Чтение 71–й страницы книги ~Унесенные ветром. Скарлетт.~

Скарлетт благодарно утонула в пуховом матрасе и подушках. Это был переполненный, слишком эмоциональный день. Встреча с мисс Элеонорой, затем магазины, потом это глупое собрание Конфедератского дома, потом появление Ретта с серебряным чайным сервизом... Она хотела, чтобы он был здесь, но, может, лучше подождать несколько дней, пока она действительно не будет принята в Чарльстоне. Этот несчастный Росс! Она не будет думать ни о нем, ни о том, что он сказал ей. Мисс Элеонора отказала ему от дома, и ей не придется больше его встречать. Она подумает о чем-нибудь еще. Она подумает о мисс Элеоноре, которая любит ее и которая поможет ей получить Ретта обратно.

- Рынок, - сказала мисс Элеонора, - это место встречи всех жителей Чарльстона, и там можно услышать все новости.

Итак, она пойдет на рынок завтра. Скарлетт не очень хотелось идти так рано, в шесть часов. Но дела заставляют. Скарлетт быстро заснула.

Рынок был отличным местом, где Скарлетт могла начать жизнь чарльстонской леди. Рынок был внешней, видимой формой чарльстонского духа. С первых дней города он был местом, где чарльстонцы покупали себе продукты. Хозяйка или, в редких случаях, мужчина выбирали и платили за них, а слуга или кучер клали их в корзину, висящую у них на руке. До войны продукты продавали слуги, которые доставляли их с плантаций. Многие продавцы остались на своих местах, только теперь они были свободными, а корзины носили те же слуги, за работу которым теперь платили. Для Чарльстона было важно, что не нарушался привычный уклад жизни.

Традиция была краеугольным камнем общества, прирожденным правом жителей Чарльстона, бесценным наследием, которое ни саквояжник, ни солдат не могли украсть. Манифестом ее был рынок. Чужаки могли ходить туда за покупками, это была общественная собственность. Но это было испытанием для них. Ведь чужаки никак не могли понравиться женщине, торгующей овощами, или мужчине, продающему крабов. Черные граждане были такими же гордыми чарльстонцами, как и белые. Когда посторонний человек уходил, весь рынок звенел от смеха. Рынок был только для жителей Чарльстона.

Скарлетт передернула плечами, чтобы приподнять свой воротник повыше. Холодный ветер задувал под одежду, и она дрожала. Ее глаза, казалось, были полны угольков, а ботинки были сделаны из свинца. Сколько миль может быть в пяти кварталах? Она ничего не может разглядеть. Уличные фонари - это только бледные круги в тумане, в прозрачной серой предрассветной полутьме.

Как может мисс Элеонора быть такой чертовски радостной, беззаботно болтать, как будто здесь не холодно и не темно, как в дыре? Появился какой-то свет впереди, далеко впереди. Скарлетт направилась в его сторону. Ей бы хотелось, чтобы прекратился этот ужасный ветер. Что это? Она понюхала воздух. Конечно! Это был кофе. Ее шаги выровнялись с походкой миссис Батлер.

Рынок был похож на оазис тепла и света, жизни и красок в бесформенной серой туманности. Факелы горели на каменных столбах, которые поддерживали высокие и широкие арки, открытые к окружающим их улицам, освещая яркие фартуки и головные повязки улыбающихся черных женщин и высвечивая их товары, выставленные в корзинах любых размеров и форм на длинных деревянных столбах, выкрашенных в зеленый цвет. Там было полно людей, большинство которых переходило от стола к столу, разговаривая с другими покупателями или с продавцами. Захватывающий ритуал торговли, очевидно, нравился всем.

- Кофе вначале, Скарлетт?

- О, да, конечно.

Элеонора Батлер направилась к ближайшей группе женщин. Они держали дымящиеся жестяные кружки в затянутых в перчатки руках, отхлебывая из них, смеясь и болтая друг с другом, не замечая шума вокруг.

- Доброе утро. Элеонора... Элеонора, как ты?.. Отойди, Мильдред, дай пройти Элеоноре... Ах, Элеонора, ты слышала, что у Керрисона в продаже настоящие шерстяные чулки? Это до завтра не появится в газете. Не хочешь пойти со мною и Алисой? Мы идем сегодня после обеда... Ах, Элеонора, мы только что говорили о дочке Лавины. У нее умер ребенок прошлой ночью. Лавина в прострации от горя. Ты думаешь, твой повар смог бы приготовить замечательное винное желе? У Мэри есть бутылка кларета, я обеспечиваю сахар...

- Доброе утро, миссис Батлер, я видела, что вы идете, кофе уже готов.

- И еще одну чашечку для моей невестки, пожалуйста, Сюки. Леди, я хочу вам представить жену Ретта, Скарлетт.

Все разговоры прекратились, и все головы повернулись к Скарлетт.

Она улыбнулась и наклонила свою голову. Скарлетт с опаской смотрела на группу женщин, представляя себе, что весь город уже знает о выходке Росса. "Я не должна была сюда идти, я не могу вынести это". Она сжала зубы, плечи ее выпрямились. Она ожидала худшего, и к ней вернулась вся ее враждебность к чарльстонской аристократической претенциозности.

Но она кивала и улыбалась каждой женщине, которой представляла ее Элеонора.

...Да, я просто обожаю Чарльстон... да, мэм, я племянница Полины Смит... нет, мэм, я еще не видела художественную галерею, я здесь только с прошлого вечера, прежде... да, мэм, я думаю действительно, что рынок восхитительный... Атланта, округ Клэйтон, у моих родителей была там плантация... ох, да, мэм, погода - настоящий праздник, эти теплые зимние деньки... нет, мэм, я не думаю, что встречала вашего племянника, когда он был в Валдоста, ведь это достаточно далеко от Атланты... да, мэм, мне нравится вист... ох, большое спасибо...

"У мисс Элеоноры мозгов не больше, чем у курицы, - подумала она. - Она думает, у меня память, как у слона. Так много имен, и они все перепутались. Они смотрят на меня, будто я слон или кто-нибудь еще в зоопарке. Они знают, что сказал Росс, я уверена, что они знают. Мисс Элеонору можно, наверное, обмануть их улыбками, но не меня. Сборище старых кошек!" Ее зубы сжали края кружки с кофе.

Она не будет показывать свои чувства, даже если ей придется ослепнуть, сдерживаясь от слез. Но ее щеки пылали.

Когда она допила свой кофе, миссис Батлер взяла ее кружку и протянула ее вместе со своей продавщице кофе.

- Мне придется попросить тебе о сдаче, Сюки, - сказала она и вытащила пятидолларовую банкноту.

Без всяких эмоций Сюки сполоснула кружки в коричневатой воде, поставила их на стол, вытерла о фартук руки, взяла деньги и положила их в потрескавшуюся кожаную сумочку, висящую у нее на ремне, достала один доллар, не глядя.

- Вот, миссис Батлер, надеюсь, вам понравилось.

Скарлетт была поражена. Четыре доллара за чашку кофе! За эти деньги можно было купить лучшую пару ботинок на Кинг-стрит.

- Мне всегда нравится твой кофе, Сюки, хотя я должна оставаться без еды, чтобы заплатить за него. Тебе никогда не было стыдно за себя?

Белые зубки Сюки сверкнули на фоне ее коричневой кожи.

- Нет, мэм, никогда! - сказала она. - Могу поклясться, что ничто не тревожит мой сон.

Остальные засмеялись. У каждой из них были с Сюки подобные разговоры. Элеонора Батлер осматривалась, пока не обнаружила Селли и ее корзин-

ку.

- Пойдем, дорогая, - сказала она Скарлетт, - у нас большой список сегодня. Нам надо приняться за него, пока еще не все распродано.

Скарлетт последовала за миссис Батлер в конец рыночного зала, где ряды столов были заставлены погнутыми раковинами, которые были заполнены морскими продуктами, издававшими сильный отвратительный запах. Скарлетт сморщила нос. Она думала, что знала рыбу достаточно хорошо. Уродливая, с жабрами, костлявая еда для кошек, которой было полно в реке около Тары. Они ели ее, когда уже совсем нечего было есть. Неужели ктонибудь захочет купить эти противные создания?! Это было выше ее понимания. Но многие дамы, сняв перчатку, ощупывали раковины. "Мисс Элеонора собирается познакомить со мной всех". Скарлетт приготовилась улыбаться.

Крошечная седая дама подняла что-то большое серебряное из раковины.

- Элеонора, что ты думаешь об этой камбале?

- Я сама предпочитаю камбалу, к ней так хорошо идет соус. Разреши мне представить тебе жену Ретта, Скарлетт... Это миссис Вентворф, Скарлетт.

- Как поживаете, Скарлетт? Скажите, нравится ли вам эта камбала? Она выглядела отвратительно, но Скарлетт пробормотала:

- Я всегда была неравнодушной к камбале.

Она надеялась, что не все друзья мисс Элеоноры будут спрашивать ее мнение. Она даже не знала, что такое камбала, тем более не могла сказать, хороша она или нет.

За следующий час она была представлена еще двадцати дамам и дюжине новых сортов рыбы. Она получила глубокие познания в области морских продуктов. Миссис Батлер купила крабов, переходя от одного продавца к другому, пока не набрала восемь.

- Наверное, я кажусь тебе очень придирчивой, - сказала она, - но суп немножко не тот, если он сделан из крабов-самцов. Икра добавляет ему особый вкус. В это время года намного труднее найти крабов-самок, но это стоит усилий, я думаю.

Скарлетт не волновало, какого пола были крабы. Ее пугало то, что они были еще живыми, копошились в раковинах, протягивали свои клещи, издавая шумные звуки, когда они заползали один на другого, пытаясь вылезти. А теперь она слышала, как они ползают по корзине Селли, копошась в бумажном пакете.

Самыми противными для нее оказались креветки, хотя они и были мертвыми. Их глаза были ужасными черными шариками на стебельках, у них были длинные усики и остроконечные брюшки.

Устрицы не беспокоили ее, они просто выглядели, как грязные камни. Когда миссис Батлер взяла изогнутый нож со стола и открыла одну, Скарлетт почувствовала, как у нее в желудке все поднимается. Это выглядело, как плевок, плавающий в старой воде после мытья посуды.

После даров моря мясо показалось ей успокаивающе знакомым, хотя скопища мух на пропитанных кровью газетах заставили ее испытать тошноту. Она смогла улыбнуться маленькому черному мальчику, который махал им большим, в форме сердца веером, сделанным из чего-то высушенного, похожего на солому. К тому времени, как они достигли рядов птиц с обмякшими шеями, она снова могла подумать об отделке шапочки перьями.

- Какие перья, дорогая? - спрашивала миссис Батлер. - Фазана? Конечно, ты можешь купить немного.

Она быстро поторговалась с черной толстой женщиной, которая продавала птицу.

- Что это Элеонора делает? - услышала Скарлетт.

Она обернулась и увидела обезьянье лицо Салли Брютон.

- Доброе утро, миссис Брютон.

- Доброе утро, Скарлетт. Зачем Элеонора покупает несъедобные части этой птицы? Или кто-то изобрел способ приготовить перья? У меня есть несколько матрасов, который я сейчас не использую.

Скарлетт объяснила, зачем они были ей нужны. Она почувствовала, что лицо ее краснеет. Может, только "лакомые кусочки" носят на украшенных шляпках в Чарльстоне?

- Какая хорошая идея! - сказала Салли с подлинным энтузиазмом. - У меня есть шляпка для верховой езды, которая может быть восстановлена с помощью кокарды из лент и перьев. Если только я смогу ее найти, прошло так много времени с момента, когда я ее надавала в последний раз. Вы ездите верхом, Скарлетт?

- Не ездила уже многие годы. С того времени... - она попыталась вспомнить.

- С начала войны. Я знаю. Я тоже, я ужасно скучаю по езде.

- О чем вы скучаете, Салли? - присоединилась к ним миссис Батлер. Она протянула перья Селли.

- Обвяжи их ниткой с обоих концов и будь осторожней с ними.

Затем она вздохнула.

- Извините меня, - сказала она со смехом, - я упущу брютонскую колбасу. Слава Богу, я увидела тебя, Салли, это совсем вылетело у меня из головы.

Она поспешно ушла, Селли последовала за ней.

Салли улыбнулась при виде удивленного выражения Скарлетт.

- Не волнуйся! Она не сошла с ума. Лучшая в мире колбаса продается только по субботам. Распродается она очень быстро. Человек, который делает ее, был нашим лакеем, когда был рабом. Его зовут Лукул. Когда его освободили, он взял фамилию Брютон. Почти все рабы так сделали - здесь можно встретить имена всей чарльстонской аристократии. Конечно, немало и Линкольнов. Пойдем, пройдемся со мною, Скарлетт. Мне надо купить овощей. Элеонора найдет нас.

Салли остановилась перед столом с луком.

Где, дьявол ее побери, Лилла? А, вот она где. Скарлетт, это крохотное юное создание, если ты можешь поверить в это, управляет всем моим домашним хозяйством. Это миссис Батлер, Лилла, жена мистера Ретта.

Миловидная служанка неуклюже присела в реверансе.

- Нам надо много лука, мисс Салли, - сказала она, - для засолки артишоков.

- Ты слышала, Скарлетт? Она думает, что я старуха. Я знаю, что нам надо много лука.

Салли схватила со стола бумажный пакет и стала бросать в него лук. Скарлетт презрительно наблюдала. Она импульсивно закрыла пакет рукой.

- Простите меня, миссис Брютоя, но этот лук нехорош.

- Нехорош? Как может быть лук нехорошим? Он не гнилой и не проросший.

- Этот лук был выкопан очень рано, - объяснила Скарлетт. - Он выглядит достаточно хорошо, но у него не будет никакого вкуса. Я знаю это потому, что сама совершила такую ошибку. Когда я управляла нашим хозяйством, я посадила лук. Так как я ничего не понимала в выращивании овощей, я выкопала всю грядку, как только верхушки начали окрашиваться в коричневый цвет, боясь, что он сгниет. Он был как на картинках, такой же красивый, но он был безвкусным. Мы его ели вареным, клали в жаркое и не притронулись к нему. Позже, когда я вскапывала эту грядку, чтобы посадить что-нибудь еще, я наткнулась на одну луковицу, которую раньше пропустила. Эта была как раз тем, чем должен быть настоящий лук. Дело в том, что ему нужно время, чтобы приобрести вкус. Я покажу вам, как должен выглядеть настоящий лук.

Скарлетт опытными руками, взглядом и нюхом просмотрела стоящие на столе корзины.

- Вот этот вам подойдет, - наконец произнесла она.

Ее подбородок воинственно поднялся. "Ты можешь принимать меня за неотесанную деревенщину, если хочешь, - думала она, - но я не стыжусь, что запачкала свои руки, когда мне это было необходимо. Вы, высокомерные чарльстонцы, думаете, что на вас свет клином сошелся, но это не так".

- Спасибо, - сказала Салли. - Я была к тебе несправедлива, Скарлетт. Я не думала, что у такой милашки, как ты, может быть голова на плечах. Что еще ты сажала? Я бы была не против узнать про сельдерей.

Скарлетт изучала ее лицо. Она увидела подлинный интерес.

- Сельдерей был слишком большой роскошью для меня. У меня была дюжина голодных ртов, которые мне надо было кормить. Я знаю все о моркови, о картошке и репе. Также и о хлопке.

Она готова поспорить, что ни одна леди в Чарльстоне не потела под палящим солнцем, собирая хлопок!

- Ты, наверное, много работала, - с уважением произнесла Салли.

- Нам надо было есть.

Она вздрогнула от воспоминаний о прошлом.

- Слава Богу, это прошло.

Затем она улыбнулась. Салли Брютон заставила ее почувствовать себя лучше.

- Хотя я стала очень привередливой насчет корнеплодов. Однажды Ретт сказал, что он встречал много людей, которые отсылали назад вино, но я была первой, кто делал то же самое с морковкой. Дело было в шикарнейшем новоорлеанском ресторане, и какую это вызвало суматоху!

Салли разразилась смехом.

- Мне кажется, я знаю этот ресторан. Скажи мне, поправил ли официант салфетку у себя на руке и не посмотрел ли он себе под нос с неодобрением?

Скарлетт хихикнула.

- Он уронил салфетку на сковородку, с десертом.

- И она загорелась? - она озорно ухмыльнулась.

Скарлетт кивнула.

- О Господи! - оглушительно засмеялась Салли. - Я бы отдала свой зуб, чтобы быть там.

Элеонора прервала их.

- Над чем вы тут смеетесь? Я тоже не прочь. У Брютона осталось только два фунта колбасы, и он уже пообещал Минни Вентворф.

- Пусть Скарлетт расскажет тебе, - сказала Салли, все еще посмеиваясь. - Ваша девушка - просто чудо, Элеонора, но мне пора идти.

Она положила руку на корзину с луком, которую выбрала Скарлетт.

- Я возьму это, - сказала она продавцу. - Да, всю корзину. Высыпь его в мешок и отдай Лилле. Как ваш мальчик, все еще кашляет?

Прежде чем ее завлекли в обсуждение способов лечения кашля, она повернулась к Скарлетт и посмотрела ей в лицо.

- Надеюсь, ты будешь звать меня "Салли" и придешь навестить меня. Скарлетт не знала, что она только что продвинулась на высший уровень

чарльстонского общества. Двери, которые открыли вежливую щелочку для невестки Элеоноры Батлер, широко распахнулись для протеже Салли Брютон.

Элеонора Батлер с удовольствием воспользовалась советами Скарлетт при покупке картошки и морковки. Затем она приобрела кукурузу, муку и рис. Наконец, она купила масло, сливки, молоко и яйца. Корзина Селли была переполнена.

- Нам придется все вытащить и упаковать заново, - раздраженно сказала миссис Батлер.

- Я понесу что-нибудь, - предложила Скарлетт.

Ей не терпелось поскорее уйти, прежде чем ей надо будет знакомиться с другими подружками миссис Батлер. Они так часто останавливались, что им потребовалось больше часа, чтобы пройти по овощным и молочным радам. Она ничего не имела против знакомств с продавцами продуктов: она хотела получше запомнить их, потому что была уверена, что ей скоро придется пользоваться их услугами. Мисс Элеонора была слишком мягкой. Она была уверена, что сможет договориться о более низких ценах. Это будет забавно. Как только она освоится, она предложит делать какие-нибудь покупки самой. Лишь бы не рыбу, от которой ее тошнит.

Как оказалось, это не так, когда она попробовала ее. Обед был для нее откровением. Суп из крабов имел бархатистую смесь вкусов. Она пробовала такие деликатесы в Новом Орлеане. Конечно!

Скарлетт попросила вторую тарелку супа и съела все до капли, затем отдала должное остальному, включая десерт: взбитые сливки, политые соусом из орехов и фруктов, который миссис Батлер называла Гугенотским портом.

Днем у нее случилось в первый раз несварение желудка. Не от переедания. Элали и Полина расстроили ее.

- Мы едем проведать Кэррин, - объявила Полина, когда они приехали к ним, - и мы решили, что Скарлетт, наверное, захочет поехать с нами. Извините, что прервали вас. Я не знала, что вы будете как раз обедать.

Кэррин! Она вовсе не хочет ее видеть. Но она не может этого сказать, у тетушек случился бы припадок.

- Я просто до смерти хочу поехать с вами, тетушка, - всплакнула она,

- но я чувствую себя не очень хорошо. Я собираюсь лечь в постель и положить на лоб холодную тряпку.

Она опустила глаза.

- Вы знаете это.

"Вот, пусть они думают, что у меня женские неприятности. Они слишком вежливы, чтобы о чем-либо спрашивать".

Она была права. Ее тетушки поспешно распрощались. Скарлетт проводила их до двери, осторожно ступая, будто у нее были судороги в животе. Элали сочувственно похлопала ее по плечу, когда целовала ее на прощание.

- Хорошенько отдохни, - сказала она. Скарлетт коротко кивнула. - И приходи завтра утром к нам в девять тридцать. От нас полчаса ходу до святой Марии на мессу.

Скарлетт смотрела, разинув в ужасе рот. Мысль о мессе никогда не приходила ей в голову.

В это же мгновение настоящая боль заставила ее сложиться почти пополам.

Весь день она, съежившись, пролежала на кровати с расслабленным корсетом и грелкой на животе. Несварение желудка было незнакомым и неуютным ощущением и поэтому пугающим. Но намного более пугающим был ее малодушный страх перед Богом.

Эллин О'Хара была набожной католичкой, и она сделала все, чтобы религия стала частью жизни в Таре. Проводились ежевечерние молитвы и молитвы по четным дням, она постоянно напоминала дочерям об их аристократических обязанностях. Эллин сожалела об уединенности плантации, так как ей не хватало утешения церкви. К двенадцати годам Скарлетт и ее сестрам вложили в сознание наставления катехизиса.

Теперь Скарлетт винила себя в том, что все эти годы пренебрегала религией. Ее мама, наверное, рыдает на небесах. Ах, почему маминым сестрам необходимо было ждать в Чарльстоне? Никто в Атланте не ожидал, что она будет ходить к мессе. Миссис Батлер не сердилась бы на нее или, в худшем случае, могла бы пригласить ее пойти с ней в епископальную церковь. Это не было так плохо. У Скарлетт было смутное представление, что Бог не обращал внимания на то, что происходило в протестантской церкви. Но как только она переступит порог св. Марии, он сразу узнает, что перед ним грешница, которая не была на покаянии с... она даже не помнила, когда это было в последний раз. Она не сможет принять причастие. Она представляла ангелов-хранителей, о которых рассказывала ей Эллин, когда она была маленькой. Все они хмурились. Скарлетт натянула покрывало на голову.

Она не знала, что ее концепция религии была суеверной и дурно сформированной, как у человека каменного века. Она только знала, что она напугана, несчастна и сердита, что она стоит перед дилеммой. Что же ей делать?

Скарлетт вспомнила спокойное лицо матери; освещенное свечами, когда она рассказывала своей семье и слугам, что Бог любит заблудших овечек, но это было небольшим утешением. Она не могла придумать предлога, чтобы не ходить на мессу.

Это было ужасно! Когда все стало развиваться так хорошо, и миссис Батлер сказала ей, что Салли Брютон устраивает увлекательные партии в вист, и она была уверена, что ее пригласят.

ГЛАВА 16

Скарлетт, конечно же, пошла на мессу. К ее удивлению, древний ритуал был успокаивающим, как старые друзья в новой жизни, которую она начинала. Легко вспоминалась ее мать, бормочущая "Отче Наш", а гладкие бусинки четок были так знакомы ее пальцам. Эллин, должно быть, была довольна, видя ее на коленях, и от этого она чувствовала себя лучше.

Так как это было неизбежно, она исповедалась и навестила Кэррин. Монастырь и ее сестра были еще двумя сюрпризами для нее. Скарлетт все время представляла себе монастыри, как крепости с запертыми воротами, где монахини день и мочь скребли каменные полы. В Чарльстоне сестры милосердия жили великолепном кирпичном здании и устроили школу в красивой бальной зале.

Кэррин была счастлива; она так изменилась по сравнению с той застенчивой девушкой, которой Скарлетт ее помнила, что казалась совсем другим человеком. Как она может сердиться на незнакомку? Особенно на незнакомку, которая казалась взрослее ее, несмотря на то, что она была ее младшей сестренкой. Кэррин - сестра Мария Иосиф - была также рада увидеть ее. Скарлетт почувствовала себя согретой обильно выраженными любовью и восхищением. Вели бы Сьюлин была хотя бы наполовину такой же милой, как Кэррии, Скарлетт не была бы так замкнута в Таре. Было по-настоящему приятно увидеть Кэррин и попить чаю в милом садике в монастыре, даже при том, что Кэррин слишком много говорила о маленьких девочках в ее математическом классе, что почти усыпила Скарлетт.

Воскресная месса с последовавшим за ней завтраком у тетушек и посещение Кэррин были тихими мгновениями в напряженном распорядке жизни Скарлетт.

Лавина визитных карточек свалилась на дом Элеоноры Батлер через неделю после обучения Салли Брютон покупке лука. Элеонора была благодарна Салли, по крайней мере, она думала, что была. Хорошо зная жизнь Чарльстона, она опасалась за Скарлетт. Даже в спартанских условиях послевоенной жизни общество было зыбучим песком неписаных правил поведения, византийским лабиринтом изысканного изящества, готовым поймать в свою ловушку неосмотрительного и непосвященного человека.

Она пыталась руководить Скарлетт.

- Ты не должна посещать всех, кто оставил тебе визитные карточки, дорогая, - сказала она. - Достаточно оставить свою визитку с загнутым вниз уголком. Это обозначает, что был сделан визит, и твою готовность познакомиться.

- Поэтому так много карточек было согнуто? Я думала, что они просто старые и поистертые. Впрочем, я собираюсь навестить каждого из них. Я рада, что все хотят подружиться, и я тоже хочу.

Элеонора прикусила свой язык. Это было правдой, что большинство карточек были "старые и поистертые". Никто не мог позволить себе новые - почти никто. А те, кто мог, не делали этого, чтобы не смущать тех, кто не мог. Было приятной традицией теперь оставлять все полученные визитки на подносе в прихожей для возвращения их хозяевам. Элеонора решила, что не будет пока осложнять обучение Скарлетт этой информацией. Скарлетт показала ей коробочку с сотней новых беленьких визиток, которые она привезла из Атланты. Они были еще проложены материей и могли послужить долгое время. Осмотрев набор Скарлетт, Элеонора почувствовала себя точно так же, как много лет назад, когда Ретт трехлетним ребенком с триумфом позвал ее с верхнего сука гигантского дуба.

Беспокойство Элеоноры Батлер было напрасным. Салли Брютон была точна:

- Девушка почти полностью без образования и со вкусом готтентота. Но у нее есть сила и энергия. Нам нужны такие, как она, на Юге, да даже в Чарльстоне. Может, особенно в Чарльстоне. Я отвечаю за нее, я надеюсь, все мои друзья дадут ей возможность это почувствовать.

Вскорости Скарлетт закружилась в водовороте городской жизни. Начинала свой день она на рынке, затем плотный завтрак дома, обычно включающий брютонскую колбаску; около десяти часов, одетая в новый наряд, она уходила с Панси, несущей коробочку визиток и запас сахара, который обычно приносили все гости в это трудное время. До обеда ей хватало времени, чтобы нанести пять визитов. Послеобеденное время было посвящено посещениям леди, проводящих время за партией в вист, или экскурсиям со своими новыми подружками на Кинг-стрит, или приему посетителей вместе с мисс Элеонорой.

Скарлетт обожала постоянную активность. Более того, ей нравилось, когда на нее обращали внимание. Но больше всего она любила слышать имя Ретта на устах у всех. Несколько старушек были открыто критичны. Они не одобряли его, когда он был молодым, и они никогда не смягчатся. Но большинство уже простило ему грехи молодости. Он повзрослел, стал сдержаннее. И он был предан своей матери. Старые леди, которые потеряли своих сыновей и внуков на войне, хорошо понимали счастье Элеоноры Батлер.

Молодые женщины рассматривали Скарлетт с плохо скрытой завистью. Им доставляло удовольствие пересказывать слухи о том, что делал Ретт, когда он внезапно покинул город. Одни говорили, что их мужья знали наверняка, что Ретт финансирует политическое движение, чтобы скинуть правительство саквояжников в столице штата. Другие шептали, что он с оружием возвращал краденые семейные портреты и мебель. Все они знали рассказы о его подвигах во время войны, когда его темный корабль прорывался через блокирующий флот Союза, как приносящая смерть тень. На лицах появлялось особенное выражение, смесь любопытства и романтического воображения. Ретт был почти мифом. И он был мужем Скарлетт. Как можно было не завидовать ей?!

Скарлетт достигла своей лучшей формы, когда была постоянно занята. Это было необходимо после ужасающего одиночества в Атланте, и она

быстро забыла отчаяние, которое чувствовала там. Атланта, наверное, ошиблась, вот и все. Она не сделала ничего такого, чтобы заслужить эту жестокость. Но она в Чарльстоне нравилась, а иначе зачем им ее приглашать.

Эта мысль удовлетворяла Скарлетт. Она часто возвращалась к ней. Когда она наносила свои визиты, или принимала вместе с миссис Батлер посетителей, или посещала свою подружку Анну Хэмптон в Конфедератском доме, или сплетничала за кофе на рынке, Скарлетт все время хотела, чтобы Реп мог видеть ее. Иногда она даже быстро осматривалась вокруг, воображая, что он был там, таким сильным было ее желание. Ах, если бы только он был дома!

Особенно близким к ней он оказался в тихие послеобеденные часы, когда она сидела с его мамой в рабочем кабинете и слушала рассказы мисс Элеоноры. Она была рада вспоминать, что сделал или сказал Ретт, будучи маленьким мальчиком.

Скарлетт нравились и другие истории мисс Элеоноры. Иногда они были задорно веселыми. Элеонора Батлер, как большинство ее чарльстонских сограждан, была обучена гувернанткой. Она была хорошо начитана, но не была интеллектуалкой, говорила на романских языках, но с ужасным акцентом, была знакома с Лондоном. Парижем, Римом, Флоренцией, но только с известными историческими достопримечательностями и с магазинами роскоши. Она была верна своему времени и классу. Она никогда не ставила под сомнение авторитет родителей или мужа, и она выполняла все свои обязанности, не жалуясь.

Что выделяло ее среди остальных женщин ее типа, так это неукротимое чувство юмора. Она наслаждалась всем, что преподносила ей жизнь, и находила человеческое положение изначально развлекательным, и она была одаренным рассказчиком с репертуаром, который включал в себя удивительные происшествия в ее собственной жизни и рассказы о тайнах каждой семьи в регионе.

Скарлетт не понимала, что миссис Батлер пыталась косвенным образом исправить ее ум и сердце. Элеонора увидела ее уязвимость и храбрость, которые притянули ее сына к Скарлетт. Она также видела, что произошло что-то ужасное с их браком и Ретт не хотел больше иметь к нему никакого отношения. Она знала, без каких-либо слов, что Скарлетт отчаянно решила вернуть его обратно, и по своим собственным причинам она желала их воссоединения сильнее, чем сама Скарлетт. Она не была уверена, сможет ли Скарлетт сделать Ретта счастливым, но она всем сердцем верила, что еще один ребенок сделает их брак удачным. Ретт навещал ее с Бонни, она никогда не забудет эту радость. Она любила маленькую девочку и любила ее еще сильнее, видя своего сына счастливым. Она хотела, чтобы это счастье вернулось к нему обратно и радость к ней самой, и поэтому была готова сделать все, что было в ее силах, чтобы добиться этого.

Так как она была слишком занята, Скарлетт прожила в Чарльстоне более месяца прежде, чем заметила, что начинает скучать. Это случилось у Салли Брютон, в наименее скучном месте в городе, когда все говорили о моде, которая раньше была ее постоянным интересом. Сначала ей было интересно слушать Салли и ее подружек, упоминающих Париж. Ретт однажды привез ей шляпку из Парижа, самый красивый подарок, который она когда-либо получала. Зеленая - к ее глазам, сказал он - с широкими шелковыми лентами, чтобы завязывать их под подбородком. Она заставила себя слушать, что говорила Алиса Саваж, хотя было трудно представить, что могла знать об одежде такая старая тощая леди. И Салли тоже. С ее лицом и плоской грудью ничто не поможет ей выглядеть лучше.

- Ты помнишь примерочные Ворфа? - спросила миссис Саваж. - Я думала, что рухну, простояв так долго на возвышении. " Полдюжины голосов заговорило одновременно, делясь жалобами на вероломство парижских портных. Другие возражали им, говоря, что неудобство было маленькой ценой за качество, которое мог обеспечить только Париж. Они вздыхали, вспоминая о перчатках, ботинках, веерах и парфюмерии.

Скарлетт автоматически поворачивалась к говорившей с заинтересованным выражением на лице. Когда она слышала смех, она смеялась. Но думала она о других вещах - осталось ли что-нибудь от вкусного пирога, чтобы съесть на ужин... неплохо бы поменять воротник на ее голубом платье... Ретт... Она посмотрела на часы за головой Салли. Она не могла уехать еще целых восемь минут. А Салли заметила ее взгляд. Ей придется отнестись к разговору с вниманием.

Восемь минут показались ей восемью часами.

- Все говорили, мисс Элеонора, только об одежде. Я думала, что сойду с ума от скуки! - Скарлетт рухнула на стул напротив миссис Батлер.

Наряды потеряли для нее всю привлекательность, так как она была ограничена четырьмя тускло-коричневыми платьями, которые могла заказать мама Ретта у портного. Даже бальные наряды, изготавливающиеся для нее, были мало ей интересны. Их было всего два на приближающуюся шестинедельную серию балов почти каждую ночь. Они также были тусклыми; тусклые цвета: голубой шелк и вельвет цвета бордо; и почти никакой отделки. Впрочем, даже самый скучный бал означал музыку и танцы, а Скарлетт обожала танцевать. Ретт также вернется с плантации, обещала ей мисс Элеонора. Если бы только не надо было так долго ждать начала Сезона. Три недели вдруг показались нестерпимо скучными.