Луиза. Я правду говорю. Хочешь -- еще больше скажу. Когда я тебя увидела
в гостинице, от ярости чуть... ладно, что уж. Сама знаешь, в мирской
жизни мы подругами не были.
без счета...
красивая женщина, с ее славой, титулом, чином, не имела десятков... ну
да, десятков, любовников.
-- это всегда от тоски спасает.
-- У нас есть минут десять до берега, потом... не знаю, как сложится. Я
вот что хочу сказать... видно не зря так получается, что вокруг Маркуса
самые разные люди собираются. Вот Ильмар... ну, титул у него теперь
есть, а в общем-то кто он? Вор. Тать нощной. Авантюрист безродный. Не
обижайся, Иль, ведь так?
пусть я и не дворянин, но своих предков знаю. А в общем -- все верно
Хелен сказала.
Ильмар?
рыться.
уж случилось, что в свете на меня разве лишь пальцами не показывали...
судьба. Я военный человек, пусть и женщина. Теперь ты... ну, со
светскостью у тебя тоже плохо получилось? Верно? А вот настоятельница из
тебя хорошая вышла, уверена. Раз никто из монашек немедля Маркуса не
выдал... ну не слепые же они, должны были заподозрить, что мальчик он, а
то и лично признать... Наверное, тебя твои сестры любили. И простить
были готовы. Может молились втихую, чтобы одумалась ты, да раскаялась,
но не предали.
слов летуньи.
Теперь ты сам. Бывший младший принц.
титула и рода... Что получилось? Бывший принц, сейчас -- хранитель
Истинного Слова. И Слово в нем растет. Вокруг -- тоже все неудачники,
что в предназначенной судьбе счастья не нашли. И сами себе судьбу
выбрали. Разбойник, военная, духовное лицо...
говори!
ища поддержки.
сердце екнуло.
себе приложить -- тяжело.
предназначалась, за добродетели свои стал Господу приемным сыном,
отражением его земным. И пошел по земле арамейской, вокруг себя
апостолов собирая. Не силой, не убеждением даже, любовью и добротой.
Сами к нему люди приходили, прошлое свое отвергая... и были среди них и
военный, и вор-душегубец, и даже сборщик податей, что уж совсем
последнее дело... Всех принял, всех простил, всех в Истинную Веру
направил...
священников иудейских. Одиннадцать апостолов от него отреклись, предали,
пусть и сами того не понимая, а лучшего желая. Один лишь верность
сохранил, да еще Сестра, которая и не Сестрой тогда была, а простой
женщиной Марией Башенной... Смешна была римлянам вера, не признали они
Искупителя сыном Божьим сразу. И только когда сотворил Искупитель
подлинное чудо, Слово произнес -- не стены темницы руша, а всего лишь
оружие вокруг себя в Холод убирая, Сестру спасая, только тогда коснулся
римских солдат свет веры. Упали они на колени перед Искупителем, из
темницы его вывели, и пошли с ним до самого Рима, Вечного города, где уж
склонились перед Пасынком Божьим все -- от цезаря до последнего раба...
выбирала, где садиться станем. Марк ответа так и не дождался, и сидел,
вцепившись в потолочные рейки. А я, чувствуя его невеликую тяжесть,
частое биение сердца под ладонью, думал об одном.
соберет, да в полную силу войдет, останется единственным верным?
единственный, поверит, поймет, как можно планам его помочь?
постарался зафиксировать в узком пространстве кабины. Он, пока еще --
просто Маркус. И удар о землю, и лезвие меча, и пуля свинцовая -- могут
убить его, как любого человека. Значит, долг мой отныне -- беречь его.
благодарности.
самое необычное. Не на воду морскую у берега решила сажать планёр, не на
дорогу, не на поле -- впрочем, что бы из этого вышло, с поплавками-то, а
на маленькое озерцо, километрах в пяти от ближайшего рыбацкого поселка.
особенно на планёр не дивились. Так, задирали головы, кое-кто руками
махал, и все. Лишь ребятишки пытались бежать вслед, упрямо соревнуясь с
рукотворной птицей.
на которой работали сборщицы, и понеслись над озерцом. Мне даже
показалось, что Хелен не рассчитала, и мы воткнемся в заросший осокой
берег.
одни крылья выросли -- из сверкающих капелек. Подскок, другой -- никак
не хотела машина с небом расставаться, потом мы понеслись по воде. Я
крепко сжимал Марка, слегка растерявшегося от такой заботы. Скомканная
тряпка в дыре вмиг намокла, отяжелела, и легко выпала наружу. Хелен с
натугой потянула какой-то рычаг, сбоку, от поплавков, раздался скрип,
они слегка развернулись, и планёр начал тормозить.
дворца подкатил. Затрещала осока, с треском стала рваться материя на
крыльях и на кабине. Со щелчком вылетело переднее стекло, почему-то не
разбившись при этом. И все стихло. Планёр стоял, носом на берегу, на
песке, а опустившимся хвостом окунувшись в воду.
Хелен выдернула из приборной доски запал, сунула в карман -- сил взять
на Слово не было, вяло оглянулась, подмигнула мне, потом стала дергать
дверцу.
подала пример, на четвереньках выбравшись на короткий, смятый при
посадке нос планёра. Следом полезла Луиза, потом я подсадил Марка, и
выбрался сам.
друг на друга. Переход от захваченного десантом, бьющегося в истерике
Миракулюса к этой сельской пасторали был слишком резок.
простолюдинки, явно из тех, что собирали на плантации апельсины.
быстрее добраться... да куда угодно. До любого города, где станция
дилижансов есть.
невесть когда камешек. С наслаждением размял ступни. Оказывается,