самокрутку от самокрутки Андрея. - Дункель и не собирался снова идти к
доктору за машинкой. У него свой план. Возможно, он заранее договорился с
Пейпером, подстроил вызов Аристократа.
провел в бильярдной. Кроме того, исчезновение доктора для Пейпера такая же
загадка, как и для нас.
признаться в этом.
ОВ - очередное втирание, но и честно одобрять то, что считал правильным.
пребывала в состоянии какой-то тупой летаргии. Несчастье, постигшее нас,
особенно остро коснулось ее отзывчивого сердца.
никто из нас - ни Демьян, ни Андрей, ни я, ни Наперсток - не ведает, какой
срок жизни каждому определила судьба. Так всегда во время войны, особенно в
подполье. Как хорошо начался новый год: сгорел состав с горючим, взлетел на
воздух городской радиовещательный узел, разорвался на части со своими двумя
приспешниками начальник местной полиции Пухов, укоротилась жизнь предателя
Коркина, которого через меня допрашивал и вербовал штурмбаннфюрер
Земельбауэр. Достигла Коркина рука Клеща - Трофима Герасимовича Пароконного.
Это успех. Это удача. А вот Карла Фридриховича мы потеряли. По чьей же вине?
Даже ответить трудно на этот вопрос.
рассталась с ней без колебаний. Какой человек!
обстановка, медицинское оборудование и инструменты вывезены управой. В доме
доктора разместится городской радиоузел, лишившийся в новогоднюю ночь своего
помещения.
то наверняка дом заняли бы на следующий же день. А ведь прошло столько
времени.
задание Угрюмому, Челноку, Клещу, Косте. Всем старшим групп. С Солдатом я
переговорю сам.
списки управы, но фамилию Помазина не обнаружил.
человека характеризует множество мелочей, мельчайших черт. Эти черты могут
его выдать. Походка, взгляд, голос, манера курить, смеяться. Ведь говорил же
кто-то, что Дункель имеет привычку с поводом и без него ковырять в зубах?
Да, говорил!
ориентироваться не следует.
будет ежедневно бродить по городу, пока не натолкнется на Дункеля-Помазина.
Она была твердо уверена, что обязательно натолкнется.
поздно. Это первое, чему мы научились. А Дункеля найти во что бы то ни
стало. И взять живым. Мертвый он нам не нужен. И сюда его, сюда, к нам. Тут
мы с ним поговорим.
где укрывался сейчас, кроме Наперстка, и сам Демьян. Из лесу ему удалось
перебраться в город еще до Нового года. Обстановка требовала сближения
руководства с основными силами подполья.
в глубине усадьбы, окруженной тополями и березами, стоял большой
четырехкомнатный рубленный из медно-красных сосновых бревен дом,
принадлежавший "династии" Гришиных. В нем когда-то жили прадеды и деды
Кости, а в последнее время - отец с матерью, сам Костя, его сестра и старший
брат Кости с женой.
упиралась в кладбище, а другим - в тупик. Справа от усадьбы начиналась
территория завода "Текстильмаш", а слева и позади размещались казармы,
гараж, служебные помещения и двадцатиметровая вышка городской пожарной
команды.
забором, пожарники оборудовали бомбоубежище. Оно имело не зависимые друг от
друга вход и выход, две комнаты и полутораметровое железобетонное перекрытие
вровень с землей. В убежище намечал обосноваться городской штаб ПВХО.
энский узел и город от завода и строений пожарной команды остались лишь
развалины. Начатое бомбами довершил огонь. На убежище рухнула стена
трехэтажного дома и пожарная каланча. Убежище завалило, и настолько
основательно, что о расчистке нечего было и думать. Да и надобность в нем
миновала, началась эвакуация города.
волной, двери и окна высадило. Жить в нем стало рискованно, того и гляди
рухнет. Тогда дружная рабочая семья Гришиных сообща растаскала дом по
бревнам, рассортировала их, отобрала уцелевшие и сложила из них
однокомнатную избенку с небольшими сенями.
они остаются в городе.
Оказывается, новую избу и заваленное бомбоубежище разделяют каких-нибудь
десять-двенадцать метров. Что если сделать подземный ход?
прорыт и замаскирован. Под избой оборудовали погребок. От него прорыли лаз
прямо в убежище.
команды, и высыпали в свежие воронки, которых здесь была уйма.
конечно, отыскали изнутри, расчистили и укрыли от посторонних взглядов. Мы
не опасались навести на свой след врагов. Территория завода и пожарной
команды представляла собой оазис запустения. Завалы из груд бетона и
кирпича, искореженных железных балок, скрюченного металла и битого стекла,
густо поросшие сорняком и колючкой, не могли служить местом прогулок. А
зимой - иное дело. Зимой лежал снег, и каждый шаг оставлял ясный, приметный
издали след. Приходилось проникать в погреб через избу Кости.
метров каждая. Их разделяла железобетонная стена с толстенной дверью. В
одной из этих комнат мы и сидели сейчас.
Думаю, что вашего Запасного это порадует. Кстати, как насчет
оберштурмбаннфюрера? Нашли?
Андреасе было по меньшей мере глупо. Даже с Купейкиным или Воскобойниковым
нельзя было заводить разговор на эту тему. Никто из нас не смог бы ответить
в случае нужды, чем заинтересовала нас персона Андреаса. Да и вообще -
откуда мы узнали о его существовании? Все надежды возлагались на Пейпера и
на случай.
понимала, что я и Демьян должны остаться вдвоем. У нас свои дела.
должен был появиться с минуты на минуту.
заметки и вооружился карандашом. Сразу сосредоточившись, он что-то
подчеркивал, делал какие-то пометки. Его прямые сухие волосы свисали на лоб
и глаза. Я наблюдал за ним. Ему, конечно, тяжелее, чем любому из нас. Ой как
трудно жить на нелегалке, по документам собственного изготовления, именуемым
"липой". Но ведь Демьян не только жил и укрывался. Он бродил по городу,
заходил в дома, встречался с людьми, проводил заседания бюро. Нужно было
быть не только осторожным, но и безумно смелым. Ведь на каждом шагу его
ожидала опасность. На каждом!
предостеречь его. Но я знал, наверняка знал, что не найду отклика в его
душе. Демьян был честен, смел, но очень сух. Он считал, что делает лишь то,
что от него требуется, и никакого героизма в этом не видел. И подвиги других
расценивал как обычное, само собой разумеющееся дело. Мы советские люди,
рассуждал он, коммунисты. Иначе мы и не можем себя вести, иначе мы не имеем
права поступать.