водопадом. Но сейчас она меня изнуряла. Я был в роли скота, которому
умелое лезвие перерезало глотку, а чьи-то заботливые руки вынимали
потроха. Я был в роли дерева, которое резво пилили, после чего небо
опрокидывалось, а земная твердь обрушивалась сверху. Я был землей, которую
пластовали плугами. Короче, я являлся рабочей матрицей. Мастера
проращивали из меня почки - из моего мяса, крови, кожи, жира, внутренних и
наружных органов.
и крохотными мозгами. Эти исчадия умели выпускать пахучие и светящиеся
побеги, дабы, соприкасаясь ими, обмениваться полезными сведениями.
которым предстояло расти до сорок пятого размера. Однако эти монстрики
лишены были желудка, печени и почек, что придавало им неуязвимость,
пищеварительную же систему заменял хоботок, пригодный для всасывания
жидкой еды.
стебельками для коллективного мышления, а также подсоединяться к побегам
клешнеруких рабочих особей для кормления их знаниями.
переварить кого угодно, чтобы потом поделиться питательными соками с
товарищами по гармонии - особенно теми, которые не разжились собственными
пищеварительными органами. Этим жрунам приходилось иногда поглощать
думающие пузыри, чтобы непосредственно насытиться знаниями в виде белка.
кто-то нежно выкармливал их с помощью сосок и поилок, отчего они разбухали
и распускались. Первое, что они видели, становилось для них мамой, первое,
что слышали - приказом на всю жизнь. Полная управляемость, подчиненность,
полная целесообразность. Непреклонная воля. Программируемая и
перепрограммируемая судьба.
воинами, которым не требовались заградотряды и особотделы. Почки,
рожденные моими руками, обернулись рабочими, вечно-зелеными стахановцами,
что не нуждались в премиальных, досках почета и благодарностях начальства.
Почки, явившиеся из мозга, сделались учеными, которые не плетут интриг и
не хотят степеней. Почки, произведенные желудком, стали заботливыми
кормильцами для рабочих и воинов. Они продолжали время от времени лопать
ученых, чтобы быть в курсе последних достижений разума. Кормильцы
впитывали знания и умения не только для себя, но чтобы срыгивать их в виде
кашки - для поглощения прочими особями, нуждающимися в обучении. Мудрость
стала гастрономическим понятием.
почки, привольно расползшиеся по помещению. За завесой проглядывались
светящиеся очертания моей личной матрицы, моего двойника-витязя. Он
готовился отчалить.
вой. Он словно напомнил мне, что пора в путь.
разделяющее меня и двойника, оказалось не сложнее, чем пройти через
холодный душ.
но ничего не соображал и ничего не различал, кроме разлетающихся красных
пузырей.
кулаком, раскурочил вдрызг. Ударом светящегося меча заставил запылать свою
бывшую камеру. Сделал несколько легких шагов по коридору и вторая дверь
тоже запросто поддалась мне. Никто не препятствовал мне попасть в главную
пультовую.
отметиной на лбу и сиянием над головой. Вокруг сновали люди, обеспокоенные
пожаром. Над лидерской макушкой вились Энлиль-Бел с Нергалом, пытаясь
проникнуть внутрь нее через отметину, через свою старинную печать, как
через дверь. Новый канал еще не напитал их, они так и не заполучили мою
матрицу, поэтому я без труда сразился с ними. Они устремили на меня свои
огненные мечи, но я толкнул на них пространство. Мечи исказились и
спутались как рассерженные змеи. Посыпались балки потолка, на которые
сразу кинулось пламя. Люди сыпанули наружу, утаскивая лидера в безопасное
место, как муравьи личинку. Нергал обрушил на меня непроницаемо-черную
палицу, похожую на астероид. Но мое копье в виде мощного водяного потока
разметала его оружие. Рухнула стена, сверху посыпались стропила и куски
крыши вместе с чердачным хламом. Арканы, похожие на воздушные вихри,
стиснули меня и стали душить, но мой огненный меч Губильник рассек их и
затем образовал несимпатичные раны в телах недоброжелателей. Энлиль-Бел и
Нергал унеслись вдаль как проколотые шарики.
пылающие развалины. Несколько человек безуспешно пытались поддеть ломами
некий шлакоблок. Как всегда отсутствовала необходимая техника. Вокруг
места действия образовалась цепочка спин безучастных наблюдателей,
впрочем, чтобы все видеть, мне не требовалось подниматься на цыпочки.
Из-под блока торчал лишь кончик галстука. Кого-то накрыло.
накрыло, но и раздавило в блин.
пиджачной ткани, лопнувшие штаны, трусы в горошек, ботинки, вдавленные в
красное месиво.
любовь к обожанию и любви, почувствовал отсутствие жестокости и отсутствие
доброты. Но все эти черты личности рассеивались и исчезали как туман
поутру... Елки, я же не хотел.
- это был Сайко. Несколько людей в обсыпанных штукатуркой, но строгих
костюмах орали им что-то вроде: "Вы отдаете себе отчет... Вы не отдаете
себе отчета..."
страну командира".
фаршу и, неожиданно для присутствующих, тот вначале стал пузырящимся
студнем, потом давай вздуваться, растягиваться нитями, которые следом
принялись скатываться и слипаться. Получилось несколько малоаппетитных
комков, затем из них оформились пиджак, брюки, лысина с отметиной. Спустя
минуты три на земле лежал вполне собранный и кондиционный лидер будущего,
который лишь слегка пускал пар. Наконец народившаяся особь вздохнула и
открыла глаза.
никто кроме меня, Апсу и, может, отчасти Бореева, не усек сути зрелища.
произнес несколько маловразумительных словосочетаний. Вроде того, что пора
нам взять и углубить достижения мировой цивилизации.
поддерживающей руки. Если и закачается, то не упадет. Погодите, а
судьбоносная матрица вождя?
понравится жизнь генсека. На новый энергоканал теперь надеяться нечего, он
не прорежется, раз твоя матрица не стала его завершением. Это верняк...
Кажется, я начинаю привыкать к вашему мусорному языку."
угнездившимся внутри него Апсу и повели к автомашине.
меланхолически промямлил Бореев, когда толпа стала расходится. Он,
нахохлившись, сидел на куче мусора, не боясь измазюкать брючки. Научный
начальник как-то потух, ледяной его глаз перестал морозно сиять, под
языком каталась таблетка валидола.
Румянец слетел с его щек, оставив околомогильную землистую бледность. -
Хочу устроить пасеку, улья уже заказал, кстати. От пчел - масса полезного.
Надо только привыкнуть, когда они тебя покусывают.
ветхие скорлупки. Две кучки костей, несвежего мяса, полузасохших мозгов,
прогорклого сала, два куска пожухлой кожи и запашок распада.
работы, подумалось мне, ему бы только научится говорить потолковее. Хотя,
может, и так сойдет.
светящийся лоб. Ведь был же готов повиноваться и даже принести себя в
жертву.
лучший кусок меня, но только бесы не укрепили своей власти над людьми.
Многие сограждане будут искать своими загривками крепкой руки, другие
увязнут в трясине обормотства и беспорядка. Третьи...
соединились и образовали канал. Он был похож на реку Амазонку, несущую
густое северное сияние, и озарил доселе темные ущелья сокрытых миров.
еде, демоница со свисающими титьками и открытым лоном, строгий демон с
гордо воздетым подбородком. Канал был им недоступен. Также как и людям
моей родной планеты. Он остался за завесой.
Роллинс Джеймс
Афанасьев Роман
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Корнев Павел
Прозоров Александр