случай, ни на что не надеясь.
- добавил Голубков. - Тебе что-нибудь ясно?
наш "ситроен" где-нибудь на полпути.
Двор был типичным захолустным польским местечком с населением тысяч в
пять-семь жителей, работавших на картофельных и ржаных полях и на мелких
производствах вроде лесопилок и молокозавода. Некоторое оживление в
местечковые будни вносил присоседившийся сбоку военный городок, где - по
Варшавскому договору - базировалась советская танковая дивизия. Здешние
панночки постреливали глазами на молодых офицеров, мечтая выйти замуж хоть и
за русского и уехать с ним нехай хоть у тую Сибирь, лишь бы подальше от
опостылевшего ридного Нови Двора.
отпущенных в краткосрочное увольнение или самоходом сваливших из
расположения воинской части в надежде раздобыть местной сливовицы или
можжевеловой самогонки. Что им неизменно и удавалось, потому что самогонку в
Нови Дворе не варил только самый ледащий, а рынок сбыта был постоянным и на
редкость устойчивым, не подверженным никаким валютным кризисам. В уплату шли
и рубли, и злотые, а когда их запасы в военном городке истощались, деньги с
успехом заменяли бензин, солярка, комбинезоны, шапки, сапоги, домкраты и
прочий полезный в хозяйстве инструмент, не говоря уж про олифу и краску.
Добрая половина домов и заборов в Нови Дворе и окрестных хуторах была
прекрасного цвета хаки, что для любого начинающего шпиона из блока НАТО
могло быть достоверным свидетельством того, какая именно секретная боевая
техника сосредоточена за высоким, с колючкой и вышками по углам, забором
таинственного военного объекта.
вечерам местечковые улочки, занимались исключительно тем, что собирали
выпавший в осадок сержантский состав и господ офицеров и отправляли на
"губу" в специально приспособленном для этой цели "газоне".
направлении ближайшего железнодорожного узла вышли танковые колонны и
грузовики с мат частью, жители Нови Двора с энтузиазмом приветствовали
освобождение от клятых оккупантов и распевали не поощряемый прежними
властями национальный гимн: "Аще Польска не згинела". Однако довольно скоро
ощутили явное отощание своих портмоне. Сливовица и можжевеловка пылились в
четвертях, не имея сбыта, бензин и солярка, оказывается, немалых грошей
стоили на частных заправках, пся крев. Немного отвлеклись, растаскивая из
брошенного без охраны военного городка все, что могло сгодиться в хозяйстве.
Когда же на полигоне, в боксах и в двухэтажных казармах не осталось ни одной
двери, ни одной оконной рамы, ни одного радиатора и даже метра трубы, вновь
заскребли в затылках и бородах: с чего жить, Панове?
стихийно возникающими автомобильными барахолками, загораживавшими и без того
узкие трассы, поразгоняв их всеми силами дорожной и муниципальной полиции и
поняв, наконец, всю тщетность своих попыток приостановить или хотя бы
пустить в русло поток автомобильного хлама, хлынувший на восток со всех
концов Европы, власти Белостокского воеводства вспомнили про разоренный
военный городок возле Нови Двора и махнули рукой: вот там хай и торгуют, с
глаз подальше. И в считанные дни после этого судьбоносного для Нови Двора
решения поселок захлестнули тысячи машин и людей. Здесь встретились
безлошадный Восток и осатаневший от автомобильного изобилия Запад. Даже в
будние дни с трудом можно было втиснуться в плотные ряды машин, занявших
десять с лишним гектаров бывшего военного городка, а по выходным базар
занимал все окрестности, превратив в пыльные укатанные площади прилегающие
поля.
импульс. По пять-десять баксов с носа в сутки брали за простой с белорусов,
украинцев и москалей, приехавших за машинами, пооткрывали харчевен с почти
ресторанными ценами, понаставили на рынке и вокруг него палаток, завозя туда
из Варшавы местный и западный ширпотреб, засновали между поселком и вокзалом
в Сокулке на своих легковушках и даже автобусах, перевозя на новоявленный
автомобильный Клондайк пассажиров, сошедших с поезда Гродно - Белосток.
Новидворские панночки частью встали за прилавки палаток, а другие втиснулись
в мини-юбки и зачастили к ночным барам и казино, где оттягивались после
нервного торгового дня и покупатели, и продавцы, и белостокская братва,
наложившая лапу на новидворский рынок.
некому. Так то не беда, не пропадет добро. Прошем, Панове! Не згинела
Польска? Не згинела, Панове, не згинела. Прозит!
военный городок в Нови Дворе в веренице "БМВ", "фиатов", "фольксвагенов",
старых "мерседесов" и почти новых "хонд" и "тойот" подкатил большегрузный
"ситроен" с серебристым тентом, разукрашенным призывами на английском и
русском языках открыть для себя Кипр в пансионате "Три оливы" с
божественными условиями по божеским ценам. Кабина и высокие борта машины
были покрыты слоем пыли и грязи, что говорило о том, что "строен" прошел не
одну сотню километров по Центральной Европе, обильно политой дождями,
принесенными из Атлантики обширным циклоном.
обтянутыми коричневой кожаной курточкой плечами, с ранними залысинами на
крупном лице, с сильными руками, спокойно лежащими на руле. Рядом с ним на
просторном сиденье небрежно развалился, нога на ногу, второй - постарше, лет
тридцати пяти, в приличном темном костюме и рубашке с галстуком, со
спокойным интеллигентным лицом. В руках у него был свернутый в трубку
английский журнал с неброской глянцевой обложкой, он время от времени
раскрывал его и тут же закрывал, словно досадуя, что дорожные обстоятельства
мешают ему углубиться в чтение.
стальные щиты которых давно уже были сняты и увезены каким-то предприимчивым
жителем Нови Двора, без спора заплатил десять баксов местному бригадиру и
аккуратно провел махину грузовика в конец полигона, где стояли выставленные
на продажу самосвалы, автобусы и даже два трактора "Беларусь". После чего
спрыгнул с высокой подножки и начал протирать хромированные части "строена",
а его товарищ остался в кабине и занялся, наконец, журналом.
удивить, но мощный, крепенький, подбористых форм супергрузовик привлек
внимание даже тех, у кого денег хватило бы разве что на десятилетний
"форд-гранада". Водитель охотно отвечал на расспросы, но его напарнику
оживление возле машины почему-то не понравилось. Он вырвал из своего
английского журнала более-менее чистую страницу, жирным черным фломастером
вывел на ней: "СИТРОЕН, год выпуска - 1994, пробег 112 000 км. Цена 30000
долларов. Торг неуместен". И прикрепил этот листок щеткой на лобовом стекле.
После этого число праздно любопытствующих сразу же сократилось. Народ
подходил, уважительно рассматривал машину, при виде цены еще более
уважительно покачивал головами и шел дальше по насущным делам.
ходили вокруг "строена", оглядывая его взглядами опытных водил, потом один
из них поинтересовался, не подвинется ли хозяин в цене, рассудив, что
который в костюме - тот хозяин и есть, а водитель - он всего лишь водитель.
поинтересовался:
туда-сюда ездить. Дороги у нас длинные. И...
же девяносто восьмой жрет. И лучше - "бляйфрай". Она с вас на одной горючке
штаны спустит.
предположил один из них, помоложе.
бесплатный совет, в какое именно место ему нужно поставить прокладку, и
заключил:
застучат! Въехали?
двое других. Один был рослый, хорошо накачанный брюнет с короткой стрижкой и
слегка восточным разрезом глаз, лет тридцати с небольшим. Второй сухопарый,
тоже высокий, верткий, с узким лицом и быстрым, чуть исподлобья, взглядом.
Ему было под сорок, но из-за верткости и легкого сложения он казался лет на
десять моложе. Оба из-за хмурой погоды, грозящей дождем, были в черных
Махров Алексей
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Доценко Виктор
Афанасьев Роман
Громыко Ольга