подавляющее большинство не обходится.
Музыка, конечно. Сиюминутную "попсу", ничего общего с Вечностью, дыханием
которой являются эти _з_в_у_к_и_, дарованные человекам Их Богами, слушай
хоть сидя в гитаре, один черт. Нет плохой или хорошей музыки (и неважно, к
какому стилю или форме она относится!), есть либо Музыка, либо
подделывающаяся под нее "попса".
"двигались". Я даже писал исключительно под музыку, тем паче, что в
основном по ночам, и чтобы не тревожить "спящих ночью, бодрствующих днем",
привык существовать с наушниками на голове. Я научился пользоваться
музыкой как инструментом, незаменимым подспорьем в увязывании тысяч слов,
создавая необходимое мне настроение, по собственной воле определяя, каким
будет мой НАСТРОЙ, а значит, ЧТО я сделаю. Чтобы творить, необходимо
вдохновение, и я изобрел, как его вызывать по собственному желанию. Как
язык души, а значит, свойств ее, чувств, Музыка проникает,
"договорившись", в самые "андеграундные" уровни сознания, и имеет доступ
непосредственно в ту "каморку", в которой живет Главное Отличие Человека
от прочих живых существ.
но еще не умея вытащить сюда тело и разум целиком, я ненавидел себя за то,
что вынужден просыпаться или выходить из транса, созданного музыкой,
звучащей в наушниках. Я не умел игнорировать призыв родного мира, но я
быстро учился, разум мой оказался способным учеником, да и материальная
ипостась не подкачала, как позднее выяснилось, в силу своих патологических
изменений, в силу "мутаций", привнесенных болезнью, отбросив всякие
костыли, сумела выйти за стену...
ту роль, выполнила ту важнейшую функцию, какую играет и выполняет
программное обеспечение во всех операциях или действиях, выполняемых
компьютером и его сервисными устройствами. Без музыки, я уверен, человеком
путешествующим не станешь, короче говоря, как ни один копм без программ
даже два с двумя не сложит. КУДА ты придешь, зависит от того, как ты
настроился. Может, есть другие способы, но мне они не известны.
родному городу, проклятому и ненавидимому, но поющему в моей крови, это
был мой город, а я был частью его, и он не хотел меня отпускать, но я уже
чувствовал, что другому, гораздо более величественному, Городу суждено
стать МОИМ, впустить меня в себя и воззвать ко мне о помощи... Я бродил по
родному городу, и всеми порами тела чувствовал, что романтика - реально
существующая вещь, особое состояние души, ничего общего не имеющее с
ежедневной мышиной возней. И Музыке, наряду с другими элементами моего
МЕТОДА ПЕРЕХОДА, Музыке, Созидающей Настрой, единственной "женщине",
которая никогда мне не изменит, пока Я это "Я", благодарен я был за это
состояние..."
Или тканью?.. губами, стянутыми этой мерзостью, он не мог даже шевельнуть.
Носом дышалось трудно, и он старался сберечь силы, не рыпался. Руки за
спиной, закованные какими-то тонкими металлическими браслетами, были
притянуты к подобным же браслетам, сковавшим щиколотки, и сцеплены с ними.
В такой позе, колесом выгнутый назад, он и лежал, бессильный что-либо
предпринять. В эту минуту он, не колеблясь, продал бы душу дьяволу только
за то, чтобы тот подсказал способ освободиться, исчезнуть, не умирать от
стыда и позора, от бессильной ярости... Девка в странных штанах и вообще
странно одетая, со странным оружьем в руках, оказалась не одна такая.
Полдюжины их было, все как на подбор, высоченные, с него ростом, худющие,
с длинными до полнейшей некрасивости ногами, и после того, как та, первая,
передала ему привет, неведомо как возникшие сзади остальные схватили его,
наподдали по макитре чем-то тяжелым. Когда очнулся, уже лежал скованным
колесом. Зато увидел их всех, в подробностях, перед тем, как они
повырубали электричество. В жизни бы не подумал, что женщины, да и
мужчины, могут так одеваться... Срам-то какой... Та, которую он условно
называл первой, явно командовала, да и возрастом вроде постарше остальных,
хотя возраст их определить он затруднился. Повыключав электричество, они
собрались в гостиной, где он лежал, и стали о чем-то переговариваться
тихими голосами, часто замолкая. Но ему почему-то мстилось, что их
разговор продолжается, только настолько тихо, что он не слышит. Язык, на
котором они переговаривались, он не знал, хотя некоторые слова звучали
совсем как английские... А некоторые, с удивлением распознал он, очень
даже напоминают москальскую мову, и один раз он четко расслышал: "Аж
гэть". Чего они все ждут? кто они такие? неужели Катруся через ТАКИХ могла
передать весточку? он не знал. Самым обидным было то, что его повязали как
малого хлопчика, без звука, в один момент. Бить ЖЕНЩИН ему бы и в голову
не пришло, могли бы и поговорить сначала, претензии предъявить, в конце
концов, если имеются какие...
удовольствия побить ЭТИХ женщин.
воцарилась абсолютная тишина. Пауза. Что-то мелькнуло, заслонив более
светлый прямоугольник окна, обдало - фухх! - веянием воздуха - мимо быстро
проскочила одна из странных, нереальных женщин. Кажется, к двери в
соседнюю комнату, библиотеку...
что-то, но ничего практически, кроме собственного тяжелого сопения, не
улавливал... и вдруг - бумх! - что-то достаточно тяжелое мягко, но ощутимо
упало на пол в библиотеке. И - сразу же - мимо - фухх, фухх, фухх, - три
веяния, почти слившихся в одно - и чуть погодя еще одно, фухх - как бы в
другую сторону, к двери в библиотеку... Он лежал, как можно шире распахнув
веки, пытаясь хоть что-то уловить, но улавливал только разные оттенки
черноты; слух - разные "оттенки" шороха, сопение и гулкое "бум-бум-бум"
собственного сердца...
услышал, ведь раздались они за окном, и снова тишина... "Ну бисовы
дивкы!!! - в ярости закричал он им мысленно, - ну я до вас доберусь, если
доля меня раскует!!!"
ЧВАК!!! - и мягкое - бумх! - об пол, сразу же твердое - стук! - об пол же,
и - уже из библиотеки, короткий глухой вскрик: "Умм!..", - и тут же звуки,
характер которых его ухо вообще отказалось идентифицировать, нечто вроде
сухого треска, смешанного с чпоканьем, которое можно издавать губами, если
нечего делать, и с хлопками ладони по "надутому" животу... И снова -
ТИШИНА.
голосом из темноты, на ридний мови. У Пита глаза полезли на лоб, если бы
мог, он бы вскрикнул от изумления. - Як ся маетэ? Закрый очи, братыку, я
зараз свитло увимкну.
электричество. Чьи-то пальцы тут же осторожно притронулись к вонючей
клейкой ткани, залепившей рот. Поддергивая за краешки, по чуть-чуть,
принялись отлеплять ее. Питу было ужасно больно, но никогда в жизни никого
он не благодарил за причиняемую боль так страстно, как эти пальцы в эту
минуту!.. Когда рот освободился, Пит выдохнул смрадный воздух, застывший в
глотке: - ФФФУУУХХХ!!! - замычал, мотая головой, и закашлялся. Пока он
корчился, сотрясаясь в спазмах, неведомые руки, приложившиеся к голосу,
умудрились освободить его от кандалов, и корчи приобрели гораздо более
широкий размах. Разрядившись, организм Пита замер в изнеможении,
обессиленный, и Пит приоткрыл глаза, одновременно со ртом. В глаза вошло
то, что Пит увидел, а изо рта его вышло то, что он давно и горячо желал
высказать по поводу.
части разрядки, ну от, проснувшийся в Пите Пэтро и выдал полный вперед!..
еще более странные, вообще ни на что не похожие, одеяния и увешано вовсе
уж запредельными штукенциями. - Ну не, просто-такы добрячэ! Йим николы нэ
зрозумиты, аж гэть!!
хлопца, с виду чуть помоложе его самого, небритая и всклокоченная, и
уставилась эта голова на Пита во все очи, а ртом произнесла: - Я свий, шо,
нэ чуеш?
А воны хто? - глянул на одну из бисовых дивок, лежащую в этой комнате. Это
ее приложили со звуком "чвак".
двери библиотеки появился второй хлопец, разодетый примерно как его
небритый товарищ, но гораздо меньших размеров, ростом футов пять с парой
дюймов. Второй хлопец держал в одной руке конструкцию, в которой Пэтро с
трудом, но признал пулемет, а другой рукой держался за подбородок. Этому
второму хлопцу было явно худо... Он отнял руку от лица, осторожно
пошевелил челюстью, зашипел и снова схватился за подбородок.
на ридний мови, - навижени тилькы... - и он перешел на американский: -
Познакомься, Вилли, это еще один наш брат, четвертый. В нашей команде...
Конан-Дойль Артур
Никитин Юрий
Лондон Джек
Браун Дэн
Афанасьев Роман
Шилова Юлия