Чтение 71–й страницы книги ~Никто не заплачет~

оставить.

- Ира, расскажите мне, пожалуйста, что вы видели и слышали на лестнице в
тот вечер.

- Ну, в общем, я уже рассказывала следователю.

- И все-таки давайте еще раз, подробненько, с самого начала. Вот вы стали
спускаться по лестнице. Вы до этого сидели на подоконнике или вышли из
квартиры?

- Я сидела на подоконнике, потом забежала домой на секунду, а потом
спустилась вниз. Но, если уж с самого начала... Я еще раньше, видела, как
Станислав Михайлович выходил из дома в тот вечер.

- Во сколько это было? - быстро спросил Гоша.

- Около семи. Точнее сказать, не могу. Я шла из булочной, мать попросила
хлеба купить. А он выходил из подъезда, в костюме, в галстуке, такой весь
парадный, одеколоном от него пахло.

- Вы запомнили потому, что обычно он ходил в другом виде?

- Нет. Он часто надевал пиджак, но, знаете, с джинсами, с темной рубашкой
или даже с футболкой. А чтобы вот так, при галстуке, это редко.

- Значит, он вышел из дома около семи, - задумчиво произнес Мальцев, - и
при полном параде.

- Да, около семи. А вернулся около девяти.

- И вы все это время сидели в подъезде?

- А где лее еще? - фыркнула Ира. - Во дворе бабки пристают, дома
родители. Где ж еще можно спокойно пообщаться?

Мальцев вытащил сигареты, закурил.

- Можно мне тоже? - попросила Ира. - Я свои там, у ребят, оставила.

"Рановато тебе курить в шестнадцать-то лет", - хотел сказать Гоша, но
раздумал, протянул ей пачку, щелкнул зажигалкой.

Девочка глубоко затянулась и тут же закинула ногу на ногу, томно
прищурившись, выпустила дым из ноздрей, медленно повела плечами. Сигарета
делала ее взрослей и раскованней.

"Смешные они, - подумал Мальцев, - смешные и глупые. За то время, пока
они торчат по подъездам и подворотням, курят, пьют пиво и кадрят друг друга,
каждый из них мог бы по два языка выучить, компьютер освоить, банковское
дело или еще что-нибудь полезное. Хорошо, что моему Сереже только шесть и
нет у нас пока этой головной боли с подъездами-подворотнями".

- Как вы думаете, тот человек, с которым Зелинский разговаривал у лифта,
вошел в подъезд вместе с ним? Мог он ждать, например, в закутке у подвальной
двери?

- Нет, там никто не стоял. Я несколько раз бегала туда-сюда. Моя бабушка
во дворе сидела, на лавочке. Я ей сначала кофту принесла накинуть. Потом она
еще очки попросила. В общем, загоняла меня совсем. Если бы кто-то стоял в
подъезде незнакомый, я бы заметила.

- Так, значит, они вошли вместе. И вы услышали обрывок разговора, когда
спускались по лестнице.

- Да. Станислав Михайлович сказал: "Что за бред, откуда ты такой
взялся..." Я дословно не помню, но что-то в этом роде. А тот... - девочка
наморщила лоб под челкой, - подождите, он, кажется, что-то про ясность
говорил, мол, люблю ясность, не надо усложнять... И еще Зелинский сказал:
"Слушай, может ты псих?" Вот эту фразу я хорошо запомнила.

- А лицо того человека вы случайно не запомнили? - тихо спросил Гоша.

- Он стоял лицом к лифту, я видела его сзади и чуть-чуть в профиль, но
совсем мельком.

- Как он был одет?

- Обыкновенно, - пожала плечами Ира, - джинсы, рубашка с короткими
рукавами.

- Рост, телосложение?

- Невысокий. Пониже Зелинского на полголовы. Худощавый, но крепкий.
Волосы короткие, скорее светлые, чем темные... Нет, я его совсем не
запомнила.

- Молодой?

- Если бы я лицо видела... Но не больше сорока, это точно. Знаете,
фигура, осанка... Да, скорее молодой.

- Вы сказали следователю, что почувствовали враждебность между ними,
напомнил Гоша.

- Да, мне показалось, они сейчас начнут друг другу морду бить. Прямо
воздух сгустился.

Попрощавшись с Ирой Лукьяновой, Мальцев тут же вернулся в подъезд,
поднялся на пятый этаж и позвонил в дверь квартиры Зелинских.

Инна встретила его в белом махровом халате до полу и в чалме из полотенца
на голове.

- Отмываюсь от вашего КПЗ, - мрачно сообщила она, возвращая Мальцеву
удостоверение, - до сих пор чувствую себя свиньей после ваших нар! Вопросы
мне уже все задали, подписку о невыезде взяли. Что еще?

- Еще вопросы, Инна Валерьевна, - улыбнулся Гоша, - извините, служба.

- Ладно, проходите. Могу даже чаем угостить.

- Спасибо, не откажусь.

На кухне все сверкало стерильной чистотой. Инна Зелинская в халате и в
чалме из полотенца напоминала героиню какого-то рекламного ролика, но какого
именно, Мальцев не мог вспомнить. Полные чувственные губы, кошачий разрез
светло-карих глаз, тонкий, чуть вздернутый носик. Очень красивая женщина.

Он сел на широкую деревянную лавку, дождался, пока хозяйка нальет воды в
чайник, включит его, усядется напротив, и только тогда задал свой первый
вопрос.

- Скажите, Инна Валерьевна, вы слышали, как ваш муж вернулся домой в тот
вечер?

- Слышала, как дверь хлопнула, и еще мне показалось, он разговаривал с
кем-то.

- Во сколько это было?

- В девять, может, без трех минут девять... По ОРТ шел блок рекламы перед
вечерними новостями.

- Вам показалось, что муле разговаривал с кем-то у двери. Второй голос
был мужской или женский?

- Мужской. Но слов я не разобрала. У меня телевизор орал.

- А почему, простите, вы не вышли встретить мужа? Не поинтересовались,
кто с ним пришел?

- Мы поцапались сильно. До его гостей мне дела не было. Я злилась.

- Почему?

- Долго объяснять.

- И все-таки, в двух словах, - осторожно попросил Мальцев, - это важно.

- Что важно? Почему мы ругались? Почему разводиться собрались? - взвилась
Инна. - Я ведь все этому хмырю-следователю изложила. С постельными
подробностями, как он требовал. Он, знаете, интимные детали очень уважает,
этот ваш следователь Гусько. Вам что, тоже охота чужое грязное белье
перетряхнуть?

- Неохота, - честно признался Мальцев, - но приходится. Однако интимные
детали мне не нужны. Главное, что меня интересует: у вашего мужа была другая
женщина?

- Наверняка, - презрительно фыркнула Инна, - была и не одна.

- Даже так? Не одна?

- Ну, я их не считала. Вообще, если несколько, это не обидно. Противно,
конечно, так сказать, негигиенично. Но для семьи опасней, когда одна,
постоянная...

- Он сказал вам, куда идет и когда вернется?

- Он не сказал ни слова. Но шел к ней. "Так, значит, все-таки была одна,
постоянная", - отметил про себя Мальцев и спросил мягко:

- Почему вы так думаете?

- Именно потому, что уходил молча.

- Странная логика, - пожал плечами Гоша, - обычно в такой ситуации
мужчины, наоборот, что-нибудь сочиняют...

- Ну, наверное, вам видней, как ведут себя мужчины в такой ситуации,
пожала плечами Инна, - одни врут, другие молчат. Но нормальная жена всегда
чувствует.

- Ладно, я понимаю, вам неприятно говорить на эту тему. Простите,
последний вопрос. Что вы знаете об этой женщине?

- Ничего. Вы у Завьялова спросите, у владельца издательства. Вот он вам
все расскажет, в деталях, и телефон даст. А я не знаю и знать не хочу.

***

- А к нам из милиции приходили, - сообщила Соня, внимательно глядя Федору
в глаза.

- Да? - Лицо его на миг окаменело, но он тут же справился с собой,
выдержал пристальный Сонин взгляд и даже улыбнулся. - Очень интересно.

- Это действительно интересно, - кивнула Соня. - Между прочим, про вас
спрашивали.

- Соня! - послышался голос Надежды Павловны из кухни. - Суп уже холодный.
Иди есть!

- Я сейчас! - крикнула Соня в ответ, продолжая глядеть Федору в глаза.

- Подожди, - тихо сказал он, - успеешь. Кто приходил и что спрашивал?

Они стояли в прихожей и смотрели друг на друга. Федор только что вошел,
еще не успел снять ботинки. Соня открыла дверь на его звонок, и ей тут же
пришла в голову идея - сказать про милицию. И посмотреть, как он
отреагирует.

Он отреагировал именно так, как она предполагала.

- Ничего, - она развернулась и побежала на кухню, - шутка!

Вера сидела перед компьютером, откинувшись на спинку стула и внимательно
глядя на экран. В молочно-белой мути плавали какие-то причудливые фигурки.

Федор встал у нее за спиной, наклонился и, приподняв волосы, поцеловал в
затылок.

- Привет. - Она слегка дернула головой, отстраняясь от него.