бриллиантов по сорок пять мелких и четыре крупных в каждой. Примерно
одинаковые. Когда сортировку ведут неспециалисты и на глаз - полную
справедливость соблюсти трудно. Поэтому уравнять чаши весов должен
беспристрастный Случай.
Бриллианты быстро исчезали в карманах, быстрее, чем кожа ладоней успевала
почувствовать совершенство формы. Камни холодили тело через ткань брюк,
словно крошечные звезды. Веретнев вспомнил, что так отличают настоящие
драгоценности от стразов - стразы нагреваются от человеческого тепла, а
настоящие камни - нет.
на глаз разделяя пачку купюр. - Никто не пострадал, и потом... Ему же
придется объяснять - откуда такое богатство...
сейфа! У Спеца не было времени вскрывать второй тайник... А основная доля
вообще хранится в банках! Он точно не станет заявлять. А вот натравить своих
псов может вполне...
ждал выстрела. Когда я перерезал веревку, он потерял сознание. А Кудлов...
Вряд ли он станет проявлять особое рвение за хозяйские деньги. Вот из-за
трупов поднимется сыр-бор! Такая бойня поднимет на ноги всю полицию. Хотя у
них нет наших примет...
рыбацкой лодки, они сели в машину. Когда въехали в Ниццу, уже рассвело. Они
бросили изуродованную машину в тихом переулке на окраине, быстро прошли
несколько кварталов и, поймав такси, отправились в аэропорт. Рейс на Москву
вылетал через два часа, еще четыре часа в пути, за это время надо придумать
легенду легализации для Яскевича. Здесь предполетный контроль сориентирован
в основном на оружие, рассыпанные по карманам бриллианты металлодетектор не
засечет. А в
которых читались заботы и тревоги, очень далекие от всего, что связано с
ночными выстрелами, перекрестьями ищущих огней в темноте и предсмертными
хрипами умирающего товарища. Здесь кипела жизнь, и время проходило между
объявлениями о регистрациях и посадках, чашками кофе в пластмассовых
стаканчиках, поисками туалета и ответами на возбужденные детские вопросы.
собой; один из них скользнул равнодушным взглядом по сумкам в руках
проходящих мимо Макса и Веретнева, второй даже не повернул головы. Пройдя
несколько метров, Макс глянул в зеркало, проверяясь - нет, они как ни в чем
не бывало продолжали беседу. Да и почему надо подозревать прилично одетых
людей, легкая небритость которых лишь добавляет им шарма?
француженка на хорошем английском сообщила Максу, что есть еще шесть мест в
первом классе.
полез в карман за бумажником.
и пачку купюр.
текст, включила принтер и ожидающе повернулась к Максу.
правом кармане пиджака? Или в левом? А может, в брюках? Но сейчас ни в
бумажнике, ни в карманах его не было. Как глупо...
девушкой, Веретневым, трапом самолета и совсем близкой Москвой выросла
прозрачная и совершенно непреодолимая преграда.
озабоченность.
провожаю своего друга.
закопали вместе с курткой... Вот ведь херня!
кухни, полный интернационал: жареные цыплята, томатный сок, дынная водка.
Почти как в Шереметьеве. Не хватало только Вадима с его волчьим аппетитом.
Только легенда слабовата.
времени, страшная усталость, напряженные нервы...
спокойно - ни шума, ни суеты. Обошлось.
первой полосе темнел заголовок:
предоставления России восьмимиллиардного кредита".
делать не следует. Атмосфера в зале неуловимо изменилась, так меняется
воздух перед грозой - становится тяжелым, влажным, потрескивающим
электрическими разрядами и вызывающим безотчетную тревогу.
не болтали. Один внимательно рассматривал каждого входящего в зал, второй с
опасной целеустремленностью рассекал толпу пассажиров, настороженно
вглядываясь в лица, одежду, багаж.
автостанции, но, услышав шум турбин, оглянулся. В небо поднялся тяжелый
"Ил-64", берущий курс на Москву.
светильниками, на их фоне проплывали черные силуэты мужских и женских тел.
Над водой поднимался разноцветный ореол от скрытых за бортиком ламп, в
воздухе пульсировала быстрая, разгоняющая кровь музыка. То и дело кто-то из
купальщиков подплывал к бортику, выкрикивая с прованской округлой
картавостью: "гяхсоон! гяххс!" Официанты как заведенные сновали по
периметру, сноровисто разнося высокие стаканы с синим, красным, зеленым
содержимым. Макс удивлялся, что ни один из них еще не поскользнулся и не
упал в воду.
кафе. Справа, ближе к стойке, - прямоугольная площадка для танцев. Несколько
кронштейнов с развернутыми под разными углами огромными телевизорами. Цены
здесь бешеные, минимум закуски, выпивка - одни экзотические коктейли.
Диско-бар для богатых сосунков, средний возраст посетителей - двадцать лет.
Макс зашел сюда случайно, чтобы просто посидеть спокойно и перевести дух.
полиция не мозолит глаза без надобности, но если что-то случится - служители
закона появляются словно из-под земли. Подходя к автостанции, он еще издали
заметил двух полицейских в униформе и нескольких в штатском. Они ненавязчиво
контролировали пассажиров огромных автобусов, отходящих в Монако, Канн,
Сен-Тропез или Марсель. Тех, кто казался подозрительным, вежливо отзывали в
сторону и проверяли документы. Некоторых уводили с собой. Проверке
подвергались в основном турки и арабы/но Макс не стал рисковать и
неторопливо свернул в сторону. Миновал узкий проулок, вышел на улицу пошире,
а через двадцать минут прогулочным шагом шел по Английской набережной.
решетками, многочисленные рестораны. Справа плескалось море, и молодые
ребята в плавках на успевших загореть телах расставляли по пляжам зонтики и
шезлонги.
пальмы. Макса раздражал рев мотоциклетных моторов: парни в кожаных куртках
на разномастных "байках" гонялись друг за другом, подрезали чисто вымытые
"Ситроены", "Опели" и "Фиаты", опасно лавировали в транспортных потоках.
лихачеству не уступали московским рокерам. На фоне всеобщей дисциплины и
порядка их мотоциклы, шлемы и лихачество казались разнузданным вызовом
благополучному обществу и вносили в комфортную атмосферу курортного города
звенящую струну неосознанной опасности.
фильмам про Фантомаса - уа! уа! уа! уа! уа! Эти синие, с белой полосой
автомобили проносились по Promenade des Anglais каждые десять минут, причем
в разных направлениях, из чего Макс заключил, что единой оперативной задачи
у них нет. И все равно, на улице он чувствовал себя как голый.
и, заплатив семьдесят франков, был пропущен за легкий штакетник, получив в
придачу полотенце, плавки и простыню. Засунув сумку и вещи в квадратную
ячейку камеры хранения, Макс вышел на пляж. Под широким голубым тентом
стояли столики, несколько шумных немцев пили пиво у стойки бара. Они были в
рубашках и шортах. Термометр в тени показывал девятнадцать, песок был
откровенно холодным, легкий ветерок холодил тело. Молодой бармен за стойкой
широко улыбнулся, изобразил, что трясется от холода, и выразительно показал
на галерею бутылок за спиной.
бутылок. Это оказался пастис - аналог перно: белая, не очень крепкая
Каменистый Артем
Каменистый Артем
Шекли Роберт
Андреев Николай
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия