уперся в Олега, тот пятился ему навстречу. С той стороны плота виднелась
вторая лапа.
поток хлестал зверю по груди, пытался сбить с ног. Голова у зверя была как
башня, с виду лягушачья, но когда распахнула пасть, блеснули три ряда
острейших зубов. На плот обрушилась волна зловония, пахнуло сырой рыбой,
гнилью.
шлепнуло. Вода бешено брызнула в другую сторону, ища свободный ход. Плот
наклонился, чудовищные лапы крепко держали его с двух сторон.
с той стороны порогов, где бешено крутились пенистые водовороты, поднялся
еще один огромный, как гора, зеленый зверь. Он был покрыт зелеными
костяными пластинками, вдоль спины опускался в воду широкий серо-зеленый
гребень. На широкой треугольной морде глаза смотрели тупо и бессмысленно.
Зверь раскрыл пасть, ревнул, протянул вверх толстые лапы, покрытые
чешуйками.
впились в бревна. Из сырого дерева брызнула желтая вода. Зверь взревел,
первый зверь зарычал еще громче, несколько мгновений держали плот вместе,
дергая из стороны в сторону, потом вдруг плот резко пошел вниз.
веревки, но от толчка едва не разлетелись в стороны. В неумолчном реве и
грохоте на плот летели клочья пены, их кружило в водовороте, потом быстро
понесло вниз по течению. Таргитай лежал, упершись лбом в бревно, часто
дышал, в груди всхлипывало. В голове еще с грохотом сыпались камни, и
только увидев Мрака с секирой в руке, он понял, что пороги остались
позади.
убийства. Олег со стоном сел, очумело мотал головой. Таргитай кое-как
встал на колени, щупал распухший нос. Кровь бежала из обеих ноздрей,
капала с подбородка.
таком не читал... Почему не сожрали?
другому. Как свадебный дар! А баба, понятно, дура, упустила. Вон ревет!
Передохли бы давно. Там, если пошуровать, целый змеюшник!
белых кружев зашвыривало ветром и бурными волнами, но пена быстро уходила
между бревен.
это в два взмаха...
долой -- из памяти вон. Могли уже забыть. Мужик сейчас лупит бабу, а сам
уже забыл за что. А вот если бы не забыл...
несло посреди реки, берега начали медленно отодвигаться. Сзади еще
слышался шум падающей воды. В монотонном шуме ему почудился тихий женский
смех.
Наоборот, спасли от порогов?
белую пену, а волхв укоризненно повертел пальцем возле виска.
подумал.
разбросанные стрелы не смыло водой. Мрак дивился, Олег говорил о
диковинных совпадениях. Таргитай начал готовить есть, как вдруг из воды
выпрыгнуло несколько крупных рыбин. Одна за другой шлепались на бревна,
подпрыгивали. Одна успела соскользнуть обратно, но тут же вылетела снова,
словно выброшенная невидимой рукой. Вслед за ней на плот грузно шлепнулось
еще с полдюжины крупных рыб. Мрак опомнился первым, начал их лупить
обухом, сгребать на середину плота.
настолько жуткое, что ей лучше попасть на плот, чем чудовищу в лапы.
Вся рыба как на подбор -- толстая, жирная, нагулянная. Хоть уху, хоть
жарь, хоть испеки, а он и сырую съест в охотку...
Сегодня обедаем в ее честь.
отбили у тебя охотки поесть.
за спину. Его ладонь упала на рукоять секиры.
добрый волхв Олег...
потрясенным:
изумлением. Тот сидел жалкий, мокрый, кривился. Кровь остановилась, он
дышал ртом, нос распух, стал похож на безобразную сосновую шишку,
расклеванную птицами.
сон, сон...
притрагивались. Однако на четвертый день после встречи с водяным зверем
Олег сказал тоскливо:
киммерийцев Экзампей останется в сторонке.
приготовленные мешки, попрыгали в мелкую воду. Мрак с силой отпихнул плот:
нырнули в сухой ковыль, потянулась высокая трава и редкие кустарники. Чуть
перевели дух, но бежали по-прежнему настороженные, поглядывая по сторонам,
в небо. В Лесу все подсказывает, куда идти, где полакомиться ягодами, за
много верст укажет, в какой сторонке Болото, где сушняк, где муравьиные
города. Здесь же ровная, как выскобленный стол, Степь -- поди угадай!
Правда, Олег уверял, что даже в Степи можно узнать многое, но книги с ним
больше не было, а сам понять не мог. Мрак понимал все, но не мог
объяснить, в сердцах обозвал обоих дурнями, велел сопеть в две дырочки и
помалкивать.
За это время ссохлись, и Олег часто развязывал узелок, проверял -- не
исчезли ли вовсе.
мыслям. Лишь Мрак постоянно щупал взглядом дрожащее от зноя видноколо. От
малых отрядов степняков прятались в траве, крупных не попадалось.
досадой:
припустил шибче, и невры умолкли, стиснули зубы. На оборотне все как
влитое: мешок, секира, лук и колчан стрел, а тут как ни затягивай ремни,
мешок ерзает, секира подпрыгивает, швыряльные ножи едва не выскакивают из
гнезд.
деревней. Да и деревень таких огромных нет!
пот катился градом, но дыхание волхв научился держать, часто лялякал с
Таргитаем на бегу.-- Сожрали на одном месте, прут на другое. Они же не
строят ни деревень, ни весей, ни сел.
неуклонно догоняло. На пятые сутки уже даже Таргитай различал в пыльном
облаке остроконечные шатры, повозки, скачущих всадников. Мрак рассказывал,
кто как вооружен, какие под степняками кони.
Дважды невры едва не попадали под копыта. К счастью, глаза киммеров
скользили поверх трав и кустов, выискивая признаки ручья, озера, а невры
успевали отползти в заросли.
стадом, неслись вскачь к любому зеленому пятнышку на виднокрае, будь то
роща, гай или одинокое деревце.