уже и надежду потеряли на волю выйти. За пачку чая или за дозу "дури" они тебя
технически заделают. И даже отвечать не будут. Мало ли кто кончает
самоубийством путем раздавления своей собственной мошонки...
наоборот, закрывались. Прощай, воля, прощай, Дашка, прощай, надежда еще
когда-нибудь свидеться с Димкой... Здравствуй, казенный дом. Здравствуй, племя
зэков, блатное, незнакомое...
радиатору центрального отопления. Машинально тронув спрятанную в шве иголку, он
сразу отдернул руку. Талисман, столько раз выручавший его, раскалился, а это
означало, что опасность достигла наивысшей степени. Повторялась история его
первой встречи с Дарием. Как и тогда, от Синякова требовались какие-то
решительные действия.
- подумал Синяков, ощущая чувство, предшествующее прыжку через бездну. - Это,
наверное, мой последний и единственный шанс. Выручай, иголочка! Уж если ты
Дария угомонила, то с таким дерьмом, как Мартынов; и подавно справишься".
и направил его на Мартынова, сидевшего по другую сторону стола. Дело, казалось,
было верное, однако этот налим хитрожопый только притворялся, что позабыл о
бдительности. На самом деле он не расслаблялся ни на секунду и ловко перехватил
руку Синякова.
кнопке. Начался своеобразный армрестлинг.
клешней. Оба имели примерно одинаковый вес. Оба в прошлом были спортсменами.
Однако последние десять лет Синяков ничего тяжелее стакана не поднимал, а
Мартынов постоянно качался - как по собственной инициативе, так и на занятиях
по служебной подготовке.
подломиться ножки. Отклоняясь все дальше назад, Мартынов выкручивал Синякову
руки, стремясь опрокинуть его на спину. До победы оставалось совсем немного, и
чувства, обуревавшие Мартынова, нашли свой выход в натужном стоне: "Подыхай,
дешевка - кха-кха-кха..."
угодил ему прямо в рот, а оттуда - судя по жуткому хрипу - в дыхательное горло.
противника при содействии таракана. Вырвавшись из ослабевших рук Мартынова, он
ткнул его иголкой - сначала в плечо, а потом для верности в щеку - и немедленно
приступил к процедуре реанимации. Причина подобного великодушия заключалась
отнюдь не в душевных качествах Синякова, а в том, что Мартынов был ему нужен
только живым.
покинул трахею Мартынова, к тому времени уже ставшего похожим на удавленника -
выпученные глаза, синюшный цвет лица и так далее.
Тараканом подавился... Спасибо, что выручил.
событий, ограничился ничего не значащей фразой, слышанной однажды от
Стрекопытова:
от укола.
крышке стола. - Что-то я себя неважно чувствую. Сплошной туман в голове...
Слушай, а может, отложим все до завтра? Как говорится, утро вечера мудреней. У
меня коньячок в портфеле имеется. Раздавим бутылочку - и на боковую. А потом...
вытанцовывался. - Откладывать не будем. Времени в обрез. Ты должен добиться
встречи с Воеводой уже сегодня. Желательно этим утром.
Мартыновым и он только притворяется? Синяков весь напрягся, словно сжатая до
предела пружина.
того требовала инструкция.
следственного эксперимента... Заодно костюмчик ему подыщите поприличней. И все
соответствующие аксессуары... Не знаете, что это такое? Книги надо после службы
читать, а не водку дрызгать... Сами-то вы что под костюм надеваете? Нет, свитер
не надо. Сорочку, галстук, носки, туфли. Ясно? Тогда выполняйте...
оглянуться на вывеску. Однако таковых оказалось сразу две. Одна - бронзовая -
гласила, что здание является архитектурным памятником и находится под охраной
государства. Вторая, куда более скромная, начиналась со слов "Следственный
изолятор..."
событий, плавно или, наоборот, резко сменяющих друг друга, а каким-то трудно
разделимым на составные части комом, похожим на слипшиеся в тепле
конфеты-подушечки. Пытаясь впоследствии вспомнить что-то вполне определенное,
он должен был с усилием раздирать этот безобразный ком, попутно убеждаясь, что
многие конфеты - пардон, эпизоды - куда-то исчезли, растаяли, оказались
списанными за счет усушки-утруски да еще и подпорчены вездесущими грызунами...
бешеная гонка с включенными спецсигналами; резиденция Воеводы, больше похожая
на обыкновенную загородную виллу (некоторый диссонанс в эту идиллию вносил
только вертолет, ожидавший пассажиров на заднем дворе); просторный вестибюль, в
котором происходила предварительная фильтрация посетителей; долгие переговоры с
секретарями различных рангов; еще более долгое оформление пропусков (в связи с
отсутствием у Синякова документов, тут сразу возникли проблемы, однако слова
Мартынова: "На мою ответственность" - все же возымели действие); томительное
ожидание своей очереди в приемной и предшествующий этому ожиданию корректный,
но тщательный обыск, зиждущийся не на субъективных человеческих ощущениях, а на
самых современных технологиях.
спрятал волшебную иголку в узле галстука. Когда чуткий металлоискатель означил
зону нахождения подозрительного предмета, Синяков с готовностью предъявил
охране массивный зажим для галстука, которым среди всего прочего его снабдили в
дежурке.)
наделенного магической властью над окружающими. Синяков без устали рассылал во
все стороны заклинание, только что придуманное им самим: "Хранители мои,
придите сюда с ключами, бичами и клещами. Затуманьте врагам глаза, замкните
уста, умерьте рвение, уймите подозрения... И вообще, пусть эти недоноски
принимают меня за кого-то другого. За муху-цокотуху, например..."
Синякова, но эта парочка благополучно миновала все стадии контроля и в конце
концов оказалась перед дверями заветного кабинета.
вертепе такой же властью, что и святой Петр в раю.
технические функции, Синяков не запомнил, да, наверное, и не заметил.
стоявшем вполоборота к дверям у высокого - от потолка до пола - окна. Заложив
правую руку за борт пиджака, он хмуро рассматривал панораму города, которым ему
довелось править вслед за длинной чередой князей, магистров, посессоров,*
градоначальников, губернаторов, председателей и первых секретарей.
свидетельствовало судорожное подергивание его правого уса.
Новости, надеюсь, хорошие?
зубами.
позволю.
неестественно высокий, ломающийся голос он уже однажды где-то слышал, а вторая
подсказала, что такого ретивого служаку, как Мартынов, не помешало бы уколоть
еще разок.
здорового, едва не хватила кондрашка, или, если хотите, апоплексический удар.
хозяина и строгого отца проглядывали те самые черты, из которых слепил свою
внешность один из самых могучих бесов Пандемония, в очном поединке погубивший
недюжинного колдуна Дария, но обращенный в позорное бегство его сестрой.
заговорить - и на память приходил фюрер с его бредово-зажигательными речами.