конкурентов.
относительно ставок квартирной платы для негров?
платы, вы отдаете им обратно, чтобы облегчить их тяжелую жизнь и заодно
успокоить свою совесть?
помогли получить образование?
семья Томасов жила в одном из ваших домов, имеют некоторую связь со
смертью вашей дочери?
затем подряд" несколько врачей, репортеров и полисменов.
ручки кресла, в котором он сидел. Макс тронул его за плечо. Биггер
оглянулся, и Макс шепнул ему:
отказывается от дачи показаний.
причину смерти покойной, - сказал коронер.
отказаться от публичного допроса...
Ему томительно хотелось, чтобы произошло вдруг что-нибудь такое, что
помешало бы этим белым людям глазеть на него. Наконец белые лица
отвернулись. Коронер подошел к столу и медленным, закругленным,
рассчитанным движением взял со стола письмо о выкупе.
Вы слышали показания свидетелей. Тем не менее желательно, чтобы вы
ознакомились с вещественными уликами, собранными департаментом полиции.
другому. Все присяжные по очереди рассмотрели сумочку, нож со следами
крови, почерневшее лезвие топора, коммунистические брошюры, бутылку из-под
рома, сундук и подписанное Биггером признание.
убитой почти полностью уничтожено огнем, я считаю необходимым предъявить
вам для ознакомления еще одно вещественное доказательство. Это поможет
пролить свет на истинные обстоятельства смерти мисс Долтон, - сказал
коронер.
двери в глубине. В зале стояла тишина. Биггер думал о том, долго ли еще
это будет тянуться; он чувствовал, что его силы скоро иссякнут. Время от
времени туман застилал ему глаза и голова начинала кружиться; но он
напрягал все мускулы своего тела, и напряжение разгоняло одурь. Вдруг
поднялся гул голосов, и коронер постучал, призывая к порядку. Потом у
дверей возникла какая-то суматоха. Биггер услышал незнакомый голос,
повторявший:
подталкивая перед собой какой-то длинный, покрытый простыней стол. Что это
такое? Биггер недоумевал. Рука Макса легла ему на плечо.
размеренным голосом:
интересах правосудия предъявить как вещественную улику подвергшееся
насилию и увечью тело девицы Бесси Мирс, а также заключение полицейских
чинов и медицинской экспертизы по вопросу о причинах и обстоятельствах ее
смерти...
пришлось колотить дубинками в стену, восстанавливая тишину. Биггер
окаменел на месте. Макс сорвался со стула, бросился вперед и остановился в
двух шагах от длинного стола.
демонстрированием трупа вы сознательно подстрекаете толпу к стихийной
расправе...
Долтон, которая погибла от руки убийцы Бесси Мирс! - почти выкрикнул
коронер, задыхаясь от бешенства и злобы.
- сказал Макс. - Вы преступным образом играете на инстинктах толпы...
не вмешиваться в мои действия! Если это будет продолжаться, я удалю вас из
зала! Право решать, какие улики необходимы, принадлежит мне...
сжав губы в узкую черту.
Холод сковал его. Он совершенно забыл о Бесси, пока шел допрос. Замысел
коронера был ему понятен. Увидя мертвое тело Бесси, предъявленное в
качестве доказательства, что он убил Мэри, толпа сочтет его чудовищем,
общая ненависть к нему возрастет. За все время допроса имя Бесси не
упоминалось ни разу, и теперь на всех белых лицах читалось изумление. Он
забыл Бесси не потому, что вообще мало о ней думал, но потому, что смерть
Мэри вызвала в нем гораздо больший страх: не сама смерть, но то, что она
несла ему как негру. Они притащили сюда труп Бесси для того, чтобы все
белые в зале поняли, что, только немедленно покончив с ним, они избавят
город от опасности. Они хотят использовать убийство Бесси, чтобы убить его
за убийство Мэри, они хотят выставить его в таком свете, что всякое
действие, направленное к его уничтожению, будет оправданно. Он убил двух
девушек, черную и белую, но он знал, что понесет кару только за убийство
белой. Черная лишь служила "уликой". И, помимо всего, он знал, что, в
сущности, белых очень мало трогает смерть Бесси. Белые никогда не
преследуют негра, который убил другого негра. Он слыхал даже, будто белые
радуются, если это бывает: одним негром меньше на свете. Негр становится
преступником только тогда, когда он нанесет ущерб белому, отнимет у белого
собственность или жизнь. Ему все труднее становилось не видеть и не
слышать, что происходит в зале. Его глаза были прикованы к неподвижному
длинному предмету, укрытому белой простыней, и в эту минуту Бесси была ему
ближе, чем когда-либо при жизни. Он чувствовал, что хоть она и умерла,
хоть он и убил ее, но она бы тоже не захотела, чтоб ее мертвое тело
заставили служить такой цели. В нем нарастало гневное чувство; то самое,
которое столько раз описывала ему Бесси, вернувшись домой после целого дня
утомительной возни в чужой кухне, чувство, что тобой так часто и много
помыкают другие, что ты уже не можешь ни думать, ни чувствовать
самостоятельно. Мало того, что он жил там, где ему приказывали жить, делал
то, что ему приказывали делать, мало того, что он поступал так до тех пор,
пока не убил, чтобы обрести свободу; даже теперь, после убийства, они
по-прежнему распоряжались им. Он им принадлежал с головы до ног, душой и
телом; они предъявляли права на каждую частицу его существа, будь то во
сне или наяву; они регулировали его жизнь и диктовали условия смерти.
одним движением откинул простыню с тела Бесси. При виде того черного и
окровавленного, что открылось взгляду, Биггер невольно содрогнулся и
поднял руки к глазам, и в ту же секунду его ослепило сверкание дюжины
серебряных лампочек. С мучительным усилием Биггер отвел глаза в сторону,
чувствуя, что, если он взглянет на Бесси еще раз, он вскочит с кресла и
замахнется в пространство в слепом стремлении уничтожить и этот зал, и
всех людей в нем. До предела напрягая каждый нерв, он старался смотреть,
не видя, и сидеть среди всего этого шума, не слыша.
холодный пот. Кровь стучала в висках; губы пересохли и растрескались; он
хотел облизнуть их, но не мог. Все в нем было напряжено для того, чтобы не
допускать в сознание страшного образа Бесси и гула голосов, и он не мог
шевельнуть ни одним мускулом. Он сидел неподвижно, окруженный невидимой
бетонной стеной. Потом он не выдержал. Он наклонился вперед и спрятал лицо
в ладони. Он услышал далекий голос, шедший откуда-то с высоты...
вышли в боковую дверь. Тело Бесси уже накрыли простыней, и ничего не было
видно. В зале опять зашумели, и коронер постучал по столу. Потом дверь
отворилась, и все шестеро медленно прошли на свои места. Один из них
передал коронеру листок бумаги. Коронер встал, поднял руку, требуя тишины,
и стал читать длинный ряд слов, которых Биггер не мог понять. Но отдельные
Суворов Виктор
Афанасьев Роман
Свержин Владимир
Лукьяненко Сергей
Шилова Юлия
Сертаков Виталий