научился видеть.
идти Неисповедимым Путем; этот выбор может сделать только
Дарующий Дыхание. О, многие до тебя потеряли свою веру или
храбрость, или их умы стирались злыми силами. Но если злу удастся
прервать цепочку Неисповедимого Пути, то все, что было сделано до
этого момента, пропадет зря. Весь накопленный опыт и перенесенная
боль исчезнут понапрасну. Я знаю, что то лето и осень оставили в тебе
шрам, но ты не должен дать ему победить. Церемония важна, но гораздо
важнее то, что находится за пределами этих стен, - Рамона кивнула в
сторону окна. - Мир.
раной, и частые кошмары сделали ее незаживающей. Иногда это была
выпрыгивающая из темноты кобра, а иногда он держал в руках пистолет
и не мог выстрелить в ползущее на него существо. Вскоре после его
возвращения домой той осенью он на автобусе направился в Бирмингем
в госпиталь, чтобы повидать Санту Талли. Медсестра сказала ему, что
Санта Талли выписалась вчера и уехала назад в Новый Орлеан. Он стоял
в пустой палате, где она лежала, и понимал, что больше никогда ее не
увидит. Он молча пожелал ей удачи.
обращались, как с чудаком.
обращаться? Ты понимаешь, кто и что ты есть: что еще имеет значение?
Но если в институте работают с такими, как мы, то они смогут обучит
тебя... и научиться у тебя тоже. Я думаю, там в тебе есть необходимость.
не закончена - она еще и не начиналась - а ты уже требуешь себе отдых.
Ты пока его не заслужил.
стула. - Оставь меня одного! - Он выхватил у нее из рук письмо Доктора
Чудо и зло порвал его в клочки и выбросил в камин. - Ты не понимаешь,
что из себя представлял "Спрут"! Ты не слышала его! Ты не чувствовала
его! Оставь меня в покое! - он кинулся мимо нее к входной двери.
показала ему кусочек угля, лежащий у нее на ладони. - Я нашла это на
твоем ночном столике утром. Зачем ты достал его из ящика?
Тот был теплым на ощупь и сверкал как черный, таинственный амулет.
сама позаботиться о саде, о доме и земле; я делала это раньше. Но ты
должен отправиться в другой мир и использовать свое умение, а также
больше узнать о себе. Если ты не сделаешь этого, то потратишь зря все,
что в тебе заложено.
что мне седует делать.
собой столько, сколько смогу.
нужен только спальный мешок.
кусочек угля в карман и вышел на террасу. Ему захотелось полежать под
южным ночным небом, посмотреть на звезды и ни о чем не думать. Это
правда, что институт Хиллберн в Чикаго тянул его. Ему было интересно,
что он из себя представлял и что еще могло быть в таком большом
городе. Чикаго казался ему таким же далеким, как и Китай, и таким же
чужим. Также было правдой и то, что он боялся.
Терпкий запах мертвого лета был похож на запах старого вина. Ему не
хотелось оставлять всю работу на плечах матери, но он знал, что она
права; Неисповедимый Путь тянул его вперед, и он должен идти им.
Букером, чей символ веры Билли лежал у него в кармане джинсов, ~иду
искать...~
46
находился в воздухе меньше часа и летел теперь над центральным
Арканзасом на высоте двадцати трех тысяч футов. Позднеоктябрьское
небо было ослепительно белым, в то время как под самолетом грозовые
тучи закрыли Литтл-Рок.
находящимся сразу за кабиной пилотов - был поражен и восхищен. По
сравнению с этим бесшумным орлом его "Бичкрафт" выглядел
неуклюжим мотыльком. Вылет из аэропорта Файета был одним из
наиболее грандиозных ощущений, испытанных им. А здесь, в небе, было
так ясно и сине, что ему казалось, будто он оставил свои земные
обязанности далеко позади. Он хотел такой же реактивный самолет, он
сделает все, чтобы его заиметь, и точка.
кучей хромированных и полированного дерева частей. Кресла с
вращением и автоматизированным наклоном были покрыты черными
чехлами, а рядом с баром фруктово-овощных соков стояла
комфортабельно выглядевшая софа. Столики из датского тика были на
случай болтанки прикручены к покрытому коврами полу; на одном из
столиков лежали экземпляры красочного крестовопоходовского
журнала. Все в длинном просторном салоне сияло чистотой, как будто
кто-то отполировал каждую мельчайшую деталь. Джордж Ходжес
заметил, что на овальных плексигласовых иллюминаторах не было ни
единого отпечатка пальцев. Он решил, что этот Август Крипсин должен
быть привередливым человеком, хотя в демонстрации журналов Похода
его что-то настораживало; это было, пожалуй, чересчур умно, и
попыткой завоевать Уэйна чересчур быстро. Помощник Крипсина,
мистер Найлз, тоже настораживал Ходжеса. Он был вежливым,
интеллигентным и хорошо информированным о деловых начинаниях
Похода, но в его глазах было что-то, что беспокоило Ходжеса; они были
слишком бездушными и слишком часто задерживались на Уэйне.
высокому визгу спаренных реактивных двигателей, расположенных в
задней части фюзеляжа. Найлз, как заметил Ходжес, поспешил занять
место через проход от Уэйна. Генри Брэгг листал "Поле и ручей" в паре
рядов от него. Брэг был рад побыть некоторое время вдали от жены и
трех детишек мал-мала-меньше; он цедил через соломинку имбирный эль
и смотрел, как далеко внизу бегут облака. На его лице была
мечтательная улыбка.
бокалом апельсинового сока для Уэйна. Салон был более восьми футов в
высоту, так что она могла свободно добраться до юноши.
Могу я предложить вам журнал?
пятисот миль в час. А вы пилот?
но здесь все другое. Я всегда любил самолеты и любил летать. Когда я
летаю, то... В воздухе я всегда чувствую себя свободным.
откидной столик.
жизни.
ему полузабытый кошмар. Темноволосую девушку, поскальзывающуюся
на скользкой платформе, ужасный звук ударяющейся об край головы,
вздох боли и воду, сомкнувшуюся над ней словно черный занавес. За
последние три года он поправился, а его рыжие волосы стали плотными
и жесткими. Его глубоко посаженные глаза были почти одного цвета с
небом за бортом самолета. Но это были неспокойные глаза, хранящие в
себе секреты, и в них просматривались пурпурные пустоты. Он был
очень бледен, за исключением нескольких колоний угрей, поздно
расцветших на его щеках.
инструкции по поводу Уэйна Фальконера.
отец был священником, как и ваш.
улыбнулся. Бет весьма находчивая персона, которая может найти ответ с
лету.
Максимов Альберт
Сертаков Виталий
Зыков Виталий
Лондон Джек
Орлов Алекс
Андреев Николай