в Байконуре в связи с организацией космического рейса на Марс, -
боялась его тревожить. Но он все узнал из письма Ксении, которая не
поскупилась на ужасы.
и понял, что теряет Марину навеки, он уже летел на самолете в Москву.
спустится лифт, взлетел через все ступеньки на десятый этаж,
представляя лицо на подушке, любимое, изможденное, прозрачное,
разметавшиеся волосы, полутемную комнату, запах лекарств...
расширенные глаза, неожиданную седую прядь в волосах, он так сжал ее в
объятиях, что она, счастливая, застонала. Потом, держа за плечи, он
оттолкнул ее от себя, чтобы посмотреть, убедиться, налюбоваться...
груди.
руки к груди и зажмурившись.
стала красивее, взрослее, ярче... Нет, он не знает, что с ней
произошло. Ах, эта седая прядь так меняет и красит ее! Но он ничего не
сказал любимой. Держа ее за плечи, словно боясь опять потерять, он
прошел с ней в столовую.
двери с закрытыми глазами и думала: "Как это необыкновенно! Как она
счастлива!"
бестолково о каких-то пустяках, не отвечая друг другу, говорили и не
могли наговориться. И, конечно, целовались. По крайней мере, Надя была
уверена, что целовались.
Дмитрий.
излучаю гамма-лучей! - смеялась она.
руку.
больше всего на свете, и приказала передать их больному доктору.
кажется, даже ничего не говорили в пути. Впрочем, нет! Матросов все
время что-то предлагал Марине: то зайти в магазин за каким-то
пустяком, то купить мороженого или цветов, то выпить газированной
воды.
только что сердито прикрикнувшая на непослушную внучку. А девчушка лет
трех несколько шагов шла вместе с ними, заглядывая в их лица.
повернули направо. Здесь, на необъятно широкой улице, не было
галерейных тротуаров.
никогда не была в нем. Она сказала об этом Дмитрию. Он с удивлением
осмотрелся, потом, будто боясь потерять секунды, снова уставился на
Марину, на ее профиль, который казался ему навеки выгравированным в
сердце, в памяти, в воображении - словом, в нем, в Матросове, и отныне
неотъемлемым от него.
колоннами, воздвигнутое, вероятно, великим архитектором.
об их приходе. Она со скучающим видом повела их в особую камеру, где
их облучили, уничтожая бактерии. Оказавшись одни в камере, посетители
укладкой поцеловались. Дежурный врач, давая им халаты, старалась на
них не смотреть: верно, в камере все-таки имелось окошечко!
необыкновенно сильным, что у Марины выступили слезы на глазах.
пустынному коридору. По полу рассыпались красноватые блики. Это
вечернее солнце пробивалось сквозь листву, заслонявшую окна.
открылась; на пороге стояла медицинская сестра.
счастливую пару, какую редко встретишь в больнице.
Ощутимее показалась тишина. Марина оглянулась на Дмитрия, ободряюще
улыбнулась ему. Он старался идти на носках.
Шварцмана, непривычная без пенсне, совершенно круглая и гладкая, с
вьющимися волосами на височках.
Ничего подобного! Это Матросов.
коллег. Они не допускают ко мне никого, кроме моего собственного
пациента. Представьте, теперь он меня лечит! Назначил мне мозговую
диету и не желает рассказывать, что делается на свете, а сам уехал к
министру! Я всегда говорил, что он аллигатор... Так почему, молодой
человек, вы пожелали поблагодарить меня?.. Впрочем, не отвечайте! Я
умею ставить диагноз по глубокомысленным лицам. Только не сердитесь,
мои дорогие! Вы подумайте: я все время молчу и даже газет не вижу!
интересно.
рассмеялся.
глупых, наверно, лицах, поспешил перевести разговор на сенсации дня.
знаете? Владелец военного концерна мистер Вельт послал на остров в
Тихом океане экспедицию. Некий профессор Бернштейн научился сжигать
воздух...
газов, до сих пор проходившее с большим трудом, и есть горение
воздуха.
профессор принес себя в жертву.
атмосферу. Это событие в течение нескольких дней занимало весь
капиталистический мир. Вот здесь лондонский "Таймс", римская
"Трибуна", американский "Нью-Йорк таймс". Они пережевывают сенсацию на
все лады. Ученые опровергают возможность горения воздуха и утверждают,
что все это не больше чем мистификация. Словом, этого хватило ровным
счетом на неделю. Газеты от девятнадцатого июля заняты уже иным.
совершаемых на биржах, о крахе крупнейших предприятий, о невероятной
спекулятивной игре Вельта, неожиданно купившего знаменитую Мамонтову
пещеру в Кентукки.
грабить. Старый прием, уверяю вас! Я еще помню, были такие бандиты,
которые одевались в белые балахоны и прыгали на пружинах, а потом
обирали перепуганных прохожих.
американские собвеи и железные дороги, обладающие крупными туннелями,
приобретены концерном Вельта. Все задают себе вопрос: "Что бы это
могло значить?"
полном смятении. Вельт закрывает даже свои военные заводы. Аннулировал
военные заказы ряда государств.
которых Вельт так еще недавно пытался заполучить. На улицу выброшены
миллионы безработных. В то же время Вельт начинает какие-то гигантские
работы. Об этом пишут и в Германии, и в Скандинавских странах.
Указывают на огромный интерес Вельта к Гренландии.
Земляной Андрей
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Перумов Ник
Роллинс Джеймс
Шилова Юлия