобно водолазу, погрузиться в огромный океан исчезнувшего времени и там,
среди утонувших кораблей, потопленных материков, ушедших на дно поколений,
найти крохотную скважину, в которую нырнет, промчится вспять, вынырнет в
исчезнувшем мгновении. Он готовился к поездке, как к огромной духовной
работе. Уезжал, чтобы не вернуться.
звонок. Голос казался знакомым, с едва уловимым двойным дефектом, как если
бы на одну монету были наложены две разные чеканки. Голос был вежливый,
исполненный извинений, но в нем, как в перегретом электрическом проводе,
присутствовала потаенная истерическая страсть.
столь ранний час. Только неотложные обстоятельства заставили меня это
сделать. Мне нужна встреча с вами, короткая, но немедленная. Не откажите мне
в моей просьбе.
возвышенными философскими построениями нависла угроза, как нависает над
головой оборвавшийся электрический провод.
сросшимися, одним взмахом прочерченными бровями, чья мелодичная русская речь
была странно аранжирована музыкой Кавказа и Оксфорда. И это воспоминание, и
доклад Премьера на собрании спецслужб, и эффектно поднятый над сценой
футляр, перетянутый блестящей тесьмой, из которого, как в жутком фокусе,
выпала отрезанная, с белыми бельмами, голова Шептуна, - все это нахлынуло
жутью, и Белосельцев попытался отпрянуть, отдалиться от нависшего,
смертельно опасного провода.
буду полезен.
касается всех нас, патриотов России. Это не мое и не ваше личное дело.
Простите за высокопарный слог, но это общенародное, общенациональное дело. И
вы, когда будет поздно, не простите себе того, что не встретились со мной.
Быть может, вы единственный человек в современной России, кто сможет
услышать меня и отвратить беду.
облака над горячими пыльными дорогами, его розовые сосняки и озера, - все
это отплывает, удаляется.
Белосельцев, понимая, что попытка тщетна и новая опасность, как длинная
тень, стоит у его порога.
сотни жизней. Как верующие люди, как граждане нашей общей Родины мы не
вправе отвернуться. Мне нужен пятиминутный разговор с вами.
порога.
минут.
гражданина?
золотыми лужицами опавшей листвы. Бульвар был полон фиолетового воздуха,
сладкого тления, редких прохожих. Вахид был бледен, утонченно красив и
коварен, когда направлял на Белосельцева жгучие, жадные, требовательные
глаза.
Басаева. Эта информация мне в бремя. Я не имею к Басаеву никакого отношения.
Но он пользуется мной, как ретранслятором, и я не могу избавиться от этой
опасной и обременительной роли?
Басаева. Наше с вами знакомство случайно. Это был эпизод, и не более. Я
слишком далек от людей, кому предназначена упомянутая вами информация.
Ходжаевым. Вы включены в трагические события - в те, что случились, и в те,
которым еще надлежит случиться. Вы единственный человек в Москве, который
может дать ход информации?
гравитацией, затягивала в себя явления мира, искривляла ход светового луча,
деформировала время, свертывая в спираль.
Дагестане, неприменение авиации, свободный отход в Чечню. Вместо этого
Белов Вольф
Маркеев Олег
Андреев Николай
Прозоров Александр
Белов Вольф
Шилова Юлия