крыльцо, Никита.
вскочил с лавки, вспомнив, что с этой минуты он не школяр навигацкой школы и
будущий гардемарин, а скромный помощник парфюмера и лекаря: -- Никита, вели
закладывать карету!
Гаврилы. На все расспросы дворня отвечала, что камердинер с большой сумой и
посохом ушел с мызы ранним утром.
думаю, он отправился на сбор местных компонентов, то есть трав.
спросил Алеша, удивляясь, что столь простая мысль не приходила ему в голову.
заставит. Он князь или не князь?
заставить. И потом, он очень боится Черкасской...
хлама большой, грубо сколоченный стол и начал неторопливо опорожнять
холщовую суму.
которой он выкладывал на стол сухие травы и очищенные от земли корневища,
была такая значимость, что друзья, собиравшиеся обрушить на голову Гаврилы
весь свой гнев, нерешительно топтались рядом и молча, с некоторой
ошеломленностью смотрели на приобретенные Гаврилой богатства. Как-то
получалось, что они: три смелых молодых человека, готовых к осуществлению
грандиозных замыслов, вдруг потускнели рядом с камердинером, который не
мучился все утро от безделья, не убивал время, а занимался полезной работой
и теперь был глубоко уверен в уважении к себе и к своему делу.
корни.
если мазать. Внутрь не принимать. Оч-чень ядовита.
спросил Саша, как всегда смотря в существо вопроса.
семян. -- Белена. Настойку делать... маслица подсолнечного или конопляного
влить -- и готово. Мажь... Только вы ее, Александр Федорович, руками не
трогайте, оч-чень ядовита.
желая приобщиться к сложной науке врачевания, уверенно сказал:
травить ли кого собрался?
можно было однозначно: "Если надо, то и отравим. Нам, химикам, все по плечу!
"
Аглае Назаровне Черкасской. Лечить ее будешь. Понял?
режете без ножа, -- спокойно сказал Гаврила, не секунды не веря, что такое
дикое предложение можно высказать всерьез, и продолжая сортировать растения.
не пойду. Лучше дома погибать.
Нам очень нужно попасть в дом Черкасских, а без тебя мы не сможем этого
сделать.
Гаврила понял, что страшный визит в дом Черкасских неотвратим и что он
пойдет туда не один, то перестал причитать и охать.
барина на Голгофу.
только он назвал себя лакею, его сразу схватили с двух сторон под руки и
поволокли по длинной анфиладе комнат. Алексей еле поспевал за бегущими
гайдуками. Маленькая заминка у высокой двери, и Гаврила уже стоит на коленях
перед крытым ковром возвышением, увенчанным креслом и восседающей на нем
роскошной барыней.
комнату, словно не из женской гортани выходил этот голос, а сам
Зевс-вседержитель гаркнул под небесными сводами на провинившихся смертных.
Но дальнейшие фразы утратили грозную торжественность первого окрика. Ругань,
настолько цветистая и смелая, что могла бы украсить любого забулдыгу и
пирата, но никак не трон, на котором восседала велеречивая княгиня, полилась
на Гаврилу сплошным мутным потоком. Потом тяжелый вздох, минутная пауза, и
голос опять обрел царское спокойствие.
дрожал, но держался он с полным достоинством, -- я с помощником, --
небрежный кивок в сторону оробевшего Алеши, -- сразу же пошел в лоно лесов,
дабы собрать нужные для лечения противоядия. -- И он выразительно встряхнул
в руке холщовую сумку. -- Теперь я приехал, дабы находиться в доме неотлучно
до полного выздоровления вашего сиятельства. -- И Гаврила осмелился
взглянуть на княгиню Черкасскую.
обычно худое и смуглое, а теперь одутловатое и болезненно красное,
напоминало маскарадную маску. На иссиня-черных взбитых волосах топорщился
кружевной чепец.
золототканом, жестком, сильно декольтированном платье.
ручками и огромной, казавшейся еще больше из-за кудрявого рыжего парика,
головой. Лицо карлицы было тоже отечным и язвенным -- видно, зловредные
румяна коснулись и ее морщинистых щек.
стрельнула в Гаврилу озорными синими глазами.
сосредоточен на что-то злобно бормочущей княгине. "Я тебе поору,
бесстыдница, -- думал он, твердо выдерживая горящий, с сумасшедшинкой
взгляд. -- Ты-то мне никак не нужна, а я -- спасение твое. Ишь как
личность-то покорежило! " Страх совсем пропал, будто его и не было. Гаврила
встал на ноги и спокойно, по-домашнему, сказал:
платьице это златотканое -- снять. Тяжел наряд, когда покой нужен.
звонче захохотала.
карлица в отрывистых этих словах, потому что перестала гугнить и хихикать, а
подперла щеку маленьким кулачком и затихла, i грустно глядя на Алексея.
распоряжения Гаврила. -- Да пусть принесут туда горячей и холодной воды.
них с величайшими предосторожностями, невообрази- k мым гвалтом и даже
потасовками между старухами-приживалками усадили княгиню и торжественно,
словно царицу Египетскую, повлекли из комнаты.
карлицу.
княгиню раздевали, укладывали на огромную кровать, Алексей стоял подле
карлицы и обдумывал, как бы половчее спросить про князя. Аглая Назаровна
ругалась, стонала, приживалки вопили на все лады, горничная разбила кувшин с
водой, облила барский подол, за что тут же была награждена пощечиной. Ни
секунды не медля, горничная передала этот подарок сенной девке, та вручила
пощечину казачку...
плечо.