Чтение 71–й страницы книги ~Тридцатого уничтожить!~

родными людьми, но иногда даже и беду предчувствуют.

Они помолчали, думая каждый о своем, потом он спросил: А дочка где
сейчас?

- В Артеке. Мой сводный брат вожатым работает там - по комсомольской
путевке, вот и удалось в порядке исключения Егоринку с ним отправить.
Нормальным-то путем таких маленьких туда не берут.

- Егоринка? - улыбнулся Савелий. - Какое славное имя: словно ручеек
журчит... Егоринка... - повторил он. - А вы, значит, решили здесь
остаться?

- Егор очень любил тайгу, жил ею... И меня заставил полюбить... Да и
как можно не любить ее!.. Сама-то я из Ленинграда... Поначалу трудно было,
скучала по городу, по работе - фельдшером работала на "Скорой", - по
друзьям, а потом... Сейчас я в представить себя не могу без тайги: в Питер
приеду, и через неделю назад тянет, не хватает чего-то... Да и как не
любить тайгу? - воодушевлено повторила она. - Она же все дает человеку
еду, одежду, жилье... Здесь можно увидеть целые театральные
представления... Да-да, улыбайтесь, самые настоящие спектакли,
поставленные обитателями тайги!

Варя настолько увлеклась рассказом, что глаза ее заблестели, щеки
зарумянились.

- Вот поправитесь и сами увидите.

- Увидел уже - печально вздохнул он.

- Ну, допустим, в том, что случилось с вами, сами виноваты, и никто,
кроме нас: не нужно было в таком изголодавшемся состоянии по деревьям
лазать! Да еще после пьяных ягодок... - съязвила Варвара.

- Откуда... - начал он, но запнулся и подозрительно уставился на нее.
- Вы что, наблюдали, подсматривали за мной?

- Чудак человек! - добродушно рассмеялась Варя. - Если бы я
подсматривала за вами, как вы выразились, то мне бы сейчас не пришлось вас
врачевать!.. По вашим автографам прочитала. Очень уж вы любите свои следы
оставлять: и на дереве, и на траве, и дочиста обглоданный куст...

- Здорово! - не удержался от восхищения Савелий. - Неужели всему
этому вас обучил Егор?

- И он, и тайга, и охотник тот. - Она нахмурилась. - Антоном его
зовут. - Она внимательно посмотрела на Савелия, неон никак не отреагировал
на это имя, и Варя продолжила: - Многое и самой пришлось постигать... А
все-таки давно не видно Антона: обычно по несколько раз в месяц захаживал
- то свежатинки какой занесет, то ягодок или кореньев каких, а тут около
года носу не кажет... Не случилось ли чего? Ведь его однажды Мишка спас.

Услышав, что заговорили о нем, пес тут же поднял голову и посмотрел
на Савелия, потом на хозяйку. Варя ласково потрепала его за ухо.

- Антон тогда под, лед провалился и как-то сумел выбраться, а до
ближайшего зимовья - километров сорок! Спички промокли, сам вмиг льдом
покрылся, что ледяная статуя: мороз-то под сорок! До зимовья - сорок!
Мороз - с-орок! Кругом - сорок! А Мишка часто в тайгу убегает,
порезвиться... он, видно, и наткнулся на эту ледяную статую. Мишка никогда
больше суток не пропадает в тайге, а тут нет и нет - совсем пропала
собака, как сквозь землю провалилась. Егор уж думал, что задрал медведь, а
недели через три они и заявляются вдвоем с Антоном. Вот тогда-то и узнали
все про нашего Милку!.. А как он с Егоринкой нянчился! Поверьте, лучше
всякой няньки? Помощничек ты мой! Варя снова потрепала пса за ухо.

- Хороший песик! Хороший Мишутка!.. Хора... Ой! - всплеснула она
руками. - Совсем заболталась! Настьку-то давно пора доить... Да и вас,
должно, утомила.

- Что вы? - искренне воскликнул Савелий. - Нисколечко! - Затем тихо
произнес: - Спасибо тебе, Варя! Огромное тебе спасибо?

- Да за что же, Господи!

- За все! За то, что спасла! Зато, что верность хранишь! - Его голос
вдруг дрогнул.

Девушка задумчиво посмотрела ему в глаза, медленно подошла ближе,
постояла рядом и неожиданно даже для себя самой ласково провела пальцами
по его волосам. Вздрогнув от этого прикосновения, Савелий хотел что-то
сказать, но Вари уже не было...

Не показалось ли ему это нежное прикосновение? Не выдал ли он
желаемое за действительное? Хотя... Ну прикоснулась, ну и что? Что с того?
Жалеет, видно, как всякого больного, убогого...

Савелий взглянул, на Мишку, который тоже поднялся на ноги и посмотрел
на него, потом на дверь, где скрылась его хозяйка, снова на Савелия,
вильнул хвостом, ткнулся ему в руку холодным носом, словно извиняясь, и
важной походкой отправился за Варей.

ГОВОРКОВА Я БЕРУ НА СЕБЯ

Белый "Мерседес", умело лавируя среда огромного скопления стоящих
легковых машин на огороженной площадке перед Лужниками, припарковался на
свободном месте у плотных кустов аллеи. За рулем сидел Владимир Андреевич
и нетерпеливо поглядывал в зеркало заднего вида. Ждать долго не пришлось:
вскоре подошел тот самый полковник милиции, который приезжал к нему на
виллу. Сейчас он был одет в темно-серый костюм и ничем не отличался от
окружающих. Ни слова не говоря, он сел на заднее сиденье "Мерседеса".

- Итак? - нетерпеливо буркнул Владимир Андреевич.

- Скорее всего. Говорков жив!

- Ну?

- Поиски безрезультатны: как в воду канул!.. Все осложнилось тем, что
у него... точнее у них, есть карта.

- Какая карта?

- Таежник один нарисовал, кличка Браконьер, Антон Родин... - Он
вытащил из кармана пиджака кусок материи. - Вот, точная копия. Дело в том,
что у него в тайге несколько тайников-убежищ, с провизией, оружием,
одеждой...

Владимир Андреевич молчал, угрюмо рассматривая карту-самоделку.
Молчал так долго, что полковник начал нетерпеливо поглядывать на часы.

- Ты что, спешишь?

- Нет-нет, что ты! - сразу возразил он. - Есть одно дело, но не
спешное, подождет!

- Вот именно. Насколько точно все это?

- Точнее не бывает!

- Сколько лет Браконьеру?

- Трешник дали!

- Возраст спрашиваю, а не срок!

- Шестьдесят семь... А что?

- По-моему, пожил свое... - Владимир Андреевич посмотрел на
полковника в упор. - Как думаешь?

- Но...

- Ты можешь гарантировать, что он еще кому-нибудь не нарисует эту
карту? - Он зло прищурился.

- Нет, конечно... - вздохнул полковник. - Попробую...

- Пробовать жену свою будешь! Понял?

- Хорошо, все будет в норме!.. Адвокатша в розыске... - осторожно
проговорил он.

- А что это ты разволновался? Успокойся, ее-то не найдут! -
ухмыльнулся Владимир Андреевич. - Всех ее клиентов проработали?

- Всех, кто был записан книге приемов и кого удалось восстановить...
ничего существенного... Все, кто проходил по делу Говоркова, взяты,
находятся под следствием...

- За них-то я не переживаю... - задумчиво проговорил он. - Разве
только за Бриджит... Учти, она тоже на твоей совести... Ты живешь, пока я
живу, помни об этом!

- Разумеется... - поспешно согласился полковник.

- Говоркова я возьму на себя... - Владимир Андреевич задумчиво
посмотрел еще раз на карту и сунул ее в карман.

- А что ты так "заботишься" о нем? Он же вроде молчит.

- Молчит? Я эту породу знаю... Сегодня молчит, а завтра - заговорит!
Его дружок перед смертью угрожать мне стал!.. А если он успел трекнуть
своему приятелю? Береженого и Бог бережет! Я не могу рисковать! А ты и
подавно! Понял? - с угрозой, но ехидно улыбаясь проговорил Владимир
Андреевич. - Или, может, я сгущаю?

- Если судить по адвокатше, у которой я нашел в записях твою фамилию,
то... Все-таки у тебя дьявольская интуиция, Володя.

- Интуиция и расчет! Я у советских органов учился: то не с нами, тот
против нас!. - Довольный, он рассмеялся...

РАЗБОГАТЕЕШЬ - ОТДАШЬ

Варя оказалась права: Савелий действительно начал быстро
поправляться. Вскоре она освободила от бинтов грудь - дышать ему сразу
стало легче. Савелий решил, что пора потихоньку восстанавливать ослабшие
от болезни мышцы. Постепенно, увеличивая нагрузку, стал сгибать в
разгибать ноги в коленях, поднимать ноги, нагружая и мышцы пресса. Когда
Вари не было в комнате, он качал и качал ноги до тех пор, пока все тело не
покрывалось потом. Однажды, пока Варя занималась хозяйством во дворе, он
попробовал встать с кровати. Поставил перед собой цель дойти до трюмо,
которое находилось в пяти шагах. Уж очень хотелось взглянуть на себя в
зеркало и узнать, во что он превратился.

Осторожно спустив нагие кровати, Савелий, напрягая все силы, сел.
Это, казалось бы, простое дело, отняло у него много времени. Пьяно