Хэирстоун просто решила отомстить парочке хупрео.
означать все, что угодно - от экзотически выглядящего незнакомца до
омерзительного прокаженного, в зависимости от лица говорящего. Жители Май-Ке
умели делать выражение своих лиц чрезвычайно красноречивым, так что, когда
они использовали это слово в присутствии Миляги, едва ли оставалось сомнение
по поводу того, к какому именно краю шкалы симпатий они склонялись.
путешественников: семья местных жителей (три поколения было в наличии),
которая притащила с собой на станцию все свое имущество; и три женщины в
широких платьях, с обритыми головами, покрытыми слоем белой грязи:
служительницы Гоетик Кикаранки, ордена, который был столь же презираем в
Май-Ке, как какой-нибудь раскормленный хупрео. Миляга немного утешился
появлением попутчиков, но путь до сих пор был пуст, а могильщики, которые уж
наверняка первыми должны были почувствовать дрожание рельсов, занимались
строительством своих нор в прежней безмятежности. Ему очень быстро надоело
за ними наблюдать, и он переключил свое внимание на каракули Пая.
прошло в земных днях, начиная с нашего прибытия в Доминионы.
копошение могильщиков. - У этих пидерасов родятся внуки к тому времени, как
появится этот трахнутый поезд.
комфорт зала ожидания, который, судя по овечьему дерьму на полу, в недалеком
прошлом использовался для содержания целых стад. Зарзи последовали за ним,
жужжа вокруг его лба. Он вынул из кармана плохо сидевшего на нем пиджака
(купленного на деньги, которые они с Паем выиграли в казино Аттабоя)
потрепанный экземпляр ?Фэнни Хилл? - единственной книги на английском, не
считая ?Пути паломника?, которая попалась ему на глаза в этих краях, - и
использовал ее для того, чтобы отгонять насекомых, но затем отказался от
этих попыток. Все равно рано или поздно им прискучит это занятие, или же он
приобретет иммунитет к их укусам. А что именно случится раньше - до этого
ему не было дела.
бы, когда они впервые прибыли в Ванаэф, Пай предположил, что через несколько
недель чудеса Примиренных Доминионов наскучат ему, он бы просто расхохотался
над этой мыслью. Зелено-золотое небо над головой и сверкающие вдали шпили
Паташоки обещали неисчерпаемое разнообразие приключений. Но уже к тому
времени, когда они достигли Беатрикса (теплые воспоминания о котором не до
конца были стерты в его памяти картинами его разрушения), он путешествовал
как обычный турист в иноземных краях, готовый к неожиданным открытиям, но
убежденный в том, что природа мыслящих любопытных двуногих одинакова под
любыми небесами. Конечно, за последние несколько дней они много повидали, но
ему не встретилось ничего такого, чего он не мог бы вообразить себе,
оставшись дома и прилично напившись.
часы неудобств, скуки и пошлости. Так, например, по дороге в Май-Ке их
уговаривали задержаться в какой-то безымянной деревушке, для того чтобы
посмотреть на местное празднество - ежегодное утопление осла. Происхождение
этого ритуала, как им было сообщено, окутано глубочайшей тайной и скрывается
в далекой древности. Они отказались (Миляга не преминул заметить, что это
знаменует низшую точку упадка в их путешествии) и отправились в путь в
задней части автофургона, водитель которого проинформировал их о том, что
этот экипаж служил шести поколениям его семьи для перевозки навоза. Потом он
пустился в долгие объяснения по поводу жизненного цикла древнего врага их
семьи - зверя под названием пенсану, который одним лишь катышком своего
дерьма мог испортить целый фургон навоза и сделать его несъедобным. Они не
стали выспрашивать у него, кто именно обедает в этом регионе подобным
образом, но еще много дней тщательно изучали содержимое своих тарелок.
мысленно обратился к одной из высших точек их путешествия по Третьему
Доминиону. Это был их визит в город Эффатои, который Миляга тут же окрестил
Аттабоем (Attaboy (амер.) - молодец! - прим. перев.). Он был не таким уж
большим - размером примерно с Амстердам, и не уступал ему очарованием, - но
это был рай для азартных игроков, и он притягивал души, поклонявшиеся его
величеству Случаю, со всех концов Доминиона. Если вам закрыли кредит в
казино или на арене для петушиных боев, то вы всегда могли отыскать
какого-нибудь отчаявшегося беднягу, который готов был поспорить с вами о
том, какого цвета окажется у вас моча. Работая на пару с эффективностью,
которую, без сомнения, можно было объяснить только телепатическим контактом,
Миляга и мистиф заработали себе небольшое состояние - как минимум в восьми
валютах, - вполне достаточное, чтобы обеспечить им одежду, еду и билеты на
поезд до самого Изорддеррекса. Но не из-за выгоды Миляга чуть было не
поддался искушению поселиться в этом городе, а из-за местного деликатеса -
пирожного из тонкого теста с начинкой из размоченных в меду семян гибрида
между персиком и гранатом, которое он ел перед игрой, чтобы набраться сил,
потом во время игры, чтобы успокоить нервы, и после игры, чтобы
отпраздновать их победу. И лишь когда Пай убедил его, что такие пирожные
продаются повсюду (и даже если и нет, у них теперь достаточно средств, чтобы
нанять личного кондитера), Миляга согласился покинуть этот город. Впереди их
ожидал Л'Имби.
ним, Миляга. Особенно сейчас, когда перемены носятся в воздухе.
до Л'Имби?
города Яхмандхас и Л'Имби: город печей и город храмов.
размышлений.
утро. Сначала они путешествовали в течение дня вдоль реки Фефер, потом,
через Хаппи и Оммотаджив, они попали в провинцию под названием Чед Ло Чед,
потом в Город Цветов (в котором никаких цветов не оказалось) и наконец в
Май-Ке, зажатый в тиски между нищетой и пуританизмом.
жару.
пометки. - Конечно, все это приблизительно, но я полагаю, что ошибка не
может быть больше одного или двух дней. Максимум, трех.
расписанию.
читаешь мои мысли?
ты, я не упустил ни единого выигрыша. Это не может быть совпадением. Скажи
мне правду.
Может быть, только напоминать иногда... - Пай слегка улыбнулся.
особенно назойливых зарзи. К его немалому удивлению, ему это удалось. Он
раздавил его тельце, и оттуда показалась синяя кашица внутренностей, но
насекомое продолжало жить. В отвращении он резким движением стряхнул его на
платформу себе под ноги. Зрелище останков его не привлекло. Он вырвал клок
чахлой травы, пробивавшейся между плитами, которыми была выложена платформа,
и принялся отчищать ладонь.
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Русанов Владислав
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк