- Между ног. Господа, по-моему, он в порядке. Доктор, что скажете, можно
ему шевелиться?
- Если жить надоело - пожалуйста.
- Что за похоронные настроения, доктор?! Вас, кажется, еще не убили.
- Сейчас не убили - потом убьете, - сообщил врач ледяным тоном.
- Слушай, ты, зараза, - вмешался кто-то. - Если лейтенант помрет, ты в
натуре будешь не жилец. Так что давай, не выдрючивайся, а ставь его на
ноги.
- Я сделал все необходимые инъекции, - произнес врач подчеркнуто спокойным
голосом. - Лучше, чем сейчас, в ближайшее время ему не будет.
- Хреново, - заключил сержант. - Ладно, главное, чтоб не загнулся.
Лейтенант, мы тебе сейчас носилки изобразим, так что все будет ОК. Ты лежи,
отдыхай. Ну, куда мы его...
- Мужики, а мужики? - позвал Эндрю. - Что творится, а?
- Да сам не пойму, - коротко ответил сержант. - Так, господа, взяли!
Эндрю осторожно приподняли и уложили на что-то жесткое. Судя по всему, это
была крышка стола.
- Что значит - "сам не пойму"? - спросил Эндрю. Импровизированные носилки
выволокли в коридор, и глазам Вернера открылся изувеченный потолок. Обшивка
вся была в оплавленных дырах, и сквозь них просвечивали коммуникации.
- Ну, как-то все по-дурацки вышло, - начал объяснять сержант. - Ваш старпом
часом не гомик был?
Эндрю утвердительно хмыкнул. Он сам от старпома неоднократно отмахивался
подручным инструментом. Старпом был мужик любвеобильный, и тесных отношений
с коммандером Фушем ему, видимо, не хватало. "А почему это о старпоме
говорят в прошедшем времени?" - подумал Эндрю. Но спросить не успел.
- Я так и думал, - кивнул сержант. - Одни неприятности от этих деятелей.
Короче, лейтенант, ваш старпом одного нашего парня в душевой пристрелил. Мы
его, гада, поймали и отрихтовали слегка. Конечно, не до смерти, ты сам
знаешь, у нас с этим строго, никакого самосуда, ничего подобного. Но ребята
очень уж на вас, астронавтов, осерчали. И, значит, как раз уже собрались
его дежурному сдать, а тут другие ваши набежали. И понеслось... Является
дежурный, мол, почему нападение на офицера, все под арест, буду стрелять, а
ему в репу ка-ак звезданет кто-то... Короче, через пару минут уже
разобраться в том, кого бьют, никакой возможности не было. Все огребли - и
ваши, и наши. Объявляют боевую тревогу, чтобы, значит, прекратить
мордобитие, а в казарме уже пальба - шмаляют по нас из пистолетов, будто в
тире. Мы их, ясное дело, забили, вызываем полкана - мол, разберись, защити,
не виноваты же, а он заперся и орет, что всем нам теперь хана. Типа измена,
и все такое. И тут появляется этот мудак, коммандер Фуш, и с ним еще
какие-то ваши уроды. С лазерами. Короче, принялись нас убивать. Ну, и все.
Я же говорю - везучий ты мужик, лейтенант.
- Ну, вы даете... - с трудом выговорил Эндрю.
- Сами удивляемся, - вздохнул сержант. - Ты сейчас единственный, кому на
этой барже трибунал не светит.
Носилки догнал кто-то огромный, гулко топающий, и в поле зрения Вернера
появилось новое лицо. Этого человека Эндрю опознал сразу - Банни, капрал из
взвода связи. И тут же в голове у Эндрю проснулись какие-то обрывочные
воспоминания. Внутренне он весь напрягся, потому что воспоминания были
нехороши.
- Живой! - выдохнул Банни. - Отлично. Порядок. Ты как, лейтенант?
- Дженни, - сказал Эндрю. - Где?
- Извини, лейтенант, - Банни помрачнел и насупился.
- Что значит "извини"?
- Ну... Извини, и все тут.
- Какие же вы гады... - прошептал Эндрю и крепко зажмурился.
- Мы не виноваты, - сказал Банни тоном обиженного ребенка. - Это ваши. Ее
лазером. Сразу, наповал. Думаешь, мне не жалко?
- Приехали, - сказал Вайль. - Осторожнее, господа. Взяли.
Сильные руки подняли Вернера и усадили во что-то мягкое и пружинящее. Эндрю
открыл глаза. Их застилали слезы. Ему деликатно сунули в руку салфетку.
- Давай потом все это, а? - попросил Вайль. - Так уж вышло, сделанного не
воротишь.
- Точно, - поддакнул Банни. - А ты сейчас отвечаешь за корабль. Больше
некому.
Эндрю вытер лицо и отбросил салфетку. Он сидел в ходовой рубке, в кресле
старшего навигатора. И одного взгляда ему хватило, чтобы понять - в рубке
тоже шел бой. Здесь было много крови, и большая часть аппаратуры нуждалась
в замене. Повсюду шлялись десантники, с любопытством поглядывая на экраны и
пиная ногами обломки техники. Из-за резервного пульта торчали чьи-то ноги в
обгоревших башмаках. Одна подошва еще слегка тлела. Эндрю показалось, что
это лежит навигатор Камински, и ему вдруг стало окончательно нехорошо.
Происшедшее не вогнало его в ужас. Он просто разозлился. Тупая сила
штурмовой пехоты наконец-то разбудила в душе ненависть. Безмозглая мощь,
убившая Дженни. Бестолковая агрессия, чуть не угробившая его самого.
Бессмысленная ярость, поставившая на край пропасти даже себя, но до этого
искоренившая все, что считала чужим и неправильным.
Эндрю вдруг понял, что ненавидит этих людей. Более того - всегда ненавидел.
Просто раньше он считал их большими детьми, недотепами и бедолагами,
достойными жалости не меньше, чем он сам, такой неприкаянный и одинокий. Но
теперь десантники показали характер, и жалеть их было уже не за что. На
поверку дети оказались всего лишь убийцами.
- И чего вы от меня хотите? - спросил он.
- Сделай что-нибудь, чтобы нас сразу не убили, - сказал Вайль.
- Это как? - удивился Эндрю.
- Ну, допустим, отгони эту хреновину домой.
- Домой?
- Кончай издеваться! - неожиданно повысил тон Вайль.
- Ты полегче, - сказал Банни. - Он же контуженный. Он не понимает.
Вайль сел перед Эндрю на корточки и заглянул ему в лицо.
- Лейтенант, - доверительно проговорил он. - Динамическая невралгия -
серьезная болячка. У меня она третий год. Как раз из-за подрывной контузии.
Так что ты меня заранее извини. Я не всегда себя контролирую. Но я хотя бы
понимаю, как ты нам нужен. Только вот мы по уши в говне. И сейчас любой
салабон готов тебя шлепнуть просто за то, что ты астронавт. За то, что вы
нас подставили. Так что будь добр, сделай что-нибудь. Тогда останешься
живой.
- Ох, круто ты забираешь, сержант, - заметил Банни.
- Отвали! - огрызнулся Вайль.
Банни поморщился, но смолчал. Ему, похоже, не улыбалось ходить в
"шестерках" при каком-то сержанте, но в любой стае недаром верховодит самый
жестокий. А из Вайля зверство так и рвалось на волю.
- Лейтенант, ты понял меня? - спросил Вайль. - Это корыто летит. Похоже, к
Марсу. Поверни его домой. Нам нужно связаться со штабом нашей бригады и обо
всем доложить. Не флотскому командованию доложить, а пехоте. Баскин нас
просто расстреляет, и дело с концом. Только наши могут во всем разобраться
по-честному. Мы ни в чем не виноваты, понимаешь?