Чтение 72–й страницы книги ~Сильнее времени~

* Часть третья.. СИЛЫ ВЕЛИКИЕ *

В мире много сил великих,

но сильнее человека

нет в природе никого.

Софокл

Глава первая.. ГЛАЗА ЭМОВ

Арсений Ратов, задумчиво свесив голову, грузно шагал в тени
столетних лип звездного городка и вдыхал их медвяный запах. Он был
озабочен предстоящим разговором с отцом.

Как все изменилось! Маленькие саженцы около спортивных площадок и
тренажных павильонов, где он тренировался, как космонавт, стали
гигантами. Новые здания, странно круглые, сужающиеся кверху,
охваченные спиральной дорожкой, по которой можно дойти до самых
верхних этажей, выделялись среди старинных домиков - современников
первых шагов в космос.

Под руководством отца, вместе с Иваном Семеновичем Виевым и
Петром Ивановичем Тучей, Арсений работал над воплощением замысла,
превосходящего все, что он мог вообразить себе и до полета к мудрым
эмам, да и теперь, - над проектом Великого звездного рейса на Гею.

Он знал, что отец, руководитель Великого звездного рейса,
гордится сыном, ценит все, что тот внес в разрабатываемый проект.

Проект этот помимо технической имел еще и другие стороны:
социальную, краеведческую, демографическую.

Наступило ответственное время испытания аппаратов и машин,
изготовленных во многих странах Объединенного мира, близилось время,
когда Высший ученый совет мира примет окончательное решение о пути, по
которому пойдет человечество.

Песок поскрипывал под нарочито замедленными шагами Арсения.

Он вошел в кабинет к отцу спокойный, но напряженный, собранный.

Роман Васильевич радостно поднялся из-за заваленного чертежами
стола:

- Привет, сынок! Как Вилена? Как малыши?

- Ан и Ана здоровы. Девочка порой капризничает. Требует маму. Ан
смотрит на нее неодобрительно.

- Серьезный карапуз. И когда только девчушка успела привязаться к
матери? Посещения такие редкие и короткие. Или кровь сказывается?

- Вилена жалуется: вцепится ручонками в мать и - в слезы.
Трагедия.

Старший Ратов вздохнул:

- Что поделать.

- Есть что. Потому и зашел. Дело в том, отец, что не смогу больше
заниматься я нашими делами.

- То есть как это не смогу? Вот как? - Роман Васильевич
пристально посмотрел на сына. Рука его скомкала ближнюю бумажку. -
Объясни.

- Твоим помощником сможет стать каждый, кто знает звездоплавание.
А среди эмов никто, кроме меня, не жил.

- Так. Верно. И что же?

- Перейду в Институт жизни. К Анатолию Кузнецову. В лабораторию
живой ткани.

- Ты же не биолог! - возмутился Роман Васильевич. - Там от тебя
толку будет, как от буйвола в птичнике.

- Долг.

- Разве твой долг не в том, чтобы завершить вместе с отцом и
товарищами то, что имеет решающее значение для всего человечества?

- Не сердись, отец. Ты прав, и ты неправ. Там - тоже для
человечества.

- Прав и неправ? Завидная логика.

- Прав, потому что без привычного помощника труднее. Неправ,
потому что...

- Нужно спасти человеческую жизнь, вернуть человека? - догадался
Роман Васильевич.

- Ответил за меня сам.

- Знаю, ты немногословен. Выговорился, пожалуй, за неделю вперед,
а ведь Толе Кузнецову тебе рассказать много придется.

- Расскажу. Пока пойду передам дела Туче. Хорошо?

- Да человек ты в самом деле или, как это там у вас, эм, что ли?
- взорвался Роман Васильевич. - Чувствуешь ты что-нибудь или забубнил
свое: пойду, пойду... и только?

Арсений улыбнулся:

- Что сказать? Научи.

- Вижу, ты меня учить хочешь. Человеческим чувствам, эм ты
эдакий! - Роман Васильевич вышел из-за стола, подошел к сыну и обнял
его за плечи: - Коли сможешь спасти, спаси. Замечательная она женщина.
Жаль ее очень. Только сможешь ли?

- Не знаю.

Для Толи Кузнецова появление Арсения в лаборатории живой ткани
Института жизни было полнейшей неожиданностью. Он сначала обрадовался,
потом насторожился:

- Ты что, радиоастроном? В порядке недоверия биологам явился?

- Не прикидывайся. Ты лучше, чем хочешь показаться.

Толя Кузнецов густо покраснел.

- Давай считать, что оба вместе на Реле, - предложил Ратов.

Так начали свою совместную работу биолог и радиоастроном над
проблемой выращивания живой ткани. На далекой и чужой планете
"бионической цивилизации" это умели делать совсем не похожие на людей
существа.

Входя в суть дела, Арсений скоро понял, что успехи лаборатории
ничтожны. У Толи Кузнецова и его помощников почти ничего не
получалось. Методы эмов оставались загадкой.

- Как тут какой-нибудь орган вырастить? - горевал Толя Кузнецов.
- В "машинах пищи" куда проще! Вроде бы мяса кусок - и все!

- Там имитация строения ткани из питательных белков, - соглашался
Арсений. - Икринки получают, как дробь, а волокна - на ткацком станке.

- Ума не приложу, что делать! Слушай, а как эти чертовы твои эмы
делали? Не воспроизводили ли они кодовые цепочки нуклеиновых кислот
для первичных клеточек? - И вдруг спрашивал: - А скажи, Арсений, что
больше всего запомнилось тебе у эмов, когда они занимались
выращиванием живой ткани? Как они придавали ей любую заданную форму?
Ведь ты не раз это видел?

- Видел не раз. Ничего особенного не заметил. Всегда - внимание.

- Это я и сам помню. Эм нам показывал. Около каждого ростка толпа
любопытных. Мы еще удивлялись.

- Толпы вокруг ростков... всегда. Соберутся и наблюдают.

- Вот именно, - совсем рассердился Толя Кузнецов. - Они там
глазели, а мы тут...

- Подожди. Как сказал? Глазели?

- Ну да, глазели!

- Толя, дружище! Так ведь они не просто глазели. Помнишь, как они
впервые нас рассматривали? Они своими щелевидными глазами не только
принимали радиоизлучение...

- Верно! Они еще и излучали. Тебя еще тогда осенило! Потом
Каспарян стал расшифровывать их радиоразговор.

- А сеанс космической связи? Помнишь?

И оба друга представили себе морское побережье, занятое, сколько
хватал глаз, плотно стоящими один к одному эмами в белых одеждах. Они
были все охвачены или психозом, или неистовым танцем, раскачивались,
дрожали, подчиняясь неслышному ритму.

В этот миг миллиарды особей Релы единовременно излучали в космос
радиопослание, подобное принятому на Земле глобальной радиоантенной.

И точно так же, как когда-то на Реле, Арсения сейчас озарило. Там
он догадался, что эмы разговаривают глазами, а здесь - что эмы не
просто наблюдали за ростом живой ткани, а формировали ее с помощью
направленного радиоизлучения.

Теперь Арсений почувствовал себя в своей сфере. Требовалось лишь
создать радиоустановки, которые действовали бы на ткань подобно глазам
эмов.

Ведь давно известно, что различные излучения и даже биотоки мозга
способны влиять на рост клеток. Достаточно вспомнить опыт древних
йогов, умевших на глазах зрителей молниеносно выращивать растения.

И сразу же в Институте жизни появился еще один радиоастроном -
Костя Званцев. Но теперь он пришел сюда не для того, чтобы налаживать
в палате "эффект присутствия" на театральной сцене. Задача перед ним
стояла уже куда более трудная.

Костя и Арсений понимали друг друга, как эмы, с одного взгляда.
Вместе строившие глобальную радиоантенну, они и здесь привычно и
слаженно начали экспериментировать. В их распоряжение передали одну из
мощных радиолабораторий.

Первые же опыты оказались обнадеживающими.

Под влиянием направленного радиоизлучения живая ткань развивалась
быстрее, не хуже, чем в древнеиндийских фокусах.